— Да! Конечно! У нас одна группа крови! — воскликнула она и рванулась к женщине в голубом медицинском халате, но вокруг ее плеч, не позволяя сдвинуться, сомкнулись руки Санджея.
— Беременные могут быть донорами?
Взгляды всех, в том числе и запнувшейся дади, взметнулись на Айрин. Кроме вполне понятного страха, в них светилось удивление и еле заметные искорки радости, а у бабушки — мрачное раздражение.
— В таком случае, это невозможно, — еще раз оценивающе осмотрев иностранку, категорично заявила медсестра.
— Тогда, вопрос решен, — проговорил Ракеш, и его ладонь легла на ручку двери. Неожиданно, загородив собой дорогу, перед ним возникла дади и ухватилась за рукав пиджака.
— Ты не должен вмешиваться в то, чему суждено свершиться, — торопливо говорила старушка. — Оставь, пусть все идет своим чередом. Она должна умереть, чтобы ты и Санджей жили. Не вмешивайся.
Ракеш непонимающе смотрел на дади — слова бабушки не проникали в его сознание. Все, что он сейчас осознавал — это наличие препятствия между ним и женой.
Он отцепил от рукава морщинистые пальцы, отодвинул бабушку и распахнул дверь операционной, а Чанда бросилась к находящемуся в больнице храму с установленной там статуей Шивы. Она заклинала Божество сохранить внуку жизнь и пролить свет в его жизнь, обещая уйти в ашрам и остаток жизни провести в молитве, если Боги ее услышат. Рядом со свекровью встала Канти, а около нее и Лалит
Войдя в палату Ракеш на миг замер. Укрытая хирургической простыней, под ярким, слепящим светом ламп лежала Вика. Склонившись над ней, с блестящими инструментами в руках стоял доктор. Густые волосы были убраны под медицинскую шапочку, чтобы ни единый непослушный волосок не попал в рану; от перехваченных ремнями рук к аппаратам с мониторами тянулись провода, и голубая жидкость, стекая по прозрачной трубке, пыталась вернуть жизнь его любимой.
— Вы тоже ранены? — спросил врач, подняв глаза на вошедшего мужчину.
— Ерунда, царапина, — ответила Ракеш.
— Хорошо, — вздохнул доктор. — Рану обработать и зашить, и возьмите кровь, — сказал он через плечо. К Ракешу тут же пришел один из ассистентов и усадил его на кушетку.
Пока ставили систему для прямого переливания крови, еще один ассистент обрабатывал руку Ракеша, а он неотрывно смотрел на показания мониторов.
— Она сильная девушка. Держится, несмотря на сильную кровопотерю. Надеюсь, у нее хватит сил, чтобы принять вашу кровь, — говорил эскулап зашивая рану, а спасительная или роковая жидкость уже начала поступать в вену Вики.
Ракеш не отрывал глаз от экранов — столбик давления медленно, но уверенно поднимался, пульс же и сердечный ритм оставались слишком частыми и слабыми.
Неожиданно приборы тревожно запищали, кривая сердца резко скакнула вверх, потом так же резко упала, свалился до нуля столбик давления, а по монитору противно пища поползла прямая линия.
— Дефибриллятор! — скомандовал врач. — Разряд, — тело Вики подбросило от удара током, но монотонный писк не прекратился. — Увеличьте напряжение! Разряд, — ничего не менялось.
— Вика! — с отчаянием в голосе позвал Ракеш, сжав холодные пальцы жены. — Вика, вернись!
— Еще разряд!
Глава 127. Последнее сражение за любовь
Вика стояла окруженная холодным плотным туманом. Ей было очень холодно, а в руках ощущалась страшная тяжесть. Очень хотелось их опустить, но, почему-то Вика чувствовала, что сделать этого не может. Спасаясь от липкого, промозглого и холодного тумана, она шагнула в сторону, как ей показалось, брезжущего света. По мере того как Вика шла, туман рассеивался, и она очутилась в каком-то залитом светом и полным прозрачного воздуха месте, а на руках сидел и зарывался в ее волосы маленький мальчик с черной кудрявой головкой.
— Мамочка, — мальчик обхватил Вику за шею, и ее окутал сладкий, ни с чем не сравнимый детский запах.
— Малыш, ты откуда взялся? — спросила она ребенка. — Я не твоя мама, где твои родители?
