самое необходимое, – отвечает коротко, не вдается в подробности.
– А я думала, что кровь сдают натощак.
– Это не совсем так. Когда вы в последний раз ели? – вопрос простой, но я задумываюсь.
– Сегодня я опаздывала и особо ничего не ела. День был сложный. Можно сказать, что только кофе и пила днем. Все.
– Отлично, – отвечает резко и кладет ручку на стол, – поднимает трубку, – Нина зайдите ко мне, будете ассистировать в заборе анализов.
Женщина ведет себя профессионально, но на меня особо внимания не обращает. Фокусируется на своих задачах.
– Когда был последний половой акт?
Вопрос вгоняет в краску. Поджимаю губы и понимаю, что отвечать я не собираюсь. Стыдно сказать, сколько длится мое воздержание. Но мне и вправду было не до секса. Все слишком сложно, да и после Умарова ни с одним мужчиной у меня ничего не зажигалось.
Баграт меня словно проклял.
– В последние несколько дней был контакт без презерватива? – не унимается женщина и я в шоке отрицательно качаю головой.
– Послушайте, доктор Беркутова, у меня ссадина на щеке, пожалуй, только ее и стоит осмотреть, а знаете что, у меня и дома перекись есть, сама справлюсь, – выговариваю резко и встаю со стула.
Не хочу больше находиться здесь. В конце концов, не усадит же Баграт меня в гинекологическое кресло силой.
Врач также встает и обходит стол, параллельно надевает медицинские перчатки, равняется со мной и смотрит мне в глаза.
– Надежда Юрьевна, мы с вами обе знаем, кто такой господин Умаров. Ему не перечат и его приказы исполняют. Я помогу вам, обработаю ушиб, но также я возьму у вас все необходимые анализы, пропишу витамины, и если вы захотите, выпишу противозачаточные средства, которые будут подходить именно вашему организму.
Хочу ответить еще что-то, но рот захлопывается.
Что-то в словах Беркутовой царапает мое сознание. Напрягает странным подозрением…
– То есть это обычная процедура? Он всех своих любовниц к вам тащит?! – рявкаю зло, обида обжигает.
А еще…
В сердце рождается что-то очень странное, напоминающее ревность, которой не должно быть. Никогда! Я вычеркнула Умарова из своей жизни и мне плевать, на ком он женат и с кем спит!
Не хочу знать.
Врач открывает рот, чтобы ответить, но я ее опережаю.
– Хотя, нет. Не нужно ответов. Меня это не касается и здесь я не останусь!
Разворачиваюсь на каблуках и иду к дверям. К черту. Будь что будет. Не буду подчиняться, так и уйду!
Хватаюсь за ручку двери, уже готовая распахнуть и послать всех и вся на четыре стороны, как слышу голос женщины:
– Пожалейте меня, Надежда…
Поворачиваю голову, все еще не отнимая руки от дверной ручки. Смотрю на врача. И женщина выговаривает:
– Господин Умаров был здесь. У его жены были проблемы. Давно.
Выстрел. Мне сейчас вспороли рану. Старый нарыв. Киваю, готовая уйти куда глаза глядят. Эта история никак не оставляет меня и даже спустя столько лет, я словно возвращаюсь туда же, откуда бежала.
– Вы первая, кого Умаров привел сюда, подняв всех и вся, чтобы осмотреть вас и ваш ушиб. Его волнует ваше здоровье.
– Если так, то почему…
Хочу задать свои вопросы, но женщина обрывает:
– У меня нет ни одного ответа на ваши подозрения. Единственное, что я знаю – вы для господина Умарова в приоритете.
– Не вяжется, доктор, – отвечаю четко, – и осматривать себя, как скот, на предмет болячек я тоже не дам.
К тому же я боюсь, что доктор определит, что я рожала. А эту тайну я выдавать Умарову не собираюсь. Только проскальзывает мысль, что стоит подстраховаться и пойти на видимый компромисс, чтобы Баграт не принялся рыскать дальше.
Я и моя тайна висим на волоске.
И сейчас я понимаю, что лучше проиграть в меньшем, лучше уступить в битве, но в войне победить, а то, что у меня с Биг Боссом война, я для себя понимаю.
Мое долгое молчание врач расценивает по-своему и, наконец, сама же и предлагает мне то, что нужно:
– Давайте обойдемся без осмотра. Позвольте мне просто взять у вас анализ крови и обработать рану.
