— Не могу дождаться, чтобы услышать ее.
Она заказывает еще один напиток у нашего официанта, а затем снова поворачивается ко мне.
— Я… — У нее в сумочки звонит телефон. Лиллиан ныряет за ним, вытаскивает из крошечного клатча, чтобы заставить его замолчать, пока несколько человек, включая Деми ДеМарко, бросают на нас косые взгляды. Ее брови сходятся вместе, когда она смотрит на экран. — Я должна ответить.
— Не торопись.
Девушка бросает салфетку на стол и отодвигает стул. Я провожаю ее взглядом, когда она выходит из комнаты, и слышу, как она тихо отвечает на звонок:
— Привет, Аарон. Я знаю. Прости. Я совсем забыла.
Кто мог звонить Лиллиан почти в полночь по нью-йоркскому времени? И почему она извиняется? Единственный вывод, который я могу сделать, это то, что Аарон — ее парень. Хорошо для него. Он счастливчик.
Я заказываю еще один напиток и проверяю время, чтобы посмотреть, как долго Лиллиан придется унижаться, чтобы успокоить Аарона. И с каждой минутой моя кровь нагревается все сильнее.
Лиллиан
— Ты должна была написать мне, когда приедешь. — Обычный ленивый голос Аарона звучит напряженно.
— Знаю. Я забыла. Прости. — Я меряю шагами небольшое пространство внутри женского туалета. — Но теперь ты знаешь, что я добралась благополучно, и со мной все в порядке. Так что можешь расслабиться…
— Я звонил тебе три раза и писал смс.
— Я увидела это, как раз когда мы спускались к ужину. Я… потеряла батарею, и телефон разрядился. — Я грызу ноготь большого пальца.
— Потеряла батарею…
— Ну, типа, зарядное устройство — ты знаешь, о чем я. Мне жаль, ладно?
Его ответ — один долгий тяжелый вздох.
— Я здесь, и я в порядке. И работаю, так что мне нужно идти. Я буду дома в пятницу.
— Подожди. Мне нужны деньги. — Ах-ха. Настоящая причина, по которой он расстроен, что не смог связаться со мной. — Несколько парней пригласили меня…
Я прислоняюсь лбом к кафельной стене и закрываю глаза, пока он рассказывает о возможности, которая выпадает раз в жизни и которая может продвинуть его карьеру в индустрии развлечений.
— …сто двадцать долларов плюс деньги на бензин для Дирка.
— Где твои деньги?
— Потратил на еду, — говорит он, и я мысленно добавляю слово «ликер». — И мне пришлось внести плату за мой проигрыватель. Не все мы получаем возможность устроиться на непыльную работу. Некоторым из нас приходится попотеть, чтобы чего-то добиться.
Чувство вины, которое он вызывает, омывает меня, как ледяная вода с мочой. У меня действительно отличная работа, и я действительно чувствую себя недостойной ее. И мне приходится мирится с ежедневными напоминаниями моего босса о том, какой я кусок дерьма.
Я отталкиваюсь от стены и смотрю на себя в зеркало.
— Я переведу немного денег на твой счет.
— Сделай это сейчас. Чтобы не забыть.
Он так хорошо меня знает. Я захожу в банковское приложение и делаю перевод.
— Спасибо, Лили! Ты самая лучшая сестра на свете…
Я вешаю трубку и возвращаюсь к Хадсону.
Мужчина смотрит на меня так, что мне кажется, будто он может заглянуть в мою голову, и ему не нравится то, что тот видит. Неужели мой стыд так очевиден? Я избегаю его взгляда.
— Все в порядке? — спрашивает он.
— Отлично, спасибо.
Он поднимает два пальца, чтобы подать знак нашему официанту.
— Наша еда готова. Я попросил их держать ее на кухне, чтобы она не остыла.
Это так заботливо с его стороны. Расставленные перед нами тарелки больше похожи на произведения искусства, чем на еду.
Я беру свою вилку и тыкаю в кусок оленины размером с серебряный доллар, уложенный поверх дикого риса и политый коричневым соусом.
Хадсон разрезает свой стейк, который тоже меньше, чем я ожидала от стейка из буйвола.
— Это так же вкусно, как и красиво.
Я откусываю кусочек, и он прав. Мое блюдо восхитительно. Хотелось бы только, чтобы оно было больше похоже на полноценную еду, чем на закуску.
