сама нашу систему мотивации инспектировала и дополняла, так что кому, как не тебе отвечать?
Ох… Моя инициативность, будь она неладна. Так хотелось хорошее впечатление произвести на новое начальство… Допроизводилась.
И не откажешься никак, я и без того грань перешла слегка, лишь намекнув на свою занятость.
Делать нечего, разворачиваюсь к окну и, стараясь не обращать внимания на жуткий, пронизывающий до костей взгляд, улыбаюсь прямо в лицо Зверю:
— Тогда, наверно, будет проще сначала понять объем вопросов? Может быть, вы отправите мне список на емайл, и я…
— Нет, — мрачно прерывает меня Азат, и его голос, глухой и холодный, вызывает неконтролируемую дрожь в теле. Сжимаю зубы, понимая, что улыбка сейчас превратится в оскал, а я не выдержу! Не выдержу! Зарычу и наброшусь на него с кулаками! Всевышний, как я его ненавижу! Ну зачем он меня мучает? Ну пусть бы забыл, как выброшенную вещь? Сам же… — Мне необходимо понимать, подойдет ли то, что вы… — тут он делает насмешливую паузу, смеривая меня своим жутким взглядом с ног до головы, — напридумывали… К тому, что сейчас практикуется у нас в компании…
Ах ты… Напридумывали… То есть, ничего путного? Бред? Придумка?
Но я молчу. Улыбаюсь. И взгляд не отвожу, ощущая священную ярость и злость. Именно она меня сейчас и держит.
— Тогда, может, мне имеет смысл пообщаться с вашим эйчаром? Он явно лучше разбирается в вопросе…
Говорю и сама пугаюсь мгновенной перемене в лице Азата. Глаза сужаются, скулы каменеют, ноздри чуть расширяются… И кулаки сжимаются. Это незаметно постороннему глазу, но я-то вижу!
Задела тебя, Зверь? Усомнилась в твоих профессиональных компетенциях?
Туше!
Маска холодного презрительного профессионала слетает с Азата всего на мгновение, а затем он справляется с собой. И даже с места не трогается, хотя буквально секунду назад во всей фигуре сквозило дикое напряжение.
Клянусь, он наверняка хочет подойти ко мне и ухватить за шею. Перекрыть доступ кислорода и смотреть, как я задыхаюсь в его жесткой лапе.
Фантомное ощущение горячих каменных пальцев на своем горле настолько реально, что я невольно сглатываю сухо и машинально прикасаюсь к впадинке между ключицами, видной в растегнутом вороте строгой рабочей рубашки.
Черный взгляд Зверя тут же упирается туда же, становясь еще чернее. А ощущение, будто он меня за горло взял сейчас, еще острее.
Занятые нашим безмолвным поединком, мы забываем о том, что в кабинете не одни, и , когда раздается покашливание Боба, я буквально подпрыгиваю.
— Прошу простить Нэй, господин Наракиев, — говорит примирительно он, — она у нас просто автор новой методики подсчета кипиай… И очень болеет за свое дело… Конечно, она не имела в виду…
— Достаточно, — рычит Зверь, по-прежнему не отрывая от меня взгляда, полного презрения и гнева, — я не собираюсь впредь выслушивать подобное. Сейчас у меня нет времени, но завтра с утра жду вашу… — тут он опять делает паузу, красноречиво осматривает меня, — сотрудницу у себя в кабинете. Думаю, несколько дней она мне понадобится.
— Но… — мне очень хочется ответить, что у меня много работы, что я, в конце концов, не на него работаю и не с ним подписывала контракт, но Боб торопливо перебивает меня:
— Да, господин Наракиев, конечно. Завтра с утра Нэй будет у вас в офисе.
Зверь сдержанно кивает, еще раз ошпаривает меня чернотой своего жуткого взгляда и выходит из кабинета.
А Боб, дождавшись, пока закроется дверь, разворачивается ко мне. На его добром лице уже нет прежней благожелательной улыбки. Оно сурово и требовательно:
— Это что сейчас было, Нэй? Потрудись объяснить.
Друзья, сегодня отличная скидка 30% на мой горячий роман
ОХОТА НА РАЗВЕДЕНКУ(кликабельно)
Аннотация:
Незнакомец, на которого так удачно упала Марина, кажется, совсем не намерен ее отпускать. Просто так, по крайней мере.Бывший муж неожиданно вспоминает о прошлых счастливых деньках.Друзья мужа, активизировавшиеся после развода, клиенты на новой работе...Кто еще? Кто захочет заявить свои права на нее, сделать своей?И чем закончится эта странная охота?И... После развода жизнь только начинается?Это уж точно!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ!!!В тексте будут:- Горячие сцены 18+- Переживания (много)
Заходим, мои хорошие, там очень горячо и динамично!
А здесь
продолжение пишется…
— Ты что-нибудь слышал про сеансы управления гневом, брат?
Адиль задумчиво изучает распростертое на полу тренировочного ринга тело, потом переводит взгляд на меня.
Я раздраженно повожу плечом, ощущая, что гнев, несмотря на многочасовую тренировку и три учебных спарринга, вообще не выветрился.
Он концентриуется внутри меня черной, страшной воронкой, только расширясь по мере того, как все попытки не думать о произошедшем сегодня в кабинете директора филиала “ЮМИ” проваливаются одна за другой.
Я ощущаю себя не человеком, а гудящим смерчем, страшным в своей сдерживаемой силе. Потому что может настать час, когда я не смогу ее сдержать…
— Какие еще сеансы? — глухо рычу в ответ на явную издевку в тоне брата, — лучше еще бойца мне пусть найдут… Эти все, — киваю на двоих сидящих и одного лежачего, — совсем никуда не годятся… Надо пересмотреть персонал нашей СБ… Кого они могут защитить?
— Это — хорошие специалисты, — отвечает спокойно брат, — они не имеют твоей подготовки… И никто не имеет.
— Тогда зачем мы их держим? — раздражение, гнев прорываются все-таки наружу, и я понимаю, что не получится больше их держать в узде. Да и не хочется. Надо хоть на ком-то выместить! До завтра… До того дня, когда порог моего офиса переступит эта обманщица, эта мошенница, эта… Эта…
Как она смотрела на меня сегодня в офисе Боба!
Сколько гнева и холодной надменности было в ее глазах! Словно… Словно это я обманывал ее, словно это я пользовался ее ко мне чувствами, чтоб вероломно усыпить внимание и вероломно сбежать!
Как обычно, от одной только мысли о предательстве Наиры, кулаки сами сжимаются еще сильнее, и Адиль , внимательно отслеживающий мои эмоции, торопливо говорит:
— Брат… Успокойся. Это неправильно…
— Что неправльно? — Разворачиваюсь я к нему, — что? Я ее не любил? Любил! Я ей все позволял! Я ей позволил общаться… С этими… Отдал ей ключи от дома, от машины, от всего! От себя! Себя! А она… Все это время, все это время…
— Женщины, брат… — философски пожимает плечами Адиль, — им нельзя верить… Никогда нельзя впускать змею
