это раньше? — спросил он.
— Да. Когда ты поведешь ее к своим людям, она должна быть твоей женой. Иначе ее никто не будет уважать.
Роман несколько мгновений смотрит на Варю, потом берет телефон и звонит.
— Максим, планы изменились. Перенеси официальное бракосочетание. На завтрашний день.
Стоп, что?
— Так гораздо лучше. — Варя улыбается. — Когда мне подавать обед?
— Через час.
— Отлично. Я прослежу, чтобы его принесла Валентина, она так подробно описала сцену, которую вчера застала. Очень талантливая болтушка. Весь персонал кухни и некоторые из мужчин слушали ее с округлёнными глазами, комментируя, что вы никогда не приводите женщин в свой дом и что она должна быть особенной. — Варя поворачивается, чтобы уйти, но останавливается в дверях. — Убедись, что на этот раз она застанет тебя за чем-то более интимным. Ты же не хочешь, чтобы у людей возникли подозрения, когда ты объявишь, что вы так неожиданно поженились, Роман.
Я смотрю на дверь, через которую только что вошла Варя, растерянно и слегка испуганно, затем поворачиваюсь к Роману.
— Мы не займемся сексом для того, чтобы твоя горничная могла нас застукать.
Он смеется и направляется в свою спальню.
— Я собираюсь принять душ и переодеться. Если ты планируешь сделать то же самое, поторопись и надень что-нибудь кружевное.
— Что прости?
— Никакого секса не будет. Но Валентина принесет ужин в мою комнату, и ты будешь там. — Он бросает слова через плечо.
— В твоей комнате?
— В моей постели, Нина.
Я роюсь в кухонном ящике в поисках штопора, когда слышу, как открывается дверь в комнату Нины. Я поднимаю голову и смотрю. Нина стоит в дверях, похожая на какую-то темную принцессу в коротком кружевном ночном белье, ее полуночные волосы свободно падают по обе стороны лица.
Она входит в кухню на босых ногах и встает прямо передо мной, но глядит на мои ноги. Со стороны кажется, что она расслаблена, но потом поднимает взгляд, и ее спина напрягается. Значит, как я и предполагал, ее беспокоит не близость со мной. Дело в моем росте.
Я убираю левый костыль из-под мышки, чтобы прислонить его к кухонному острову, наклоняюсь, чтобы обхватить Нину за талию левой рукой, и поднимаю ее, чтобы она села на стойку передо мной.
— Вот так. Лучше? — спрашиваю я, но она смотрит на меня большими глазами.
Я поворачиваюсь, чтобы достать из-за спины левый костыль, и когда я снова встречаюсь с ней взглядом, я вижу, что по ее лицу стекает слеза. Меня передергивает.
— Мне жаль, — шепчет она. — Это не из-за тебя, Роман.
— Я знаю. — Я протягиваю руку, чтобы положить ладонь на ее щеку и смахнуть слезу. — Я собираюсь убить его, malysh. Медленно и мучительно. Просто назови мне его имя.
— Нет.
— Я не просил. Назови мне его гребаное имя.
— Я сказала нет. Я никого не сделаю убийцей.
— Слишком поздно для этого, Нина. Имя.
— Оставь. Я не скажу тебе. Просто... оставь это, черт возьми.
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сдержать желание ударить что-нибудь.
— Хорошо. Я оставлю это на время. Но ты оттягиваешь неизбежное.
В моей спальне начинает звонить телефон. Возможно, это Варя проверяет, готовы ли мы к ужину, но у меня уже нет настроения играть в игры.
— Я должен ответить. — Я поворачиваюсь, чтобы направиться в спальню, и слышу, как Нина слезает со стойки.
Она идет следом, держась на несколько шагов позади меня, в соответствии с моим медленным шагом. Телефон перестает звонить как раз в тот момент, когда я подхожу к тумбочке.
— Я скажу Варе, чтобы она оставила поднос перед дверью, — говорю я, присаживаясь на край кровати. — Можешь вернуться в свою комнату или подождать на кухне.
— Нет. — Она берет костыли, которые я прислонил рядом с собой, и задвигает их под кровать. Я наблюдаю, как она снимает покрывало и забирается под одеяло.
— Залезай, — говорит она, приподнимая угол одеяла.
Убедившись, что, между нами, достаточно места, я ложусь, ожидая, что она не будет двигаться. Вместо этого она обхватывает меня ногами и забирается сверху, опустив голову мне на грудь. Я едва дышу, изо всех сил стараясь не пошевелиться, боясь спугнуть ее. Мы остаемся так на несколько мгновений: я лежу неподвижно, а она раскинулась на моей груди.
— Обними меня.
Я делаю, как она говорит, наблюдая за любым признаком беспокойства, но его нет. Та необычайно, но мне очень приятно держать ее в своих объятиях. Хотелось бы, чтобы это было не только ради шоу.
— Всё нормально? — говорю я.
— Да, — говорит она и закрывает глаза. — Мне нужно дать тебе несколько советов.
— Хорошо.
— Не держи меня за запястья и не хватай за шею, — говорит она, и я чувствую, как холод пробегает по моему позвоночнику. — Также не прижимай меня своим телом.
Как только слова срываются с уст, Роман замирает подо мной. Я ненавижу говорить об этом, но должна была ем сказать. Я не хочу рисковать, если он неосознанно сделает что-то из этого. Он просто лежит, и я слышу биение его сердца под моим ухом, а затем он убирает руки с моей спины.
— Возвращайся в свою комнату, malysh. Мы не будем этого делать, — говорит он отрывистым тоном.
Черт. Я знала, что он так отреагирует.
— Все в порядке, Роман.
— Нет. Тебе было больно. Я не собираюсь заставлять тебя...
— Ты не заставишь меня ничего делать. — Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, затем ползу вверх, пока мое лицо не оказывается прямо перед ним.
— Нина… — начинает он, но я быстро прижимаю палец к его губам.
— У меня был секс... после. У меня нет проблем с тем, чтобы быть в одной постели с тобой. Я не сойду с ума, если ты будешь обнимать меня или находиться рядом со мной.
Его губы такие мягкие, и на мгновение я отвлекаюсь от того, что он наблюдает за мной с такой интенсивностью. Он так прекрасен.
— До этого дело не дошло, — продолжаю я. — Он... он не мог мне навредить