— Мамочка, мне холодно, — повторил мальчик и посмотрел на нее огромными зелеными глазами. Ребенок робко улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. — Мамочка, я хочу к папе.
— А где твой папа? Почему ты к нему не идешь?
— Там, — мальчик показал в сторону тумана, из которого вышла Вика. — Я не могу еще сам ходить, отнеси меня к папе.
— Малыш, но там же холодно. Ты уверен, что папа там?
— Вика, — услышала она свое имя и повернулась на звук — из ослепительного света появилась мужская фигура. — Дочка, я пришел за тобой.
— Папа?! — удивилась Вика. — Папочка, я так рада тебя видеть! Я так скучала! Мне без тебя было так плохо. Ты больше меня не оставишь? — слезы текли по щекам, и Вика шагнула к отцу. Сразу стало теплее, а ребенок сильнее ухватился за ее шею, дергая за волосы, и начал хныкать.
— Папа, я к папе хочу, отнеси меня к папе.
— Тише, малыш, — успокаивала его Вика. — Смотри, уже стало теплее. Папочка, не оставляй меня больше. Мне было так плохо.
— Дочка, как же я по тебе соскучился, — отозвался отец. Он уже находился совсем рядом с Викой и протягивал к ней руку. — Пойдем со мной, и тебе больше никогда не будет ни холодно, ни больно. Я возьму вас туда, где много света и тепла.
Вика уже потянулась к отцу, но малыш на ее руках заревел сильнее и задрыгал ножками, пиная в живот.
— К папе, я хочу к папе, отнеси меня к папе! — кричал он, заливаясь слезами.
Вике было очень жаль ребенка, но и снова потерять папу она не могла.
— Папочка, ты можешь меня подождать, я отнесу малыша к его отцу и сразу вернусь.
— Дочка, если ты пойдешь туда, — он указал на клубящийся за спиной Вики туман, и в глазах сверкнул холодный синий огонек. — То не сможешь сюда вернуться.
Вика замерла в растерянности. Она смотрела то на отца, почему-то показавшегося чужим, то на туман, который постепенно светлел и рассеивался. Ребенок у нее на руках уже не пинался и не рыдал. Он уронил головку ей на плечо и тихо плакал. И так бледное личико его, стало еще бледнее
— Пойдем лучше со мной. Вам обоим больше никогда не будет больно, — сказал папа, а его глаза сверкали все ярче.
— Но я не могу унести мальчика от отца. Смотри, как он плачет, — прижав к себе малыша, Вика начала отступать обратно к рассеивающемуся туману, но свет за спиной папы свернулся в воронку, затягивая и девушку, и ребенка.
— Виджая, ты не можешь вернуться. Ты должна уйти со мной, — голос отца изменился до неузнаваемости.
— Ты не мой отец! — воскликнула Вика, прижав к себе совсем ослабевшего мальчика.
— Я им буду. Я буду защищать тебя от всего. Пойдем, — воздух вокруг незнакомца завибрировал, рассеивая образ отца, и перед Виджаей предстал синеглазый и светловолосый воин в латах, который когда-то давно унес ее из царства Индры. — Либо отдай ребенка.
Виджая, осознав кто перед ней стоит и кто она есть на самом деле, отступала, но воронка затягивала. Апсара поцеловала испуганного малыша в лоб: «Ничего не бойся», — прошептала она и постаралась укрыть его у себя на груди, но неожиданно воронка исчезла, и свет снова стал ровно пульсировать, а из него появился сидящий на слоне мужчина.
— Брат мой, — обратился он к светловолосому. — Ты посягаешь на то, что тебе не принадлежит. Более того, хочешь увести девушку силой. Ты уже один раз прогневил Вышеня своей гордыней, снова хочешь вызвать его недовольство? Виджая не твоя собственность и не моя, она выполнила условия соглашения, теперь может решать сама уйти ей или остаться. Глаза Северного Индры сверкнули недобрым огнем. Он шагнул к Виджае, протягивая к ней руку и выставив Ваджру в сторону Царя Восточных Небес. — Не советую. За нее просят, — остановил его темноволосый Индра и кивнул назад, где из ослепительного сияния появился сначала Трезубец, а следом и сам Шива.
Светловолосый отступил, а восседающий на слоне Индра поднял руку, благословляя танцовщицу, и Виджая сделала шаг назад — во вновь сгустившийся туман, укрывший ее от Богов.