Делаю паузу и отпускаю ручку, за которую держалась наподобие спасательного круга.
Киваю своим мыслям и чувствую, как женщина заметно выдыхает. Она поможет мне в моей афере, сама того не зная.
Я и забыла, что мне может улыбаться удача…
Доктор быстро проводит необходимые манипуляции, прикладывает тампон к моей скуле, и я шиплю, резко втягиваю воздух.
– Все хорошо, ничего серьезного, – улыбается она.
Женщина словно пытается наладить со мной контакт. Закатывает рукав, фиксирует жгут, а дальше я закрываю глаза. С детства не могу переносить вида крови.
Резкий щелчок резинки и излишне радостное:
– Ну вот и все!
Распахиваю веки и понимаю, что лицо Беркутовой кружится. Я голодная, испуганная, уставшая и единственное, чего хочу – это попасть домой и обнять своего сынишку, зарыться в его темные, как и у отца, волосики, вдохнуть аромат моего Брошки.
Именно в этот миг мне кажется, что вся моя жизнь, превратившаяся в страшный кошмар, лишь сон, а я… я счастливая мама своего малыша.
Он только мой и никому я его не отдам, никто не отнимет, если будет нужно, я пойду на все ради сына, ради нас и нашего будущего. Опускаю голову. Пережидаю. Не понимаю как, но слезы начинают течь по моим щекам из-под сомкнутых век.
– Наденька, не плачьте, – слышу голос врача, пропитанный сочувствием.
Наконец, собираюсь, вытираю щеки рукавом сорочки и смотрю в напряженные глаза.
– Хотите, я сделаю вам укол, вы не забеременеете?
Ухмыляюсь предложению врача. Так и подмывает сказать: поздно. Три года назад нужно было, но у меня язык не повернется, потому что Баграт, сам того не ведая, сделал мне самый большой подарок в жизни, подарил счастье материнства, поэтому на вопрос врача я лишь ухмыляюсь и встаю.
– На этом все, – проговариваю четко. Это не вопрос, я утверждаю, и женщина кивает, а я разворачиваюсь и иду на выход.
Совершать ошибки трехлетней давности и спасть с Умаровым я не собираюсь. Распахиваю дверь и выхожу.
Мокрая одежда все так же неприятно льнет к коже, а стоит оказаться под темным графитовым взглядом Баграта, который скользит по моему лицу вниз к раздраженной от мокрой липкой одежды груди, меня обдает жаром.
На автомате поднимаю руки, защищаю тело от жуткого взгляда, едва удерживаюсь на каблуках и не отскакиваю, когда Умаров размашистым шагом подходит ко мне и заглядывает в мое лицо с высоты своего роста.
Жмурюсь и ожидаю всего, чего угодно, но в следующий миг меня окутывает теплом, терпким запахом орехов, кофе и имбиря, а еще мускуса…
Его запах ударяет под дых, а на плечи падает тяжесть, несущая тепло. Распахиваю глаза и наблюдаю, как Умаров закутывает меня в свой пиджак. При этом безотрывно смотрит мне в лицо. Теплые пальцы скользят по раненой скуле мягко-мягко, убирают мокрую прилипшую челку со лба.
– Почему остригла волосы? – задает вопрос глухим голосом, и я почему-то улыбаюсь грустно.
Вопрос такой, словно не я от него бежала и не стена в три года между нами стоит. Словно мы не виделись совсем немного, а сейчас Баграт интересуется сменой моего имиджа.
– После тебя мне многое пришлось обрубить, Умаров.
Смотрит в глаза, все так же не отпускает меня, хотя даю явно понять, что его касания мне неприятны.
Как бы не так. Внутри меня шторм и буря. Боль и ад. Его пальцы как бритва для моей истерзанной души, но я держусь. Мне есть за что бороться.
– Что ты будешь со мной делать, господин Биг Босс? – пытаюсь говорить надменно и ровно, но все же голос дает слабину.
Баграт же хмурится. Смотрит на меня внимательно. А я сглатываю слюну, медленно, очень медленно выдыхаю, опасливо смотрю в стремительно темнеющие граниты. Его зрачки расширяются, поглощают радужку, словно затмение солнца наблюдаю, когда свет поглощает тьма, и понимаю, что ничего хорошего этот алчущий дикий взгляд бешеного зверя мне не сулит.
– Еще решаю, – проговаривает ровно, а у меня мурашки по спине бегут, когда
