– Успокойся, мам. Такого больше не повторится. Надеюсь, это была единичная ошибка. – Дочка, ты меня так напугала вчера!
– Да, я знаю, – вздохнул я. – Извини. Мам, дай пройти. Я хочу побыстрее со всем разобраться и забрать у Игната Киру.
Отодвигаю мать в сторону. Прохожу мимо.
– Я переживаю за тебя. Будь осторожней, Ксения. И, если понадобится помощь, позвони мне обязательно. – Меня догоняют тревожные слова матери.
Оборачиваюсь. Беспокойная с широко открытыми глазами, она смотрит мне в спину. Стакан с кофе и круассаны подрагивают в ее пальцах. Волнуется, а у меня, как ни странно, все чувства вдруг обнулились. Эмоции сошли на нет, и я ощущаю себя полностью выжатой досуха.
– Я позвоню, мам.
Лифт спускает меня на первый этаж слишком быстро. За несколько минут в голове не смогло сформировать ни одного четкого плана. Все размыто. Все мутно.
Администратор на ресепшене, увидев меня, шустро выскользнула из-за стойки, стремительно приблизилась.
– Как у вас дела, Ксения Михайловна? Вам лучше? Я могу вам чем-то помочь?
– Спасибо за беспокойство, – не сбавляя шага, отвечаю, – и нет, я не нуждаюсь в помощи.
– Рада, что с вами все в порядке. Хорошего дня, – любезно отвечает девушка, несмотря на мою резкость.
Толкаю дверь. Выхожу на улицу. На мгновение останавливаюсь. Неподалеку от входа, на стоянке, стоит ярко-красный мерседес. Одно из стекол немного приоткрыто, и я мельком увидела за рулем Игната. Он смотрел на меня холодно, с пренебрежением. Передернув плечами, сглотнула подступивший к горлу комок и шагнула в сторону автомобиля. Новенького. И когда успел купить?
Под ногами асфальт казался зыбким песком. Каждый шаг давался с трудом. Мне кажется, прошла целая вечность, прежде чем я, наконец-то, оказалась возле автомобиля. Дверь открылась прежде, чем я собиралась сделать это сама:
– Садись, – тоном, не терпящим возражений, произносит муж.
Меня от его приказного тона покоробило.
– Ксения, давай без театральных сцен. Из-за тебя мы и так опаздываем. Люди ждут.
Сцепив зубы, сажусь на пассажирское место. Пристегиваюсь. Оглядываюсь на заднее сиденье. Пусто.
– Почему ты не привез Киру? – сдерживая поднимающуюся откуда-то изнутри панику, спокойно спрашиваю.
Муж молча выезжает с парковки. И, выезжая на дорогу, прибавляет газ.
Вжимаюсь спиной в сиденье. Сжимаю в кулаки пальцы.
– Ты знаешь, у меня вчера забрали машину? – кошусь на мужа.
Но Игнат не отвечает. Делает вид, что не слышит меня.
– Игнат, твое поведение не кажется тебе ненормальным? У тебя не возникло со вчерашнего дня желания поговорить со мной? Все выяснить?
У мужа каменеет лицо. Превращается в маску. Мне становится не по себе.
– Игнат, – спустя несколько минут полного молчания, я снова предпринимаю попытку поговорить с мужем, но вместо какого-либо диалога он включает музыку на максимальную громкость.
Что? Серьезно? Очень по-взрослому. После этой выходки у меня отпадает все желание вести с мужем разговор. Единственное, что меня сейчас волнует больше всего, это Кира. Мне нужно любыми способами забрать дочь.
В какой-то момент, сквозь вьющийся рой мыслей в голове, я вдруг понимаю, что мы едем не в загс. Тревожные колокольчики нарастающим звоном отзываются в груди, заставляя сердце биться быстрее, беспокойнее.
Резко выключаю звук. Поворачиваюсь к мужу лицом.
– Ты куда меня везешь? – вцепилась в сумку потными руками, нервы сдавали.
Лицо мужа искажает ухмылка. Он глянул на меня:
– Мы едем в суд. Ты считаешь меня круглым болваном? Думаешь, я идиот и не понимаю, что в гребаном загсе нас не разведут?
Каждое его слово было наполнено цинизмом и жестокостью.
И я вдруг неожиданно прозрела. Поняла, для чего Игнат вчера забрал Киру. Я его недооценила. Даже в мыслях не могла представить, насколько Игнат может быть расчетливым. Ни один из его поступков нельзя было назвать необдуманным или импульсивным. В каждом его действии был холодный расчет.
