— Сколько он просит?
— Шестьсот тысяч.
— Ого.
— Знаю. Они с женой жили с комфортом. Она домохозяйка, у них трое детей, которые разъехались по колледжам. Деньги большие, но в этом городе много предприятий и много людей, которым требуется бухгалтер.
— У меня есть кое-какие сбережения, — говорю я, поворачивая голову в сторону окна. Я не уверена в том, что ждет меня в будущем, но чем больше об этом думаю, тем больше нечто глубоко внутри меня говорит мне поселиться здесь, чтобы дать этому «нечто» реальный шанс.
— Ларри должен быть внутри.
Остин убирает от меня руку, которую я даже не замечала, но теперь, я ощущаю пустоту. Как только он выходит из машины, я следую его примеру, отстегиваю ремень безопасности и открываю дверь. Собираюсь спрыгнуть вниз, но тут рука соскальзывает с перекладины, и я с воплем лечу вперед, но затем вздыхаю с облегчением, когда не чувствую удара о твердую землю, а меня обнимают руки Остина.
— Спасибо, — бормочу я ему в рубашку.
— Не припомню, чтобы ты раньше была такой неуклюжей.
Запрокидываю голову, чтобы посмотреть на него. Остин так близко, что я даже вижу в его левом глазу маленькое коричневое пятнышко, выделяющееся на фоне синей радужки.
— Не была… по крайней мере, я так думаю, — бормочу я. Его взгляд падает на мой рот, и я кусаю нижнюю губу и отстраняюсь, борясь с тем, чтобы не приподняться на цыпочки.
— Ну, так вы войдете или будете стоять там целый день?
Выглянув из-за Остина, вижу пожилого джентльмена во фланелевой рубашке и джинсах, высунувшего голову из двери и с улыбкой наблюдающего за нами. Остин что-то бормочет себе под нос, потом берет меня за руку и ведет к открытой двери.
— Ларри, это Лея. Лея — Ларри, — представляет нас Остин, отпуская мою руку и перемещая свою мне на поясницу.
— Приятно познакомиться, — улыбаясь, отвечаю я.
— Мне тоже, куколка, и мне жаль по поводу твоей мамы.
— Спасибо, — тихо говорю я, он кивает и отступает в сторону.
Теперь — даже не осмотревшись — знаю, что хочу этот офис. Помещение невелико, но и совсем не маленькое, от пола до потолка окно выходит с видом на океан. Это не дом Мендервилей, но он определенно великолепен. Я подхожу к окну, смотрю на океан, улыбаюсь и поворачиваюсь по кругу. Стены свежевыкрашены, а в проеме открытой двери виднеется ванная комната, далее следуют три больших книжных шкафа, которые тянутся вдоль одной стены, наряду с двумя высокими металлическими шкафами для хранения документов.
— Полки и шкафы идут с помещением.
— Вы уже продаете или пока думаете о сдаче в аренду?
— Продаю, мы переезжаем во Флориду. Мои старые кости больше не выдержат зим на Аляске, — отвечает он.
— У вас были какие-нибудь предложения?
— Я даже не выставил его на продажу. Закончил красить всего несколько дней назад, и в эти выходные стелю новые полы, — говорит он, и я смотрю под ноги на старый, грязный ковер. — У меня есть линолеум; я решил, что он лучше справится со всей этой влагой.
— Хорошо. Сколько уходит на коммунальные услуги?
— Около трехсот долларов в месяц зимой и почти ничего в летние месяцы.
— Вы готовы вести переговоры о цене?
— О чем ты? — Скрестив руки на груди, Ларри отклоняется назад, и я подражаю его позе.
— Скидка в пятьдесят тысяч и покрытие расходов на сделку, — говорю я ему, а он смотрит на Остина и качает головой.
— Как скоро ты сможешь это провернуть? — спрашивает он.
— Мне только нужно поговорить с банком.
— Куколка, берешь ссуду, и мы заключим сделку.
— Правда? — в шоке спрашиваю я. Никак не ожидала, что он примет мое предложение. По крайней мере, я ожидала, что он поторгуется.
— Правда.
— Охренеть! — практически кричу, а потом прикрываю рот.
Ларри усмехается, и когда я смотрю на Остина, на его лице появляется очень гордая улыбка — улыбка, которой он часто меня одаривал.
— Спасибо, Ларри. — Я подаю ему руку, но он качает головой, притягивая меня к себе для объятий.
— Передавай маме от меня привет.
— Обязательно, — говорю я, отстраняясь.
