выбежала на задний двор, позвала отбившихся от стаи гуляк и приступила к обустройству быта четвероногих квартирантов. Погладив мягкую шерсть вышитого вязаного пледа, решила, что хорошо бы достать где-нибудь несколько старых одеял. я уже собралась порыться в шкафах наверху, но услышала, как в замке провернулся ключ.
Перепуганная Васька бросила плед на спинку стула, я захлопнула за нами дверь комнаты, кинулись по коридору, она в свою спальню, я в прихожую и едва не налетела на Капитана Тот сразу насторожился. Прищурившись, он посмотрел на меня так, словно я террористка а его доме. Во мне невольно шевельнулось чувство вины, но я ему не поддалась.
Подольский внимательно окинул взглядом прихожую, и у меня перехватило в горле.
— Что здесь у вас происходит?
— Ничего особенного. Я как раз собиралась готовить ужин. Если, конечно, ты не очень устал и не захочешь лечь прямо сейчас
— Половина восьмого, я не устал. А где мама и её оливье фирменный? И к тому же…
Капитан загадочно улыбнулся
— Кто-то выиграл у меня массаж…ты к слову продержалась дольше всех, так что ты ещё и получаешь право на одолжение…Проси любое желание… исполню.
Я почувствовала, что вскипаю, и с радостью ухватилась за злость, в которой страх растворился без остатка. С достоинством развернулась и удалилась в кухню.
— Прекрасно, тогда я воспользуюсь правом одолжения…. прямо сейчас.
Капитан отдал чёрное шерстяное пальто прислуге и застыл на пороге. Я тем временем достала ингредиенты для салата, который вовсе не собиралась есть, и стала шинковать. Подольский вынул из холодильника бутылку и налил нам вина.
— Что ты сказала?
— Что я воспользуюсь правом одолжения. Я хочу смотреть свой сериал внизу, на большом экране. А ты иди наверх и смотри там свою "игру престолов" — и чтобы ни гу-гу! Никакого улюлюканья, или воплей, или скандирования: «давай, трахни её!“» Понятно?
Сама говорю, а у самой раки дрожат, медленно обернулась. Подольский потрясенно таращился на меня, я постаралась ничем не выказать, до чего он хорош — с приоткрытым от изумления ртом и мускулистым торсом, который плотно облегала светло-серая рубашка, подчеркивающая широкие плечи. И какого черта он так привлекателен?! Рукава и воротничок рубашки даже после нескольких часов носки казались хрустящими, а на черных брючинах еще не разгладились стрелки.
Его сильные пальцы уверенно обнимали тонкий винный бокал, и при мысли о том, к чему еще они могут так прикасаться, я не на шутку разволновалась. Чтобы не пялиться на мужчину, словно влюбленный подросток, я постаралась полностью сосредоточиться на резке овощей.
— Ты ненормальная. Одолжения для того и нужны, чтобы использовать их по очень существенным поводам.
— Мой выигрыш, моё право
Запротестовала я. Руслан подошёл совсем близко. Тепло его тела манило, доводило до безумия….Вот до чего доводит женщину воздержание. Уже на тирана реагирует.
— Неужели ты потратишь одолжение на просмотр какого-то паршивого дамочкиного сериала?
— Да
Я высыпала варёную говядину и куриное филе в миску. Добавила вареного картофеля и моркови. Руслан придвинулся ко мне вплотную. Я ощутила, как пряжка его ремня скользнула по моим ягодицам. Несмотря на плотную броню джинсов, я как последняя сучка задрожала в предвкушении более интимных прикосновений и еле удержала в руках нож. Позорище. Подольский жарко дохнул мне прямо в затылок и положил обе ладони на разделочный стол, отрезая путь к отступлению.
— Выигрыши случаются редко. Ты хочешь угробить свой на дурацкий сериал от которого ничего не изменится?
Капитан положил руки мне на бедра, прижимаясь напряженным членом к моему заду.
— Может ты и права… Надежда Мышкина…
С придыханием пробормотал он. Нож с грохотом выпал из моих рук. Я стремительно обернулась и натолкнулась на грудь капитана. Он положил руки мне на плечи, приподнял мой подбородок. Чувственный вихрь закружил нас обоих, достиг пика. Я непроизвольно приоткрыла губы, словно призывая его воспользоваться приглашением. В глубине его стальных глаз промелькнул диковатый отсвет.
— Кажется, я начинаю ценить то, чем не могу обладать.
Руслан резко провел пальцем по моей щеке, потом по нижней губе У меня пересохло во рту. Я провела кончиком языка по губам, чтобы хоть немного увлажнить их, и желание вновь завладело ими. Балансируя на самой грани, переступив которую я в корне изменила бы наши с боссом отношения, все же не поддалась инстинкту и не ринулась очертя голову в пропасть, а нашла в себе силы продолжить их безумную дискуссию:
— Вот и чудно, тогда идите к себе, дети на дне рождения с ночёвкой, у меня свободный вечер. Приятной ночи
И вновь отвернулась доделать оливье
—————
Подольский Руслан
Кто-то проник в дом. Я сел в постели и прислушался. До моих ушей донеслось тихое скрежетание, как будто по замку царапали ключом и теперь пытались отпереть засов с помощью фомки. Не теряя времени, проворно прошлепал босыми ногами к двери спальни и чуть-чуть приоткрыл ее. Дом хранил молчание. А потом снова раздался звук — утробное ворчание, чем-то напоминающее рев.
Холодок пробежал по спине. Я принялся взвешивать, как следует поступить в подобном случае. Кто, черт возьми, вломился в жилище набитое охраной? Сигнализация не сработала. Стало быть, вор сумел ее нейтрализовать. Ни оружия, ни газового баллончика я при себе не имел. Охрана сейчас вся в гостевом доме.
Из шкафа в коридоре вынул бейсбольную биту, включил беспроводной телефон, нажал три кнопки и заявил о вторжении. Затем начал спускаться по лестнице с намерением проучить сукина сына. Внизу застыл, спрятавшись в тени, но, кроме ровного гудения холодильника, не услышал ничего подозрительного. Постоял в одиночестве посреди прихожей, вглядываясь в темные проемы комнат. Входная дверь была надежно заперта, цепочка на месте, красный огонек сигнализации горит. Странно. Если бы ее отключили, он бы погас.
Вдруг дверь гостевой комнаты затрещала под чьим-то напором. Я, прижимаясь к стене и крепко стиснув в руке биту, двинулся вперед. Про себя отсчитывал секунды, остававшиеся до прихода охраны. В комнате тяжело дышали. Может, даже задыхались. И царапались в дверь. Вот черт! Монстр, не иначе. Я замер, взявшись за дверную ручку. От прилива адреналина сердце бешено колотилось. Преодолевая страх, кое-как совладал с собой, поднял биту, повернул ручку и рывком распахнул дверь настежь.
— А-а-а-а!
На меня ринулась целая свора собак. Пара, две, три, четыре — вокруг ног бесновалось сплошное косматое месиво. С пятнами и без, большие и маленькие. Я по-прежнему стоял с занесенной для удара битой, но собаки совершенно меня не боялись: они так обрадовались человеку, пришедшему к ним в ночной тьме. В течение пары секунд я пытался убедить себя,
