Прошло пара дней. С каждым из них Вика выглядела все лучше. Не давая скучать, ее постоянно навещали сестра и все семейство Рой. Не говоря уже о том, что как только она открывала глаза, то видела лицо мужа. Умудрились даже пронести к ней Лео. И во время всего посещения, котенок сидел на кровати хозяйки, а она гладила его, зарываясь пальцами в мягкую шерстку и слушала громкое мурчание.
— Как только поправишься, проведем обряд помолвки, — в одно из таких посещений сказала Канти. — Тихо, только с самыми близкими, без помпезности. Тянуть больше нельзя. Твоя сестра беременна, да и слишком много несчастий в последнее время с вами происходит.
Вика перевела сверкнувшие радостью глаза на Ирину.
— Да, — ответила она на незаданный вопрос. — У нас с Санджеем будет ребенок.
— Я рада, — на губах Вики заиграла прежняя очаровательная улыбка, а рука непроизвольно легла на живот. Ей все еще было трудно говорить, а каждый вдох отдавался пронзительной болью.
Жест жены не укрылся от Ракеша, и в поисках доктора он вышел из палаты.
— Что с анализами?
— Только что их получил, — ответил врач. — Мы готовили Викторию к переводу в терапию и взяли кровь, дополнительно провезли и еще один анализ, — он замолчал, а Ракеш не сводил с него испытывающих глаз. — Поздравляю! Вы станете отцом! Беременность около двух недель. Вы у меня будете наблюдаться?
Несмотря на то, что ожидал этого, Ракеш резко выдохнул, как от удара в солнечное сплетение. Кремовые стены поплыли перед глазами, и он обессиленно прислонился к косяку, одновременно чувствуя, как остатки сковывающего сердце льда растворяются в затопившей обжигающе-горячей волне счастья: «Я стану отцом! У нас с Викой будет ребенок! Очаровательный, похожий на нее малыш!», — ликование разрасталось в душе, сметая минутную оторопь. Ракеш сорвался с места, но был остановлен доктором, удержавшим его за локоть.
— Не волновать, — предупредил врач.
— Хорошо, но я заберу ее домой, — стряхивая пальцы врача с рукава, ответил Ракеш и бросился к жене.
Забежав в палату и не обращая ни на кого внимания, он присел на кровать и склонившись над Викой осторожно поцеловал ее в живот, а она зарылась пальцами в его волосы.
— Ты не имела права уходить. Я вас очень люблю, и я самый счастливый человек на свете.
— Я и не ушла, потому что, тоже очень вас люблю.
А вокруг стояли родственники, недоуменно наблюдающие еле слышный разговор мужа и жены, но постепенно на их лицах отразилось понимание, в свою очередь сменившееся бурной радостью.
— Поздравляем! — одновременно сказали они.
Ракеш и Вика повернулись к ним, и в глазах супругов светилось счастье. Их общее. Одно на двоих.
Эпилог. Три года спустя
Ракеш проснулся рано, осторожно повернулся и, дожидаясь пробуждения, встревоженно вглядывался в лицо жены. Последние недели были мучительны — он как мог старался помочь, но Вика страдала от жесточайшего токсикоза. Сейчас же она спокойно спала, по своему обыкновению, спинав одеяло и сложив на мужа ноги. Ракеш потянулся чтобы укрыть Вику, и его взгляд зацепился за стоящую на ее тумбочке двойную рамку — с одной стороны в нее была вставлена фотография улыбающейся четверки в традиционных индийских свадебных нарядах, а с другой — все те же, но в европейском стиле, и мама невест с мужем.
Ракеш улыбнулся воспоминаниям. Когда Вику разрешили перевести из палаты интенсивной терапии в обычную, он забрал жену домой, чтобы больничная обстановка не действовала на нее угнетающе. Там супругов встретили охапки цветов, горячий кофе, уютная постель и внимательная, но ненавязчивая медсестра. С тех пор Вика каждую ночь проводила в объятиях мужа, а он бережно хранил ее сон. Когда же она достаточно окрепла, Канти настояла на скорейшем проведении помолвки.
