— А у тебя? — обеспокоенно уточняет Илья.
— Неважно, — отмахиваюсь от расспросов. — Рассказывай.
— Ты первая, — настаивает Соколов.
— Ладно, — переступаю с ноги на ногу. — Я сейчас стою посреди опустевшей улицы и, вздрагивая от каждого шороха, пытаюсь понять, как добраться до дома. Твоя очередь.
— Я стою голый посреди комнаты. С меня стекают остатки геля для душа и сей-то протухший суп, а рыжий сосед, которого я принял поначалу за гея, так странно косится в мою сторону, что начинаю переживать. Может, я поспешил с выводами касательно его ориентации?
— Ты серьёзно? — позабыв про осторожность, начинаю хохотать на всю улицу. — Петухов гей? Да об этом рыжем ловеласе легенды по универу ходят. А откуда суп? И почему ты голый?
— Безответная любовь Нинель не знает границ, — горько вздыхает Илья.
— Комарова тебя раздела и супом облила?
В животе начинает покалывать от дикого смеха.
— Ты её знаешь?
— О! Нинель «достояние» начфака, — хихикаю в трубку. — Сколько рыцарей полегло у её мощных ног и не сосчитать. Ты влип, Илюш!
— Тебе смешно? — возмущается парень, но чувствую сам едва сдерживает улыбку.
— А тебе нет?
Не могу успокоиться. Сто́ит представить Соколова голым в ужасе убегающим от Нинель, как снова заливаюсь смехом.
— Вообще-то, мне холодно и неуютно, — задумчиво произносит Илья, чем возвращает меня в реальность.
— Мне тоже.
В трубке воцаряется молчание. Соколов гулко дышит, а я ловлю себя на мысли, что не хочу прощаться.
— Можно я к тебе приеду? — спустя вечность просит Илья.
— Куда ко мне? — снова верчу головой. — На перекрёсток Суворова и Солнечной?
— Без разницы. Куда угодно. Я вызову такси.
— Ладно, — соглашаюсь почти сразу. — Только оденься, Илюш.
— Боишься не устоять? — с иронией подмечает Соколов, провоцируя мои губы вновь растянуться в улыбке.
— Переживаю за таксиста!
— Ладно, — повторяет за мной парень. — Никуда не уходи. Я скоро.
— Жду!
Сбрасываю вызов, но улыбаться не перестаю.
Илья приезжает минут через двадцать. Волосы влажные, одежда не сплеча. Но всё это блекнет на фоне его очаровательной улыбки и загадочного блеска глаз цвета едва раскрывшей свои голубые лепестки незабудки.
— Что ты здесь делаешь одна посреди ночи? — горланит Соколов и в два шага преодолевает расстояние от такси до меня.
Высокий, мощный, от него веет надёжностью и защитой. Рядом с ним вмиг отступают страхи и совершенно не хочется домой. А еще тают, как первый снег, воспоминания об Артуре.
— А где обещанный суп? — встаю на носочки и позволяю себе коснуться упругих прядей белокурых волос. Бог наградил Илью непростой судьбой, но даровал ангельскую внешность.
— Смыл, пока ждал такси, — внимательно осматривает меня парень. — Оказывается, отключение воды носило крайне непродолжительный характер.
Уголок его губ игриво ползёт вверх.
— Расскажешь? — немного робею под пристальным вниманием. И что Илья пытается во мне разглядеть?
— А ты?
Мне кажется, или Соколов подбирается всё ближе и ближе, широкой спиной укрывая от ветра и опасностей ночного города.
— Твоя очередь быть первым, — опускаю глаза и в знак поддержки переплетаю наши ладони. Так спокойнее. Илья не противится. Наоборот, нежно сжимает мою руку, врассыпную посылая мурашки по тонкой коже.
«Это просто ночь. Ничего больше. Ничего личного. Правда?»
Наверное, зря я взяла Соколова за руку. Отчего-то сейчас наши переплетённые пальцы не кажутся мне таким уж безобидно-дружеским жестом. Да и Илья тяжело дышит, продолжая взглядом прожигать во мне дыры. Уверена, думает невесть что. Жалеет, что сорвался посреди ночи. Ищет причины уехать обратно в общагу. Но как же приятно ощущать его тепло на кончиках озябших пальцев.
— Проводишь до дома? — смущённо бормочу, не решаясь поднять глаз.
