интересен.
О нём заговорили уже потом. И особенно громко, когда на кухне в своей квартире застрелили его друга и компаньона по бизнесу Анатолия Зарецкого. Именно Прегера обвиняли в его смерти. Тогда, после вышедшего закона о запрете игорной деятельности, их дела шли плохо: Прегер якобы тянул компанию в одну сторону, Зарецкий — в другую. И его смерть была выгоднее всего именно Платону. Но его оправдали.
— Откуда ты знаешь, что она изменяет мужу? — повторила я, так и не услышав ответа.
— Можно, я не буду отвечать на этот вопрос? Просто поверь мне на слово: это проверенная информация, — сердитый как никогда, смотрел на меня Илья с подозрением. На то, как я вырвалась. На то, как тяжело дышу. — Ян, с тобой всё в порядке?
— А что? — дёрнулась я.
— Не пойму, какое тебе дело до Прегера?
— Можно я тоже не буду отвечать на этот вопрос? — и сама слышала я уязвлённость в своём голосе. Меня задели его слова, я первый раз заметила на своём теле его руки, и ничего не могла с собой поделать — я так себя и чувствовала: задетой.
Эта мужская сила, с которой он меня прижал, снова всколыхнула то тёмное, что со вчерашнего дня я открыла в себе. Вперемешку с паникой и страхом, ужасом и стыдом, что заставил меня пережить чёртов Артур, я снова чувствовала, что хочу большего.
И мне не понравилось, что Илья упомянул при мне другую девушку, да ещё назвал её красивой. Я ничего не могла с этим поделать — не понравилось.
А если ещё честнее, я вдруг поняла, что Илья мне безразличен куда меньше, чем я думала. Он нравится мне, чёрт побери! Нравится, как парень. Как мужик. И эта другая девушка…
Да что б тебя, Лейкин!
Святая Дездемона, я ревную! И хочу его себе в единоличное и безвозмездное пользование. Желательно всеми частями его тела.
Мне требовалось срочно переварить эту информацию, подтвердить чем-то, что это именно так, или совсем не так и я всё себе придумала. Может, забиться в какой-нибудь тёмный уголок и об этом подумать.
И да, мне не понравилось, что эта ухоженная баба, резко растерявшая для меня всю свою привлекательность, наставляет мужу рога. Почему-то стало обидно за Прегера. Но ещё больше за себя. Он решил использовать меня орудием возмездия? Или у них Спарта: все спят со всеми, кто с кем захочет. Хотя может, это и не в Спарте…
Сбежав по ступенькам, я поёжилась от холода и развернулась к Илье, который на крыльце возился с рюкзаком: просовывал руки, подтягивал лямки.
Я ещё поджидала его внизу, когда что-то заставило меня обернуться.
Это что-то с зелёными глазами и ямочками на щеках, стоящее у машины, я узнала, даже не смотря на тёмные очки. И Повелитель оргазмов стоял не один — в шаге от него снова размахивала руками всё та же вездесущая Рита Арецкая.
— С ним? — выразительно качнула я головой в сторону помощника Прегера.
— Что? — не понял Илья.
— Она изменяет мужу с ним?
Илья удивлённо приподнял брови, но мне уже были не нужны его ответы — я своими глазами видела: они ругаются. Рита и Григорий. Так же назвал его Прегер? Гриша? А с такой страстью, с какой они выясняли отношения, по моему неавторитетному мнению, могли ссориться только любовники. Она, конечно, и так выскочила разъярённая, ветер относил их слова, и я не слышала о чём они спорят, но определённо Рита Арецкая была на грани того, чтобы залепить красавчику пощёчину.
Шекспир уже нервно закурил в гробу…
К сожалению, я не досмотрела пьесу до конца: в тот момент, когда Григорий меня заметил и замер, даже перестав обращать внимания на вопли Риты (да, да, это я, сволочь ты вероломная!) Илья силой меня развернул и потянул к выходу.
— Святые презервативы! Она изменяет мужу с его помощником! — была моя первая мысль, которую я тут же выпалила вслух. Вторую: свидетели долго не живут, — а я, подозреваю, увидела то, чего не должна была видеть, — я оставила при себе.
— Яна! — кажется, первый раз за всё то время, что я его знаю, вышел из себя Илья. — Пошли, а? Дался тебе этот Прегер. Его жена. Его помощник.
Он мешал мне оглядывать, прижимая к себе. И снова держал так крепко, что я устала сопротивляться. К счастью, прежней магии в этих «объятиях» было немного: Илья тянул меня как капризного ребёнка.
И только когда мы отошли достаточно далеко, отпустил и вдруг спросил:
— Откуда ты знаешь, что это его помощник?
Я резко перестала дёргаться.
Э-э-э….
— Я раздавала листовки под окнами ресторана, где Прегер каждый день обедал. И его, — я неопределённо, но выразительно качнула головой назад, где тот остался, — помощник частенько подъезжал к нему, или они приезжали вместе. Нетрудно же понять кто кому отдаёт приказы, правда?
Илья кивнул.
— А что? — нахмурилась я.
— Да так, ничего, — задумчиво ответил он.
Не сговариваясь, мы повернули в сторону общаги.
И уже прошагали полпути, а Илья всё ещё молчал.
— Прости, — я примиряюще прижалась к нему.
— За что? — он обнял меня одной рукой.
Святые гантели! Как же это приятно: тяжесть его руки, тепло его тела.
— Не знаю. Я что-то перевозбудилась, — нескромно обняла я его за талию.
Он усмехнулся, прижав меня крепче и как-то нежнее, чем обычно, что ли.
Я невольно отметила, что всё же в обнимку мы неплохо идём. Если об этом не париться: как шагать, куда шагать, а просто чувствовать его тело, то даже не спотыкаемся.
— Разве это плохо?
— Лейкин! — строго покачала я головой. — Если это был неприличный намёк, то прекрати.
— Почему?
— По кочану. Ты рискуешь, — не особо желала я распространяться о причинах, по которым он вызывал у меня теперь далеко небезобидные мысли, но помня ведьминское заклинание Светки, звучащее страшным голосом у меня в голове «Спроси у Лейкина!», просто не могла не спросить, хоть начала сильно издалека. — Скажи, а ты бы мог переспать с кем-нибудь за деньги?
Илья запнулся. Остановился. Удивлённо посмотрел на меня, поднявшую к нему лицо и пытливо сверлящую глазами.
— Странная ты сегодня, — дёрнул он головой болезненно: ему явно не понравился мой вопрос. И пошёл дальше. Один.
— Илья, просто ответь, — догнала я его, не желая сдаваться.
— Дай хоть подумать, — остановился он. — Деньги, конечно, никогда не помешают. Но, только ради денег — не советую.
— Почему?
— Если коротко: это проституция. А если без лицемерия: выжигает душу. На первый взгляд кажется, подумаешь: перепихнулись, получил деньги и забыл. А
