Ресницы стыдливо опущены, покрывало прикрывает волосы и лоб, но при этом тонкая розовая кофточка не скрывает очертаний груди, а из-под юбки выглядывают прелестные ножки в звенящих браслетах. Голые руки, обнаженный живот — смотри и любуйся, но не приближайся даже на шаг!
Если бы молодой англичанин был знаком с индийской мифологией, он бы сказал, что это Лакшми[12], спустившаяся на землю богиня: юная девушка на пороге женственности, с лотосоподобными глазами, грациозной шеей и красивыми формами.
К восторгу молодого офицера, Джая приветствовала гостей на их родном языке. Потом скромно присела на диван в глубине комнаты и взяла в руки музыкальный инструмент.
— Позвольте побеседовать с вашей сестрой, — обратился Джеральд к Кирану.
— Наши обычаи не допускают этого, — холодно заметил молодой человек. — К тому же моя сестра, — он сделал паузу, подбирая подходящее английское слово, — помолвлена.
Ему не нравилось, что при решении своих проблем отец использует Джаю в качестве приманки для английских мужланов.
Подали угощение. Заминдар собственноручно надел на шею каждому гостю цветочную гирлянду и разлил французское вино. Слуга подал воду для омовения, принес чечевицу с овощами, щедро приправленную тмином, зажаренных на вертеле птиц, вареную рыбу, творог с медом.
Желая развлечь гостей и добиться непринужденной обстановки, господин Рандхар снова завел разговор о храмовых танцовщицах.
Ни Уилсон, ни Кемпион не слышали о девадаси, и Киран был вынужден пуститься в объяснения. Разумеется, англичане поняли все на свой лад.
— Здорово придумано! — расхохотался Уилсон. — Слышишь, Джерри? Проститутки под маской «жен бога». Надо поделиться этой идеей с христианскими священниками! Храмы обогатятся!
Киран не понимал, почему эти люди с таким цинизмом говорят о религии, почему они не способны постичь, что храм — место мистической встречи человека и бога, не важно, какие обряды совершаются в его стенах! Любая вера — особый мир, это чувства людей, которые стоит уважать!
— Девушки исполняют ритуальные танцы и помогают паломникам завоевать расположение бога.
— Да, да, конечно! — воскликнул Уилсон, подливая себе вина. — Ничего не имею против. Мне нравится такая религия. Говорят, у вас есть целая книга о непристойностях, которую принято изучать как в храмах, так и в светском обществе.
— В «Камасутре» любовная игра представлена как искусство, а не просто плотская страсть, — заметил Киран.
Когда молодой человек перевел слова англичанина отцу, заминдар рассмеялся.
— Ни одна из наших женщин не ляжет в постель с европейцем! Индийские мужчины знают толк в любви, тогда как эти грубияны…
Он небрежно махнул рукой, а Киран неодобрительно сжал губы. Едва ли стоит вести такие разговоры в присутствии Джаи.
К счастью, после того как девушка поиграла на ситаре, отец велел ей удалиться.
— Почему бы нам тоже не съездить в Бишнупур, Джерри? — сказал Томас Уилсон, успевший выпить немало вина. — Я еще ни разу не брал отпуск, да и ты, кажется, тоже. Интересно посмотреть на все это! К тому же ты давно мечтаешь об индианке!
— Иностранцев не пускают в храмы, — возразил Киран.
— Мы можем одеться как индусы!
— Едва ли это поможет! — засмеялся белокурый и светлокожий Кемпион.
— Главное, мы готовы заплатить! — заявил Уилсон. — Все остальное — ерунда! Вы, Киран, знаете английский, Джерри немного говорит на хинди. Предпримем увеселительную поездку! Жрецы получат деньги, а мы… немного развлечемся.
— Наверное, это дорого стоит, — заметил Кемпион. Большую часть жалованья молодой человек отсылал матери.
— Брось, Джерри! В кои-то веки можно потратиться на себя! Если у тебя не хватит денег, я заплачу, — добавил Уилсон и обратился к Рандхару: — Что скажете, заминдар?
Киран с тревогой смотрел на отца. Неужели он допустит, чтобы его сын отправился в путь в такой компании?
Господин Рандхар замешкался, тогда Уилсон со значительным видом заявил:
— Я готов выделить отряд английских солдат для устрашения подчиненного вам населения. Надеюсь, это заставит крестьян лучше работать и повысит налоги.
Разумеется, после этого заминдару было некуда отступать.
— Это невозможно, отец! — воскликнул Киран, когда гости ушли. — Поехать с ними, и куда — в храм Шивы! Представляю, как они будут себя вести! А если их не пустят в храм и они устроят скандал?! Я не знаю места, где бы колонисты были менее желанны! Что они понимают в наших обычаях и святынях!
— К сожалению, сейчас именно они, а не мы хозяева этой земли, сынок. — Заминдар горестно вздохнул.
Не дождавшись поддержки отца, молодой человек пошел к сестре.
— Тот, что помоложе, красив, — застенчиво произнесла Джая, когда брат заговорил об английских офицерах.
Киран был неприятно поражен.
— Разве ты его видела?
— Я же присутствовала на ужине.
— Мне казалось, ты не поднимала глаз, как и пристало индийской девушке, — сухо заметил юноша.
Джая покраснела.
— Я смотрела украдкой. Мне показалось, что этот офицер — воспитанный и скромный человек.
— Если бы ты лучше понимала их речь, ты бы думала иначе.
— Я бы хотела научиться свободно говорить по-английски, Киран. Ты позанимаешься со мной? — спросила девушка.
— Зачем тебе это? — удивился брат. — Лучше готовься к свадьбе!
Джая пожала плечами. Она вспоминала взгляд голубых глаз молодого британского офицера. Нет, этот человек не мог быть жестоким, развязным и грубым! Как жаль, что она скоро выходит замуж. Ей бы очень хотелось еще раз встретиться с англичанином.
Томас Уилсон, Джеральд Кемпион, Киран и его слуга тронулись в путь, едва рассвело, и после полудня прибыли в Бишнупур.
Стоял чудесный день: сияло солнце, стволы деревьев казались отлитыми из меди. Отдельные вершины вспыхивали, как факелы, и тут же гасли. Земля была покрыта узорами из световых пятен. Горы, обычно туманные и далекие, ощерились золотыми зубцами; казалось, город стоит внутри гигантской короны.
Для начала путники решили найти жилье. Уилсон смело вошел в первый попавшийся богатый дом, где им тут же выделили комнаты. Киран испытывал досаду, выступая в роли переводчика наглого английского офицера, но выхода не было. Он ограничился тем, что сочувственно улыбнулся хозяевам.
В храм отправились, когда стемнело. Подступы к храму охраняли два огромных каменных стражника, каждый с четырьмя руками. Указательный палец нижней правой руки был предупредительно поднят вверх.