— За тем и приехал, — мягкий тембр не по-мальчишески мужского голоса волнами жара растекается по телу. Да что же со мной такое? Это же Соколов. Моё «партийное задание». Зелёный первокурсник, нуждающийся в помощи. Неужели глоток вина за ужином с Царёвым так сильно помутил сознание, что, вместо вчерашнего выпускника школы, вижу перед собой умудрённого опытом мужчину. Взрослого. Заботливого. Притягательного.
Что есть силы мотаю головой, прогоняя шальные мысли.
— Ты чего? — смеётся Илья, свободной рукой убирая мне за ухо выбившуюся прядь волос. Запрещённый приём сводит на нет все мои старания не замечать очевидного: Соколов мне нравится. Очень.
— Это я так, чтобы не заснуть. Ночь же…
Слова путаются, а щёки горят огнём. С этим срочно нужно что-то делать! Не хватало только влюбиться в парня, который даже себя не помнит. Резко разворачиваюсь, высвобождая ладонь.
— Нам туда! — не дожидаясь реакции Соколова, несусь вперёд.
«Сейчас всё пройдёт, верно?»
Усмехаясь своим мыслям, Илья спешит следом. Не достаёт вопросами. Не вгоняет в краску. Просто идёт.
— Ты всегда такая? — насмешливо доносится в спину, сто́ит свернуть за угол.
— Какая «такая»? — на долю секунды оборачиваюсь к Илье. Зря! Снова этот гипнотизирующий взгляд Казановы, перед которым невозможно устоять.
«Это просто последствия пережитого стресса или разочарования в Царёве. И точка!»
— Странная, — по-доброму смеётся Соколов, продолжая меня догонять. — Немного забавная и придурковатая, что ли.
— Как ты сказал? — каменею на месте. — Придурковатая?
От неожиданности Илья врезается мне в спину. Мы снова оказываемся слишком близко.
— И это мне говоришь ты? Человек, едва не угодивший в психушку? — осторожно разворачиваюсь в сильных руках парня.
— Прости, — произносит вкрадчиво, тёплым дыханием касаясь моей макушки. — Ты просто сама не своя. Что с тобой? Почему убегаешь от меня? Боишься встретиться со мной взглядом. Я чем-то обидел тебя?
— Нет, — я и правда веду себя странно, но ничего не могу с собой поделать, да и объяснить тоже. Зато глупое сердце неистово бьётся о рёбра. Ему, в отличие от меня, всё ясно. — Просто… Просто мы, кажется, заблудились.
Озадаченно верчу головой и отступаю на шаг назад. Ещё не хватало, чтобы Илья услышал, как предательски громко реагирует на его близость моё тело.
— В этом я тебе не помощник, — виновато пожимает плечами Соколов, а потом без спроса берёт за руку и тянет за собой. — Пошли куда глаза глядят, а?
Киваю и молча иду рядом.
Узкий тротуар. Серые пятиэтажки. Пустынные переулки. Через один работающие фонари. Тишину вокруг нарушают лишь изредка проезжающие мимо автомобили, наши шаги да шум ветра, гоняющего по земле опавшие листья. Я и правда с трудом понимаю, где мы находимся, но разве это имеет значение?
— Так что там с Нинель? Расскажешь? – нарушаю затянувшееся молчание.
Илья приободряется и с готовностью повествует о своих приключениях. Таких нелепых и смешных, что не могу сдержать улыбки. Его рассказ помогает вернуться на землю, перестать видеть то, чего между нами нет и быть не может. Мы друзья. И это здорово.
— Погоди, получается, ты голодный?
— Не особо, — отмахивается парень, а у самого гулко урчит в желудке.
— А вещи на тебе чьи? Петухова?
— Ага, — веселится Илья. — Рыжий готов был на всё, лишь бы я поскорее оделся.
— А деньги на такси? Тоже он одолжил?
— Нет, — мотает головой Соколов. — В тумбочке нашёл. Немного, конечно, зато свои. На первое время хватит, а там что-нибудь придумаю. Работу найду. Наверняка же умею что-нибудь, кроме игры на баяне.
— Конечно, умеешь! — искренне радуюсь, что Илья ничего не заподозрил. Деньги в тумбочку мы специально положили с Мишкой сами, чтобы Илья не чувствовал себя нам обязанным. Там и правда было немного и, поспешив приехать ко мне на такси, Соколов нанёс весомый ущерб своему бюджету.
— Теперь ты рассказывай, что с тобой приключилось, — Илья, как специально, замедляет шаг.
— Ничего, — как можно более уверенно отвечаю. — Всё хорошо, Илюш. Просто засиделась у подруги.