— Действительно вкусно, но… — Я оглядываюсь вокруг и наклоняюсь, чтобы прошептать. — Что скажешь, если после этого мы перекусим гамбургерами?
Его ответный смех мягкий, глубокий и искренний.
— Да. Пожалуйста.
Полтора часа спустя мы сидим на заднем сиденье микроавтобуса и пытаемся придумать, как бы нам незаметно пронести в отель пакет с двойными чизбургерами и картошкой фри.
— Вот, возьми картошку и засунь в карманы. — Я передаю ему пакеты с картошкой фри и в процессе засовываю парочку в рот. — О, так вкусно.
— Перестань есть. — Он аккуратно засовывает пакет с картошкой фри во внутренний карман своего пиджака, а затем смотрит на меня. — А как насчет гамбургеров?
Оказалось, что наша еда в ресторане была восхитительной. Мясо было нежным, сочным и ароматным, но даже после того, как мы съели на десерт кукурузные лепешки с сиропом из бузины, мы все еще были голодны. Мы также выпили еще два напитка и бокал десертного вина из местной винодельни, что, возможно, напрямую способствовало нашему нынешнему положению.
Поскольку весь персонал видел, как мы ели в ресторане, а мы не хотим никого оскорблять, то пытаемся тайком протащить еду в наши номера.
Я хватаю бургер и запихиваю его в свой клатч. Затем запихиваю еще один в свое декольте.
— Ты не можешь этого сделать. Это слишком очевидно, — говорит Хадсон, не глядя на меня. — Дай мне. Я спрячу его под мышкой.
— Фу, я не хочу, чтобы мой бургер касался твоей под мышки.
Он снова протягивает руку.
— Тогда он будет моим. Давай сюда.
— Нет, так сойдет. — Я похлопываю бургер между сисек. — Женщины делают так постоянно. Смотри. Ничего не заметно.
Его взгляд опускается на мою грудь, а затем уходит в сторону.
— Эм, да. Заметно.
— Все в порядке. Я справлюсь.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что женщины делают так постоянно?
Я уставилась на него. Он что, шутит?
— Ты не знал, что женщины используют свое декольте в качестве кармана?
— Что? С каких пор? — Я не могу хорошо разглядеть его лицо в темноте, но у меня такое чувство, что если бы могла, то увидела бы, как парень краснеет.
Я поправляю лифчик, благодарная за то, что моя большая грудь достаточно хорошо скрывает бургер.
— С незапамятных времен, потому что они никогда не делают карманов в нашей одежде.
— Погоди… — Он ведет себя так, будто я поделилась с ним какой-то сверхсекретной информацией. — В женской одежде нет карманов?
— У тебя нет сестры?
Он качает головой.
— А девушки? — Я не жду ответа. — Как это может быть новостью для тебя?
— Наверное, я никогда не спрашивал…
— Тсс…. Мы на месте. — Машина подъезжает к парадному входу, и служащий отеля подходит, чтобы открыть дверцу.
— Хм. Никаких карманов.
— Соберись, — шиплю я на Хадсона. — Будь спокоен.
Хадсон вылезает первым и встает так, чтобы загородить меня от посторонних глаз, пока я вылезаю за ним. И тут же хватаю его за локоть, как будто мне нужна опора, хотя на самом деле использую его толстый бицепс, чтобы спрятать свою грудь.
— Я так устала, — громко говорю я.
Хадсон кривит губы, чтобы не рассмеяться.
— Как бы мне ни хотелось потусоваться, я собираюсь подняться и лечь спать! — Я убеждаюсь, что Альфред за стойкой консьержа меня слышит. — У нас завтра такой важный день!
— Что ты делаешь? — тихо спрашивает Хадсон.
— Даю понять, что иду спать, чтобы они не знали, что я поднимаюсь, чтобы съесть бургер, — шепчу я.
Он нажимает на кнопку лифта.
— Им наплевать.
— Если бы они подошли достаточно близко, чтобы почувствовать наш запах, то они бы знали. Если будут думать, что я устала, то не станут подходить близко и предлагать выпить по стаканчику в баре или еще что-нибудь.
Мы проскальзываем в лифт в ту секунду, когда дверь открывается. Как только оказываемся внутри, я отпускаю его руку.