«Что-то неладное с этим домом, второй раз срывается помолвка, не будем больше устраивать ее здесь», — бормотала она, занимаясь подготовкой ритуала и, заранее договорившись с пандитом, повела племянников с их невестами к храму.
Молодые люди никого не приглашали, но гостями на помолвке стали все прихожане богато украшенного по случаю торжества храма. Там, в густом запахе бархатцев и тумане благовоний, под звон колеблемых ветром колокольчиков, благословленные Матерью Богиней, влюбленные обменялись кольцами. Они принимали поздравления от всех желающих и предлагали угощения. Лишенная светской чопорности помолвка, была очень веселой и искренней, но вездесущие репортеры, умудрившиеся прознать о столь значимом событии и начавшие стягиваться на празднество, заставили молодых людей сбежать домой. После помолвки Канти, ради соблюдения приличий, предложила, чтобы сестры пожили отдельно. Поначалу братья категорически отказывались расставаться с любимыми, но, в конце концов, поддавшись на мягкие увещевания тети, согласились на время проведения обрядов расстаться с невестами, чтобы по их завершению уже больше никогда не разлучаться. Обряд мехенди провели на яхте, следуя к ресторанчику Аванти, где решили устроить сангит. На руках сестер: у Айрин в первый раз, а у Вики — уже второй — распустились цветы из хны, пряча в своем узоре инициалы имен будущих мужей. Канти и Лалит, которым строгая Чанда не позволяла лишних вольностей, наслаждались прогулкой. Они шикали на парней, но те не желали отходить от невест и, устроившись у их ног, наблюдали как мастерицы наносят рисунок.
Аванти встретила гостей с искренним радушием. Женщине очень льстило, что именно ее ресторан взыскательный господин Радж выбрал для своего сангита. Веселились и танцевали все, даже Нирав в первый раз за долгие годы решился потанцевать с женой. Под ласковым взглядом хозяйки кафе танцевал Дхавал, посадив на шею Шехара. Лалит с Анилом — вспоминая недолгий период ухаживаний, свои ритуалы и медовый месяц. Но задорнее всех танцевали сестры. А потом, когда скрывшийся в ночной темноте океан напоминал о себе только шумом прибоя, веселая компания вышла на берег запускать воздушных змеев. Девушки и Шехар бегали по пляжу держа в руках катушки с леской, чтобы столкнувшись друг с другом или зарывшись ногами в песок, со смехом растянуться во весь рост. Взрослые, стоя на освещенном праздничной иллюминацией пятачке, снисходительно наблюдали за тем, как резвится молодежь.
За сангитом последовал халди. Все еще не желая появляться в родном доме, даже несмотря на то, что тетя заказала службу, чтобы оградить очаг от дурного глаза, Ракеш решил, что этот обряд пройдет на конезаводе и не прогадал — счастью Вики не было предела. На свежем воздухе, в компании полюбившихся ей Ниши и Кирана, девушка резвилась, как жеребенок. Пасты из куркумы хватило всем. Она окрасила не только будущих супругов, но и всех, кто был в пределах досягаемости егозы. Досталось даже Ракшесу и Решми, и их белую и темно-каштановую шкуру раскрасили ярко-желтые пятна. Вику еле удалось увезти с завода, она никак не могла расстаться с Ракшесом, садиться на которого Ракеш ей категорически запретил, но впереди был самый важный ритуал.
Его устроили на одном из многочисленных пляжей, и оранжевое закатное солнце, тонущее в морской воде, благословляло создающиеся семьи. Как и на предыдущих ритуалах — гостями стали все желающие, а их было много. Никто не мог устоять и не остановиться, чтобы полюбоваться на розово-голубой полог шатра, в котором стояла чаша для священного огня. На прекрасных, как сошедшие с неба богини, девушек в нежно-розовом, цвета рассветных облаков и томатно-красном ленге чоли и на статных мужчин в шоколадном и черном шервани, подчеркивающих утонченность черт женихов и нежную хрупкость невест. Рисовая дорожка, окружившая чашу с огнем, благополучно утонула в сыпучем пеке и не причинила ни малейшего вреда ступающим по ней нежным ступням. А потом была самая настоящая суагра, пылкая, страстная. Даже сейчас, вспомнив ее, Ракеш почувствовал внизу живота стягивающийся узел.
