— У меня брат — лучший адвокат этого гребаного города, — ухмыляюсь я, любуясь, как белеют скулы Маргаритки, — да и у самого меня связей более чем достаточно. Не ерепенься, Цветочек. Думай сколько хочешь, примерься к комфорту, который ожидает тебя и нашего с тобой ребенка. Почитай договор. Нотариус приедет в шесть. Я хочу услышать твой положительный ответ до этого времени.
Я оставляю Маргаритку в уединении. Все, что нужно, сказано, как только она будет готова торговаться — придет сама. Скажет домработнице — та её проводит в мой домашний кабинет. А мне совершенно точно нужна передышка. Слишком сильно мне хочется сорваться и вырвать из неё согласие совсем уж крайними методами.
Нет. У нас с ней строго рабочие отношения. И чем меньше в них будет личного — увы, моего личного — тем проще нам будет существовать на одном поле.
Раз уж я не вижу в роли матери своего ребенка никого кроме неё…
И раз уж она связана с теми, под кого я сейчас копаю…
Люблю совмещать приятное с полезным, хотя с Маргариткой и есть у меня ощущение, что я сам себе рою яму, позволяя ей быть настолько близко.
В кабинете я застаю Машу, она протирает пыль.
— Приберись в гостевой спальне и смени там постельное белье.
— Будут еще гости? — домработница оборачивается, глядя на меня вопросительно. — Мне готовить обед на троих или ужин?
— Нет, это для Маргариты. Проводи её туда сразу после завтрака.
Маша не выказывает удивления, уже привыкла, что с моими распоряжениями спорить не стоит, если не хочешь оказаться без работы. Хотя, конечно, новость о том, что моя невеста будет спать отдельно от меня, её и удивляет.
Я чуть морщусь, невольно касаясь места под ребрами, куда врезался острый локоток моего Цветочка. Будильничек получился что надо. Зато какая похабная мне снилась дребедень, пока я прижимал к себя мою «добычу»…
Плохая была идея — укладывать Маргаритку в мою постель. Я невольно начинал ощущать себя каким-то животным или извращенцем, который, лишь раз склонившись к коже своей жертвы, уже не мог прекратить дышать её запахом.
И хорошо, что хоть в каких-то границах я смог удержаться. Хотелось-то куда большего. Даже с оглядкой на её прошлое.
Это немыслимо меня раздражало. Выбор был огромный. Торопиться с ним необходимости не было. Нет же. Зациклился на первой попавшейся… Маргаритке.
У нас есть год, и думаю — мы сможем договориться о «супружеском долге». А пока этого не произошло — пусть лучше спит отдельно. Меньше искушения — больше спокойствия.
Маргаритка задумывается нешутя. Я не вижу её несколько часов, аж до обеда, даже начинаю подозревать, что она решила поискать какой-нибудь камин в моей квартире, чтобы попытаться освоить метод побега Санта-Клауса.
Не то чтобы я собирался её торопить, но все-таки — хотелось бы получить её ответ скорее. Если она собирается тянуть время — это нехорошо. Возможно, стоит пересмотреть стратегию прямо сейчас.
Запрос из службы охраны отвлекает меня от очередного приступа мыслей о Маргаритке. Я переключаюсь на окно с видеокамер, чтобы лично убедиться, что приехал именно тот, кого я ожидаю. Юра высовывается из окна своего танка, спуская с носа солнцезащитные очки.
Что ж, самое время ему отчитаться в проделанной работе.
Из всех моих толковых ребят только Городецкому я и мог поручить очень щекотливые поручения и не опасаться огласки.
От того, чтобы встретить моего зама лично, меня отвлекают снова, на этот раз — вибрация смартфона.
Лана. С одной стороны — терять на неё время особого желания нет, с другой стороны — точку поставить нужно.
Увы. Это были бестолковые полгода. Подмена не удалась. Ну, хоть в постели она была неплоха, и на том спасибо.
— Ну, и что нового ты мне хочешь сказать? — насмешливо произношу я, поднося телефон к уху и даже не пытаясь звучать любезно.
11. Влад
— Это было ужасно смешно, Влади, — Лана томно вздыхает в трубку, всеми силами демонстрируя свое намерение примириться.
В молоко, дорогая, в молоко. Ордер на твое списание я подмахнул еще месяц назад.
