class="p1">На этом моя фантазия истощилась, однако полдня я талдычила это, как мантру, чтобы спасти свой бизнес, договориться с нахальным Валевским и закопать топор войны.
– Так про «спать» вроде речи на шло, – мой собеседник усмехается, приподнимая одну бровь вверх. – Хотя я был бы не против.
– Чур меня! – автоматически крестясь и закатывая глаза, словно защищаясь от нечистой силы, я выдаю довольно громко. – Мне одного раза хватило, чтобы осознать, – намеренно делаю паузу, глядя парню в глаза. – Красивая вывеска, Валевский, еще не означает крышесносный секс, – снова выдаю ему, теперь уже прямо в лицо, наблюдая, как его улыбка резко спадает, а желание веселиться и издеваться надо мной и дальше, как я понимаю, испаряется.
Ну да, согласна, перегнула палку, но он сам виноват, делая свои дурацкие предложения с не менее дурацкими намеками, тем самым выводя меня из себя. Рома молчит и лишь играет желваками, никак не комментируя мой столь резкий выпад. Неужели обиделся?
– Хочешь сказать, тебе не понравилось? – фыркает Валевский спустя несколько секунд молчания.
– Хочу сказать, что свое столь щедрое предложение о сотрудничестве можешь засунуть куда подальше, – кривлюсь, всем своим видом показывая, как меня бесит сидящий напротив собеседник. – Как и свое желание пожить со мной в одном доме. Если хочешь, выгоняй. Плевать!
Резко вскакиваю с места, хватаю сумку и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов с намерением покинуть этот кабинет и больше никогда не видеть наглую рожу Валевского, как слышу в спину:
– А если не хочу?
Спокойный тон, которым задается этот вопрос, а также смысл сказанного заставляют меня остановиться. В голове такой сумбур, что в пору завязывать с трудовой деятельностью и махнуть куда-нибудь в жаркие страны – подальше от всего этого дурдома. А главное – на как можно большее расстояние от Валевского. В идеале на другой континент, причем с билетом в один конец.
Я медленно поворачиваюсь лицом к парню и натыкаюсь на его пристальный взгляд. Вроде не злится в отличие от меня. Может, стоит еще раз рискнуть и надавить на жалость? В первый же раз прокатило, хоть я и просто пыталась ему объяснить, какие последствия будут, если Рома все же решит воплотить свою глупую месть в реальность.
Возможно, и сейчас он впечатлится моей речью, если правильно построить разговор? Господи, как же мне надоел этот Валевский!
– Не хочешь спать со мной? – я пытаюсь держать себя в руках и очень надеюсь, что у меня это неплохо получается. – Или не хочешь выгонять меня из своего торгового центра?
– Послушай, Карина, – парень делает акцент на моем имени, как будто здесь еще есть кто-то кроме меня. Я и так знаю, что раздражаю его, так стоит ли столь явно это демонстрировать и показывать свою неприязнь. – Не знаю, что ты там себе напридумывала, но мне просто нужна твоя помощь. Считай, я немного схитрил, чтобы ты согласилась.
– Ты знаешь, Рома, – я копирую его интонацию и тоже специально делаю акцент на имени. – Мне всегда казалось, что просьбы выражают как-то иначе. По крайней мере, не загоняют своего собеседника в угол.
– Как умею, – парень разводит руками в разные стороны, а на лице появляется подобие улыбки.
Да такой ехидной, что я снова чувствую – ошарашит второй раз. Да так, что теперь уже сорвусь окончательно и наговорю много лишнего. Вот просто бесит его ехидная полуулыбка, хоть ты тресни!
– Допустим, я перееду в дом твоих родителей на две недели, – произношу аккуратно, отделяя каждое слово друг от друга, внимательно наблюдая за реакцией парня. – Тебе что с этого? Наблюдать ежедневно мою физиономию? Или постоянно издеваться надо мной, каждый раз указывая, что ты платишь мне за это?
– Во-первых, я целыми днями на работе и, как ты выразилась, даже при огромном желании наблюдать постоянно твою физиономию у меня не получится физически, – Рома улыбается, видимо, оставаясь довольным собой и своими дурацкими рассуждениями.
– А во-вторых? – прерываю затянувшуюся молчаливую паузу, так как интуиция подсказывает, что это еще не все.
Как бы этот негодяй еще третий пункт не придумал. Хотя, может быть еще и четвёртый, Валевский жулик еще тот.
– Поработаешь временным охранником, пока мои родители в отъезде, – выдает Рома, как ни в чем не бывало, снова демонстрируя надменность и высокомерие. – Будем считать это компенсацией за твой первоначальный отказ.
Вот и ошарашил, чтоб ему пусто было. Ведь знала же, что ни к чему хорошему мой приезд к Валевскому не приведет – так нет же, подумала о нём лучше, чем он есть на самом деле. А оказывается, я для него просто охранник!
Ну, знаешь ли, Рома, теперь ты попал по полной программе. Сейчас я тебе устрою райскую жизнь!
Его самодовольное выражение на лице действует, как красная тряпка на быка, и мои тормоза отказывают окончательно…
Резко срываюсь с места и двигаюсь в сторону ухмыляющегося и внимательно за мной наблюдающего Валевского, по дороге швыряя сумку на стол. Хотя, стоит взять ее с собой, чтобы двинуть по башке этому надменному хаму.
Оказывается, весь этот детский сад с глупой местью он придумал, чтобы просто унизить меня окончательно. Компенсация, видите ли, за первоначальный отказ. Сейчас ты, дорогой, огребешь по первое число – я это так просто не оставлю! Да я тебя голыми руками придушу, раз сумку неосмотрительно на стол бросила, еще и тяжелые предметы дома оставила.
Хотя нет, с удушением повременю, но врежу хорошенько обязательно. Будет тебе уроком на всю жизнь, как загонять девушек в угол и издеваться над ними, демонстрируя свое превосходство.
При моем приближении Валевский разворачивается в кресле лицом ко мне, а я, чтобы окончательно стереть его надменную улыбку, которая меня дико раздражает, подлетаю и бью его кулаком в плечо.
– Я тебе сейчас устрою компенсацию, – шиплю прямо в лицо парню, однако он в ответ даже не кривится, а лишь громко смеется. – Будет тебе и охранник, – снова бью его в то же место, – и сторож, – повторяю свой маневр, – а ещё уборщица вместе с садовником. Я ему тут исповедываюсь, понимаешь ли, а он, – замолкаю, наблюдая все ту же ехидную улыбку на лице Валевского. – Вот что смешного ты находишь в этой ситуации, Рома? – на последнем слове специально делаю акцент, чтобы мой собеседник не расслаблялся.
– Если бы ты знала, Кариночка, как твоя реакция меня возбуждает, м…. – от удовольствия он прикрывает глаза, а мое и без того плохое настроение падает ниже плинтуса.
Да мало того – мне кажется, что от злости у меня сейчас пар из ушей повалит