— Веди себя хорошо. — Он похлопывает Остина по спине, чем вызывает у него недовольное ворчание, отчего Ларри снова смеется.
Мы уезжаем, а я витаю так высоко в облаках, что даже не понимаю, куда мы едем, пока машина не сворачивает с дороги и не останавливается перед домом Мендервилей.
Однажды, когда я была маленькой, мы с папой ходили в этот дом. Владельцы тогда заказали рыбу для вечеринки, которую они устраивали, и отец взял меня с собой, чтобы ее доставить. Помню, в то время я подумала, что это огромный особняк, и, увидев его сейчас, оказалась не так уж далека от истины. Дом, должно быть, площадью пять тысяч квадратных футов, нижняя половина открыта и стоит на сваях, так что можно припарковать лодку или машину, если не хочется пользоваться гаражом.
— Все еще не могу поверить, что ты его купил.
— Я помню, как ты рассказывала мне о пейзаже, поэтому, когда дом выставили на продажу, я должен был увидеть все сам. — Он проводит рукой по волосам, потом смотрит в окно и, понизив голос, говорит: — Я купил его в тот же день за полную цену. Я даже не искал дом, но знал, что не могу упустить такую возможность.
— Рада за тебя. Ты заслуживаешь лучшего, — тихо говорю, чувствуя, как горит в груди. Остин поворачивает голову в мою сторону, и я вижу в его глазах боль, которая заставляет меня сглотнуть комок в горле. Я хочу попросить у него прощения, но, вспомнив прошлое, не хочу разрушать прогресс, которого мы достигли. Кроме того, глубоко внутри живет страх, что, когда я извинюсь, он меня не простит.
— Ты тоже, Лея, — тихо говорит он, открывает дверцу, выходит, а затем оборачивается и заглядывает в кабину. — Хочешь посмотреть, что я сотворил?
— Безусловно.
— Двигайся ко мне, детка, — говорит он.
Без вопросов перебираюсь через длинное сиденье, выставляю ноги в проем, чтобы он помог мне спуститься — что он и делает, обхватив меня руками за талию, — Остин так близко ко мне, что, когда опускает меня на землю, я чувствую каждый дюйм его тела.
— Сейчас работы ведутся на кухне. — Он ведет меня вверх по лестнице на большую террасу, где я останавливаюсь, чтобы полюбоваться видом.
Хотя вид из офиса Ларри прекрасен, этот в десять раз лучше.
— Здесь красивее, чем я помню, — говорю, опираясь на перила, и откидываю голову назад, позволяя солнцу согреть кожу, а запаху океана и трелям птиц завладеть чувствами.
Поворачиваюсь к Остину, а он смотрит на меня. В его взгляде что-то есть; это отличается от того, что я видела раньше, но от этого не становится менее особенным.
— Хочешь экскурсию?
Я киваю, не в силах вымолвить ни слова, и следую за ним в дом через раздвижные стеклянные двери, ведущие прямо в кухню. Планировка открытая, что позволяет видеть весь первый этаж, за исключением того, что находится за несколькими закрытыми дверями. Шкафы все белые, стены дымчато-голубые, кроме одной — из многоцветной плитки в бежевых, коричневых и синих оттенках. Столешницы в деревенском стиле выполнены из гранита с крупными прожилками, длинный кухонный островок отделяет обеденную зону от гостиной. Он достаточно большой, чтобы за ним с удобством разместилось шесть человек.
Медленно следую из кухни в гостиную, где окна от пола до потолка обрамляют пейзаж, который остался точно таким, каким я его запомнила много лет назад. Океан всего в нескольких футах, а с каждой стороны в воду вдаются большие куски суши. Этот дом можно купить за один только вид. Представляю в этой комнате большие диваны с огромными подушками, окружающие камин из камней разных форм и размеров, что создавало бы впечатление, будто кто-то спустился к воде и сам их собрал. Я бы могла часами сидеть перед камином с книгой или просто, завернувшись в одеяло, наслаждаться видом.
— Спальни наверху.
Отрываю взгляд от вида и следую за ним вверх по лестнице, которая органично вписывается в интерьер, пока мы не достигаем площадки второго этажа. Открытое пространство с еще одним прекрасным видом и проходом к одной двери с одной стороны и трем с другой. Нет нужды спрашивать, я и так знаю, что сторона с одной дверью ведет в хозяйскую спальню, и, когда он открывает дверь, следую за ним. Комната пустая, с двумя окнами, из которых открывается вид не на океан, а на город сверху. Не так захватывающе, как в гостиной, но удивительно само по себе. Ты почти ощущаешь себя правителем раскинувшегося внизу города.