– Игнат. Я не думала об этом…
– Врешь. Не прикидывайся. Я не настолько ослеплен, чтобы не увидеть какая ты подлая. Насквозь пропитанная обманом.
В глазах мужа не было ни капли жалости, только ярость пылала.
– Игнат, – я бессознательно тяну руку к его предплечью, чтобы дотронуться, почувствовать для себя, что он настоящий, и мне это не снится – этот монстр в человеческом обличье.
Но муж дергает плечом, словно сбрасывает с себя мое фантомное прикосновение.
– Не прикасайся, – обрывает меня и резко влетает в поворот, притормаживает, подъезжая к зданию суда, останавливается.
– Ну что, долго еще будешь из себя статую изображать? Пошли. Люди ждут.
Игнат грубо толкнул меня в спину. Запутавшись в ногах, чуть носом не пропахала асфальт.
– Совсем с головой плохо? – схватившись за перила руками, смогла удержаться.
– Зачем ты этот цирк устраиваешь? Зачем усложняешь?
Игнат раздраженно хлопает дверью. И, обойдя меня, встает на несколько ступенек ниже. Так, чтобы наши глаза были на одном уровне.
– Чего добиваешься? Ты же понимаешь, что ни о каком разделе имущества и речи не может идти. Ты уйдешь с тем, что у тебя было, когда мы поженились.
– Я?! – округляю глаза. – Игнат. Мне кажется, ты не отдаешь отчет своим действиям. О каком имуществе ты говоришь?
– Вот именно, детка. Ни о каком. А если будешь кривляться или валять дурака, мы еще можем поговорить о той квартире, за которую твоя мать платит ипотеку. Из моего кармана. Ведь это так?!
– Нет! Нет, это неправда, – отрицательно качаю головой. – Ты же знаешь, что мама продала бабушкину квартиру и взяла ипотеку. И это ты предложил маме переехать к нам и помогать мне с Кирой. Ты обещал маме платить за ипотеку. Разве нет?!
Моему возмущению не было предела.
– Ну, так в чем я не прав сейчас, Ксения? А?
Губы мужа искривляются в циничной ухмылке.
Резко поднимаю руку для удара, но в последний момент Игнат перехватывает мою ладонь. До хруста в суставах сжимает пальцы. Дергает на себя.
– Не делай больше так никогда, – рычит.
– Отпусти, мне больно, – шиплю.
Но Игнат давит только сильнее.
– Ксения. Не будь дурой. Не играй со мной. А уж воевать и вовсе не советую. У меня была целая неделя для того, чтобы во всем разобраться и… проверить тебя.
– Хорошая у тебя проверка получилась, Игнат, – отзываюсь, и в голосе слышны плаксивые нотки. Черт побери. Еще этого мне не хватало. – Оболгать. Втоптать в грязь – это твоя проверка? Но, ладно, еще бы про меня и моих несуществующих любовников мне рассказал, но то, что Кира не твоя дочь – это чушь! Как тебе вообще могло такое в голову прийти?!
– Чушь? Хм, пойдем.
Игнат бесцеремонно тянет меня за собой, совершенно не заботясь о том, что я за ним не успеваю.
– Что ты творишь?! – предпринимаю попытку возмутиться, дергаю руку.
Но все без толку. Муж будто обезумел. Слетел с катушек. В нем было столько злости по отношению ко мне, что я ее чувствовала кожей.
Открыв передо мной дверь Майбаха, он жестко усадил меня на сиденье.
– Игнат, прекрати себя так вести. Ты меня пугаешь!
Не стала лгать мужу, потому что его грубость по отношению ко мне переходила все границы. Его действия причинили мне боль и не только физическую: сердце саднило, обливаясь кровью. Оно не хотело верить в то, что прошлого уже не вернуть. Я с горечью смотрела на мужа. Смотрела и понимала, что не смогу его простить. Он рвет последние нити, которые нас с ним связывают. Рушит еще не сгоревшие мосты.
– Да ты не бойся, детка. И не нужно меня демонизировать. Я из-за тебя принципами своими не поступлюсь. Вот, ознакомься. Может, хоть теперь ты прекратишь из себя строить несчастную жертву.
Муж, достав пластиковую папку с документами, небрежно кидает ее мне на колени.
Опирается согнутыми в локтях руками на крышу автомобиля, нависая надо мной. У меня ступор. Я медлю. Почему? Не могу сообразить от волнения, что там может такого быть, что Игнат себя ведет со мной так по-свински.
