Она еще раз попыталась дозвониться ему, но не смогла.
До урока оставалось пять минут, и Лили пошла в буфет. Едва она появилась в просторном помещении школьной столовой, как все разговоры смолкли, а десятки пар глаз воззрились на нее.
«Это неправда», — хотела сказать Лили, но язык словно одервенел. Поэтому, покачав головой и сделав рукой какой-то невнятный жест, она взяла с собой напиток и вышла. К тому времени, когда ее ученик пришел, а класс, Лили удалось овладеть собой, но она сразу поняла, что означает его любопытный взгляд.
— Эта статья в «Пост», — сказала ему Лили, — ложь. Кардинал мне просто друг, не больше.
— Я вам верю. — Этот шестнадцатилетний мальчик, надежда школьной футбольной команды, старался улучшить свою оценку по художественному творчеству, посещая уроки фортепиано, которые ненавидел. Однако говорил он, кажется, искренне.
Постаравшись забыть о статье, Лили сосредоточилась на уроке. За ним последовали еще два. Все это время она ждала, что войдет секретарь и передаст ей какое-нибудь сообщение от кардинала. Например, что все обойдется, и он все уладит сам, а ей незачем волноваться.
Но в комнату заходили лишь ученики. Когда же все три урока закончились, Лили еще раз позвонила в епархию, и снова безуспешно.
К счастью, ей не хотелось есть. Она боялась снова пойти в буфет и поймать на себе любопытные взгляды. Когда «Пост» опубликует опровержение, Лили посмеется над случившимся вместе с другими. Однако было уже два тридцать, и она ждала на занятие девушек-хористок.
Все двенадцать сосредоточенно и с нескрываемым любопытством уставились на нее. Лили поняла, что им известно о статье.
Встав перед хором, она ощутила ужасное напряжение…
— Есть вопросы? — тихо спросила Лили. Поскольку девушки молчали, она сказала: — Пожалуй, я отвечу на тот, который вы не рискуете мне задать. Кардинал — человек церкви. И он не больше, чем я, склонен к романтическим отношениям.
Лили оглядела девушек. Заметив, что они склонны поверить ей, она взяла распечатку новой песни и вручила каждой ученице.
Потом Лили занималась с хором, состоявшим из первокурсников второкурсников. Некоторые студенты отличались прекрасными вокальными данными. Мысль о том, что она их чему-то научила, приносила Лили удовлетворение.
К концу последнего часа она начала приходить в себя. И, наконец, ей удалось пробиться к секретарю кардинала.
Молодой отец Макдонаф получил назначение на эту должность благодаря своей исключительной пунктуальности и умению общаться с людьми. Кардинал полностью полагался на него. Лили знала этого человека только по имени и по голосу.
Назвав себя, она с облегчением вздохнула:
— Слава Богу. У вас все время было занято. Что происходит?
— Насколько я понимаю, вы уже видели статью?
— Да. Этот репортер вчера вечером был в клубе. Он сказал мне, что почитает кардинала. Мы разговорились. А потом из кусочков нашего разговора он состряпал этот пасквиль.
— Весьма неприятно.
— Но это все фальшивка, — заявила Лили и тут же спросила: — А кардинал знаком с Терри Салливаном?
— Теперь знаком, и даже слишком хорошо. Нам звонят отовсюду.
— Кардинал уже потребовал опровержения?
— Наши адвокаты сделали это, — последовал ответ, и только тут Лили осознала, что голос секретаря звучит холоднее, чем обычно.
— Н-н-нужно ли и мне нанять адвоката? — спросила она. Ей так хотелось, чтобы отец Макдонаф ответил своим обычным добродушным тоном!
Однако Лили снова услышала спокойный, но отчужденный голос:
— Тут я вам не советчик. Наша забота — защитить престиж церкви. Мы делаем для этого все, что в наших силах. Но вам лучше не звонить сюда, пока все не уладится.
Лили показалось, что ей отвесили пощечину. Будто она согрешила и тем самым глубоко оскорбила святую церковь.
— Понятно… Извините меня, — пробормотала потрясенная Лили и повесила трубку.
С этого момента дела пошли еще хуже. С трудом протянув еще один частный урок, Лили упаковала сумку и пошла домой. На крыльце школы журналистов не было. Но едва Лили с облегчением вздохнула, как невесть откуда возле нее появилась энергичная дамочка с микрофоном.
— Мисс Блейк, будьте добры, прокомментируйте информацию «Пост».
Покачав головой, Лили поспешила дальше, но журналистка тоже прибавила шагу.
— Епархия опубликовала официальный протест. Это противоречит вашим словам, приведенным в газете.
— Врет ваша газета! — бросила Лили.
Вдруг рядом прозвучал мужской голос:
— Пол Риццо, «Ситисайд». В воскресенье вечером видели, как вы выходили из резиденции кардинала. Что вы там делали?
Этот лысеющий мужчина смотрел на Лили как-то странно, совсем не мигая.
«Меня наняли играть на рояле», — хотела сказать она, но язык не повиновался ей. Поэтому, опустив голову, она пошла дальше.
— Когда вы расстались с губернатором Дином?
— Кардинал знал о ваших отношениях с губернатором?
— Как вы объясняете поздние телефонные звонки?
— Правда ли, что вчера вечером в Эссекском клубе вы обнимались с кардиналом?
Когда Лили обернулась, чтобы рявкнуть «нет», щелкнула фотокамера. Опустив голову, она ускорила шаг, но вопросы становились все злее.
— Где вы занимались этим?
— Какого рода был секс?
— Церковь пыталась купить ваше молчание?
— Что думает об этом ваша семья?
При мысли о том, что подумает ее семья, Лили содрогнулась. Она даже боялась представить, как родные воспримут эти известия.
Но долго мучиться неизвестностью ей не пришлось. Добравшись до дома, Лили прослушала сообщения на автоответчике. Среди звонков корреспондентов, представлявших почти все значительные газеты и телекомпании страны, был голос ее сестры Поппи: «Что происходит, Лили? Нам все время звонят эти ужасные журналисты, а после дневных новостей телефон буквально разрывается на части. Я лавирую как могу, но мама просто в ярости! Позвони мне, ладно?»
Дневные новости?! Лили похолодела. Конечно, телевидение не упустило такую сенсацию. Недаром мужчина с телекамерой поджидал ее сегодня утром в подъезде.
Да, она проявила поразительную наивность, полагая, что вскоре все уляжется. Но чтобы пресса доставала маму?! Отношения Лили и Майды и так были не самыми добрыми. Едва ли теперь они улучшатся.
Ей очень хотелось услышать ласковый голос, поэтому, усевшись в кресло возле телефона, она набрала номер Поппи. Сестра была почти на два года младше Лили. Поппи осталась самым милым и безобидным существом на свете, хотя жизнь сделала все, чтобы превратить ее в неисправимую пессимистку. Двенадцать лет назад, после трагического происшествия на снегоходе, Поппи Блейк парализовало, и с тех пор она была навеки прикована к инвалидной коляске. Уж если кто и имел право жалеть себя, так это Поппи, но она не имела к этому ни малейшей склонности. Едва оправившись после травмы, девушка переехала в отдельный домик на озере и открыла настоящую телефонную сервисную службу для Лейк-Генри и ближайших городков. Теперь она обзавелась уникальным оборудованием с весьма сложными компьютерными схемами и огромным количеством всяких кнопок. Дело развивалось так быстро, что ей даже потребовались сменщики. Они работали по графику, если Поппи выезжала из дому, что, к счастью, случалось довольно часто.
