— Тогда наслаждайся, скоро они отцветут. Я слышал, что осень будет холодная и дождливая, а зима ранняя.
— Поговорим о погоде? — улыбалась я из-за веточки. У нас не было общих тем для разговора, совершенно.
— Сам не люблю пустой говорильни, — тоже улыбался он, но смотрел серьезно: — Давай встретимся где-нибудь только вдвоем и посидим, пообщаемся. Тогда я смогу определиться с темами для разговора. Хотя погода — тема беспроигрышная.
— Чем ты занимаешься? — решила я помочь ему.
— У нас общее дело с отцом — бывшее ваше. Ты должна знать.
— Машины?
— Да. Все виды обслуживания и ремонт. С тех пор открыли еще две точки.
— Я помню, как папа иногда целыми сутками пропадал на работе, — покивала я, сочувствуя ему.
— Нас двое — нам легче, так что ничего запредельного, — возразил он, подходя ближе.
— Разреши я тоже присяду?
— Да-да, конечно, — подвинулась я в сторону.
Сергей сел рядом, слегка коснувшись моего колена своей ногой. Я немного отодвинулась. Он повернулся ко мне, посмотрел, помолчал, а потом взял меня за руку и легко накрыл мои пальцы второй своей ладонью. На это уже нужно было как-то реагировать.
— Тебе тоже наговорили разной ерунды обо мне, сватали, наверное? — поинтересовалась я, — ты особо не напрягайся. Я действительно просто хотела посмотреть на ваш сад. За столом стало не очень интересно — их друзей детства я совсем не знаю.
— Меня уже очень трудно заставить делать то, чего я делать не хочу, — пожал он плечами, отпустив мою руку: — Ты понравилась мне независимо, что здесь странного? Давай проверим с тобой одну вещь?
— Какую, о чем ты?
— Если что — я извинюсь и поблагодарю тебя.
— За что? Объясни, пожалуйста, — заинтересовалась я.
— Просто поцелуй, ничего криминального, — улыбнулся он, склоняясь ко мне.
Вдоль дорожек мягко и тепло светились низкие круглые шары на ножках. Звуки от соседних участков доносились скупо и глухо, было почти уже темно и по-осеннему прохладно, я немного мерзла тогда без кофты. А когда он обнял меня, сразу стало теплее. Я запрокинула лицо и прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Мужские губы на мгновение просто коснулись моих, будто он еще сомневался — нужно ли это делать, но я чуть шевельнула своими, приоткрывая их. Просто так решила. Наш поцелуй получился нежным и осторожным — в самом начале. А потом он сжал меня чуть сильнее, и все изменилось — мне уже не было так удобно в его руках, а стало беспокойно, неловко и жарко. Потому что его рот стал требовательным и жестким, и выдыхал он мне в лицо горячо и рвано. Внутри живота прошла быстрая щекочущая волна, а руки покрылись мурашками… я шевельнулась.
Он отстранился и ласково провел ладонью по моей руке от кисти почти до плеча, а потом — обратно, забираясь глубоко под рукав и этим, казалось, еще больше усиливая чувствительность кожи. А потом вдруг потянул мою ладонь на себя и положил себе на пах. Я испуганно дернулась всем телом, ощутив там почти каменную твердость. И даже не успела толком среагировать на это, когда он прошептал, внимательно глядя на меня:
— Я буду у тебя первым.
— Очень самонадеянно, Сергей, — встала я с качели, усмиряя возмущенно колотившееся в горле сердце.
— Да, ты права — это решать только тебе, — как-то слишком легко пошел он на попятную.
— Так опытен? — съязвила я, совершенно не понимая, что мне сейчас делать, ну не лупить же его за это?
— Не настолько, как может показаться, — миролюбиво отозвался он, — не сердись, я тоже не ожидал.
— Чего ты не ожидал? — почти рыкнула я.
— Что такая девушка, как ты…
— Катюша! — раздалось от дома, а я опять присела на сиденье, заставив себя думать. Вот любопытно, а что должна была сделать в этой ситуации не такая девушка, как я? И какая это я — такая, в его понимании? В том смысле что такая правильная, или наоборот — выгляжу так, что со мной можно подобным образом? И — "буду первым"? Серьезно? Я смотрела на него и почти не верила во все происходящее, потому что — немыслимая, просто запредельная самоуверенность и наглость! А он немного отодвинулся и отозвался вместо меня:
— Мы здесь — на качелях!