— Что тебе было смешно, конкретнее? — скучающе уточняю, проглядывая пришедшую с утра корреспонденцию. Зарецкий так настойчиво требует встречи… Жена у него, что ли, сбежала? Вряд ли его бы так сильно озаботило что-то, не касающееся его семейных вопросов.
— Ты и эта твоя секретарша, — Лана насмешливо фыркает. Наверняка у её активных дро… поклонников в эту секунду случилось бы перевозбужденное затмение, при одной только фантазии, как вздрагивает её грудь при этом смешке.
Мне отчаянно хочется зевнуть. Нет, я ведь понимал, что вчера она хлопнула дверью не всерьез, прекрасно знал, на что она рассчитывает.
И даже без оглядки на то, что её мечты с моими планами разошлись даже раньше, чем вчера — господи, вот угораздило же меня связаться с этой истеричкой. Проще было бы нанять актрису, которая бы отыграла мне для Цветочка мою невесту до нужного момента.
— Влади, — разговор с Ланой не клеится, и она этим явно не очень довольна, — ну хочешь, я извинюсь?
— Знаешь, я хочу, — медленно проговариваю я, — извиняйся, Лана, я тебя внимательно слушаю. Ты только не скромничай, серьезно отнесись к осознанию своей вины.
Не то чтобы это внесет коррективы в мои планы, но это должно быть забавно.
С той стороны трубки возмущенно втягивают воздух. Ну конечно. Она же типа уже извинилась, когда сделала это роскошное предложение.
Хочешь, я извинюсь.
Если допустить, что я действительно собирался на ней жениться — вчера она пустила бы по ветру довольно круглую сумму, спущенную на организацию по-настоящему роскошной помолвки.
Это были бы мои деньги, кстати. Разумеется, я отказался от разделения трат в основном по своим причинам, но Лана ведь воспринимала это как знак щедрости с моей стороны.
И после хлопнула дверью, заявив: «Женись на себе сам».
Действительно, детка, мои счета бы сами себя оплатили после твоего «хочешь, я извинюсь».
Нет, это не мелочность. Это жадность. Если расшвыриваться деньгами во все стороны — в списке Форбс так никогда и не появишься. А я лелею такие амбиции.
Пауза затягивается. Я никуда не спешу. Мне больше интересно, куда там запропал Юрий. Хотя пока припаркуется, пока покурит и соберется с мыслями.
— Мне жаль, я вспылила, — спустя несколько минут наконец созревает моя собеседница, — но боже, кто заказывал эти чертовы цветы? Твоя секретарша? Так уволь ее, и дело с концом! Если бы не она…
— Это я оформил заказ, — срезаю Лану на лету, — я решил, что тюльпаны выразительнее лично для меня. Кого будем увольнять в этом случае?
Моя псевдо-невеста негодующе булькает, но… Эту дискуссию ей не вытянуть.
— Ну, я же не знала, — Лана добавляет в голос плаксивости. Вот и на кой?
Я спускал её истерики на ровном месте, но всегда игнорировал попытки манипуляций. Даже увольнения, которые совершались якобы из-за провинности моего сотрудника перед Ланой, были взвешенными и выверенными. Просто «провинность» становилась «последней каплей». Я всего лишь пользовался удачной возможностью донести до Цветочка, насколько мне «дорога» моя девушка, чтобы, когда придет черед её косяка, она не вздумала взбрыкнуть.
Хорошо бы и дальше моя симфония играла четко по тем нотам, что я для неё написал.
— Давай я проговорю прямо и быстро, чтоб ты точно уяснила все, что я тебе скажу, — я поднимаюсь на ноги, чтобы встретить Городецкого раньше, чем его проводят в мой кабинет, — я не собираюсь менять своих планов. Моя невеста объявлена, и я намеревался жениться на ней и только на ней. Между нами все кончено, можешь удалять мой номер из списка контактов.
— Что-о-о? — Лана задыхается яростью. — Ты… Ты шутишь? Это одна из твоих шуточек?
— Правда жизни, дорогая, — ухмыляюсь я, — я пытался отвлечься на тебя, но ты для этого оказалась совершенно бесполезна. После ты только помогла мне в моей игре, больше я тебя не задерживаю. Все свое я уже получил, мои подарки можешь оставить себе как гонорар за твои бесценные услуги.
