факта.
– Спасибо. Взаимно, – сухо отвечаю ему и быстро закрываю за собой калитку, не давая ему возможности пойти следом.
– Обращайся, всегда рад помочь.
– Лучше не стоит, – качаю головой, не желая принимать его помощь. – Я привыкла рассчитывать только на себя.
– А муж? – язвительно хмыкает Павел, задевая меня за живое. Отчего-то становится так горько и обидно, что справиться с эмоциями не получается.
– Объелся груш, – цежу сквозь зубы и ухожу не оборачиваясь.
Провожаю Лидию взглядом и невольно улыбаюсь, вспоминаю нашу поездку. Может же нормально общаться, зачем постоянно кусается – непонятно. Дожидаюсь, пока она скроется в доме, и возвращаюсь к машине.
В который раз прокручиваю в голове наш разговор и никак не могу понять, что мне не дает покоя. Что-то не сходится. Интуитивно пытаюсь уловить нужную ниточку, пока наконец не натыкаюсь на нестыковку. Один из мальчиков назвал Лиду не мамой, а по имени. Как такое возможно? Да никак! Качаю головой, осознавая, что где-то меня развели, как пацана.
Погрузившись в свои мысли, едва не врезаюсь в качающееся тело Василия.
– О, сосед, – еле ворочает он языком, но руку протягивает. Пожимаю. – Ты чего здесь?
– Да вот, жену твою подвозил… – уклончиво отвечаю и жду реакции.
– Жену? – громко икает он. – Дак я ее схоронил года три назад.
– Как схоронил? – хмуро смотрю на него, окончательно путаясь в информации. Надо бы расспросить Валентину Васильевну об этой странной семье.
– А вот так, – разводит руки в стороны и идет к своему дому, петляя, словно заяц. Видимо, принял на грудь изрядно. Он вообще трезвый бывает?
Ладно, черт с ним. Сажусь в машину и загоняю ее в свои ворота. Закрываю калитку.
– Паш, – доносится до меня взволнованный голос тети Вали. – Иди-ка сюда на минуту.
На ловца и зверь бежит. Как-то подозрительно оперативно.
– Что случилось? – подхожу к дому старушки.
– Ты, я гляжу, к Лиде неровно дышишь? – подозрительно прищурившись, сверлит меня испытующим взглядом. Ничего себе наезд, без предупреждения.
Даже становится как-то не по себе. Не то чтобы я собирался отчитываться в своих увлечениях, но из уважения стараюсь быть предельно корректным.
– С чего вы взяли?
– Много годков на свете прожила, вижу, как глаза у тебя горят.
– Ничего серьезного, – отмахиваюсь я, но любопытство так и точит. Надо попытаться выяснить побольше о загадочной нимфе, но все же без палева. Не хочу, чтобы тетя Валя думала, что мне и правда интересно. Просто праздное любопытство, не более.
– Раз ничего серьезного, то и не обижай девочку, – упрямо твердит старушка и недовольно поджимает губы. – Ей и так досталось.
– И в мыслях не было, – заверяю ее и мягко улыбаюсь. От такой защитницы можно ожидать чего угодно, того и гляди опять ружье достанет. – От кого досталось-то? От мужа, что ли?
– От какого мужа? – Ее глаза округляются, а я вновь чувствую себя идиотом. Это состояние скоро станет привычным, но совершенно мне не нравится.
– Ну этого, – киваю на соседский дом, куда пару минут назад вплыло пьяное тело. – Василия, кажется.
– Это она тебе сказала?
– Ну да, – отвечаю растерянно и чешу затылок. Что за фигня здесь происходит, в конце концов?
– Ну лиса, – Валентина Васильевна смеется и качает головой.
– Что, не так? – уточняю, начиная злиться. Сколько можно делать из меня идиота. Достали, ей-богу!
– Не муж он ей, а отчим.
Вот это поворот. Застываю на пару секунд, пытаясь принять новую реальность. Все-таки обманула нимфа, но зачем? Легкий ступор быстро проходит, и просыпается желание докопаться до истины.
– А дети?
– То братья ее, а Васька их отец.
– Все интересней и интересней… – бормочу себе под нос. Все, наконец, становится на свои места. Только вот до сих пор неясно, зачем было сочинять всю эту чушь? Меня, что ли, боится? Так я вроде как и не претендую ни на руку, ни на сердце. Сказала бы сразу, что не нравлюсь, и дело с концом.
– Ох, молодежь, – вздыхает тетя Валя. – Заходи, чаю налью и все расскажу.
На автомате иду за ней в дом и сажусь за стол. Нужно ли мне знать это «все»? Не уверен, но отчего-то все же не ухожу. На столе появляются две чашки чая и баранки. Аппетита нет, но я зачем-то закидываю одну баранку в рот.
– Так что там с Лидой? – напоминаю о незаконченном разговоре. Раз уж пришел, надо все же послушать.
– Нетерпеливый какой, – хмыкает Валентина Васильевна, усаживается напротив меня и наливает чай в блюдце. – Как-то мать Лиды, Катерина, привела в дом мужика. Вроде статный, работящий, все у них клеилось. Двоих пацанов вот родили. А потом заболела она сильно, – шумно отхлебывает из блюдца и довольно щурится. – Медицина у нас тут никакая, пока диагноз поставили, уже поздно было. Сгорела Катерина буквально за месяц. Так и похоронили. А Васька как запил с горя, так и продолжает по сей день. Дети легли на плечи Лиды целиком и полностью. Она их и содержит, и воспитывает, считай, как мамка.
Сижу немного оглушенный, поражаясь силе и несгибаемой воли этой девушки. Разве так бывает? Она сама еще была ребенком. Многое в ее поведении проясняется. Лида, как волчонок, огрызается и защищается, даже когда это совершенно не нужно.
– Вот это история… – выдавливаю из себя и тру лицо ладонями, пытаясь прийти в себя. – Сколько ей лет-то? Молодая же совсем…
– Когда матери не стало, Лида как раз последний класс оканчивала, – охотно делится старушка, неспешно попивая чай. – С золотой медалью между прочим. Неглупая девчонка-то. Только вот поступить никуда не смогла, с детьми сидеть-то некому. У них же больше нет никого.
– Как давно это было? – хмурюсь я, пытаясь высчитать возраст.
– Так года три уж как.
– А Василий этот?
Он же отец. Неужели наплевать на собственных детей? Дикость какая-то.
– Куда ж ему деваться? – Валентина Васильевна закатывает глаза. – Присосался, как клещ, и изводит девочку. Сидит на ее шее, еще и нервы мотает, гад. А она и сделать с ним ничего не может, дети-то его.
– А лишить родительских прав и оформить опеку? – Все же просто. Почему никто ничего не делает?
– Да кто ж ей их отдаст? – усмехается тетя Валя. – Образования нет, работа неофициальная, дом тоже поделен на доли. Ее, братьев и Василия.
Чем дальше, тем страшнее. Неужели бывают такие безвыходные ситуации в современном мире?
– Дурдом какой-то, – качаю головой. – Неужели ничего нельзя сделать?
– Я ведь не разбираюсь в этом… – пожимает она плечами. – Может, и можно, да только кто будет делать?
Действительно. Если Лида работает каждый день