Повернулся ко мне и серьезно так посоветовал:
— Улыбнись, не пугай своим видом папу.
— Что — такая злая и страшная? — поинтересовалась я. До меня потихоньку доходил смысл того, что он сделал, но уже в вариациях. И тут непонятно было — это таким образом он демонстрировал свой безусловный интерес ко мне или же показывал свою мужскую состоятельность? Не знаю уж почему, но меня стало слегка потряхивать — разбирал смех или просто нервы шалили?. И если бы даже я не засмеялась тогда, то гаденько хмыкнула бы обязательно, но тут из-за пышных кустов появились наши родители. Так что смеяться я не стала, зато широко улыбнулась ему, уже и сама не знаю с каким выражением. Он тоже молча улыбался, разворачивая сложенный в уголке качели плед и протягивая его мне.
— Эксперимент удался? Извиняться не станешь? — уточнила я, почему-то не злясь уже совершенно и уютно укутываясь в мягкий флис.
— Ты уже сама все поняла, — повернулся он к подходившим к нам родителям, — что, Николай Александрович, неужели уже домой собрались? Так быстро?
Глава 10
Весь тот вечер в гостях прошел под впечатлением от нашего с папой разговора в кафе. Кое с чем я сразу не была согласна и хотела сказать ему об этом, но нужно было сделать это не на эмоциях, а в спокойной обстановке, чтобы он точно понял, что ошибается. Не было у меня никаких проблем, откуда они это взяли?
Я все еще переживала и проживала тот разговор, поэтому и воспринималось все, что происходило потом, не таким важным, легко и поверхностно воспринималось — и знакомство с новыми для меня людьми, и на поцелуй я легко пошла. И даже этот мужской финт ушами не шокировал, а только слегка вспугнул своей неожиданностью.
Я слушала их разговор, улыбалась, что-то отвечала, и как-то незаметно приходила в новое для себя состояние. Ощущение женской власти над мужчиной стало для меня новым опытом. Пускай, власти кратковременной, без претензии на эксклюзивность, но чувство уверенности в моей личной женской для него привлекательности оказалось приятным, чего уж…
А весомый аргумент в пользу его заинтересованности именно мною — доказательство «наощупь» впечатлило и настроило на эмоциональное взросление, что ли? Где-то глубоко внутри сознания Катерины Мальцевой пусть и с большим опозданием, просыпалась живая женщина. Но эта новая женщина не собиралась иметь ничего общего с данным товарищем, очень странно ведущим себя, и это еще слабо сказано. Нет, я слышала от подружек о случаях, когда самое первое свидание заканчивалось в постели, но то — свидание, а тут… Я просто делала вид, что ничего не случилось.
Уже намного позже старшие мужчины долго прощались во дворе, а я нетерпеливо топталась возле своей машины. Это был единственный момент, когда я осталась в одиночестве, и им сразу воспользовался Сергей. Из-за моей спины прозвучало очень серьезно, совсем без улыбки, на которые, как я успела заметить, он не скупился:
— Катя, я хочу попросить прощения… чувствую себя полным идиотом. Простишь? — дохнул он теплым воздухом мне в ухо.
— Чтобы простить, Сергей, нужно хотя бы понять, а я ничего тут не понимаю, — и опять обеспокоенно уставилась на наших не ко времени расчувствовавшихся отцов, — нужно их как-то развести, а то это будет продолжаться бесконечно. Я переживаю за папу и поздно уже. Придумай что-нибудь.
— Они очень давно не виделись, — вздохнул он, отходя: — Зря переживаешь, все будет нормально — напитки проверенные.
В конце концов, подключилась Лара, мужчин развели, и папа тяжело плюхнулся на пассажирское сиденье. Во втором часу ночи мы, наконец, выехали домой. Он молчал почти всю дорогу, и я уже решила, что уснул, размышляя, как буду перемещать его в сторону кровати. Но почти у самого дома он заговорил — запинаясь непослушным языком, но вполне внятно:
