– Кто здесь мистер Эмбервилл?
– Я, – ответил Каттер. – А вы, должно быть, Боб Дэвис? Вылитый отец.
– Совершенно верно, сэр. Рад встрече с вами.
– Это миссис Эмбервилл и наши гости, мистер и миссис Уайлдеры, – продолжал Каттср и, обернувшись к ним, заметил: – Боб только осваивает новую работу. Раньше ею занимался его отец, но в прошлом году он ушел на пенсию и уехал во Флориду. А вы, Боб, только что окончили колледж, кажется? Да, так как поживает отец?
– Превосходно, сэр, благодарю вас. Почему бы вам всем не пройти в «джип», пока я буду заниматься багажом? А то, знаете, ветер и все такое. До гостевого дома езды примерно с полчаса.
Леонард Уайлдер залезал в «джип» с явной неохотой: ему так хотелось насладиться видом темно-зеленых, упиравшихся, кажется, своими макушками в самое небо деревьев. Его, горожанина, их близость приводила в ужас, так же как близость моря. Телевидение никогда не давало ему столь волнующего ощущения близости к реальному миру, миру, возникающему прямо у него на глазах. Что касается этого поразившего воображение Леонарда приобретения «Эмбервилл пабликейшнс», то, решил он, лесные угодья станут его личной вотчиной. В следующий раз он прилетит сюда уже не как гость, а как хозяин. Джерри он поручит оформить гостевой дом в ее вкусе. Каков бы ни был декор, все равно пусть займется им, чтобы перестать наконец жаловаться, что он не подпускает ее к своим делам. Глупая, не понимает, что в этом ее счастье.
Субботним вечером, когда Каттер и Лили находились на севере Канады, Инди и Тоби в Нью-Йорке переодевались, готовясь отправиться на бродвейскую премьеру пьесы Сэма Шепарда, снимавшегося вместе с Инди в ее последнем фильме. Они пригласили Мэкси и Анжелику, но Мэкси уже обещала, что проведет этот вечер с Джулией. Та подняла страшный шум из-за своего твердого убеждения: журналу, считавшему, что любая женщина хороша такая, какая она есть, не нужен редактор по отделу моды; его место, считала Джулия; должна была бы по логике вещей занять какая-нибудь из тех жалких оборванных нищенок, которые роются на городских помойках. Таким образом, у Инди и Тоби оказался один лишний билет – и они предложили Анжелике пригласить с собой свою подругу. Единственное условие заключалось в том, чтобы девочка была соответствующим образом одета в честь столь важного театрального события, которое наверняка привлечет толпу любопытных и целый выводок фоторепортеров.
Инди в самую последнюю минуту отвергла выбранный туалет, решив заменить его новым. Каким-то образом она умудрилась попасть в ловушку нынешнего весеннего сезона и накупила цветастых ситцевых платьев: на вешалке они действительно выглядели восхитительно, но в жизни делали женщин похожими на нечто вроде ходячих английских кушеток – из тех, что обычно составляют часть обстановки загородного дома.
– Розы на теле совсем не то, что на подушке! – в сердцах выпалила Инди, обращаясь к самой себе, роясь во встроенных шкафах, в результате чего было извлечено сатиновое желто-зеленое вечернее платье в виде пижамы от «Сен-Лорана», перехваченное в талии бледно-розовым поясом. Частью ансамбля был также ярко-розовый сатиновый плащ, который нельзя было надевать, если существовала даже атдаленная вероятность дождя.
– Подруга Анжелики уже пришла. Я слышал звонок, – заметил Тоби.
– Ты ничего не сказал, как я выгляжу?
– Подойди поближе. О, это как ночное небо между закатом и восходом солнца в Норвегии в середине лета.
– С чего ты взял?
– Мне подсказало это само шуршание ткани и те проблески цвета, которые уловила моя сетчатка. Не говоря уже о запахе, который от тебя исходит, тембре твоего голоса и звуке твоих шагов. Кстати, когда мы спустимся вниз, постарайся сдержать и не брякни первое, что придет тебе на ум, когда ты увидишь подругу Анжелики.
– Тоби, прошу тебя, перестань разводить тут мистику. Ты же просто услышал ее голос – и все.
– И все. Но у летучей мыши, к твоему сведению, сверхчувствительный слух. В общем, не теряй головы. – Он прикоснулся к ее губам. – Помада. Я все равно тебя поцелую, но обещаю ее не размазать. У меня сверхчувствительный, ультразвуковой поцелуй. Точный, как лазерный луч.
– Ничего, можешь размазать, – разрешила Инди. – А то как я буду знать, что ты ко мне прикасался?
– Будешь… ты ведь знаешь, правда? Да, да, знаешь. А теперь пошли, мы уже опаздываем.
Спустившись в гостиную, они застали там Анжелику.
– Боже, какие прекрасные розы, девочка, – непроизвольно вырвалось у Инди.
И это действительно было так: на Анжелике чехол для кушетки смотрелся как расцветающий розарий.
– Спасибо, крестная, – вежливо поблагодарила Анжелика. – А теперь знакомьтесь: это Генри Иглсон, мой школьный друг. А это моя крестная Инди Уэст и дядя Тоби.
– Здравствуйте, – произнес молодой человек.
– Баскетбол, – выпалила ошарашенная Инди. – Вы наверняка в него играете!
– Он у нас самый высокий в восьмом классе, крестная, – поспешила дрожащим от волнения голосом пояснить Анжелика, явно гордившаяся этим знакомством.
– Центровой? – поинтересовался Тоби.
– Да, сэр. Но, если я не буду расти, с баскетболом придется завязать.
– А сколько вам лет? – наконец решилась задать вопрос Инди.
– Четырнадцать, мэм.
– А почему, собственно, в четырнадцать бояться перестать расти? – удивился Тоби.
– Во мне уже шесть футов три дюйма, сэр. И когда-то же мне надо остановиться. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Не обязательно, – с жаром подхватила Анжелика эту казавшуюся ей вполне нейтральную тему разговора. – Он же может расти до двадцати одного или двух, правда? А ты как считаешь, дядя Тоби?
– Поживем – увидим, ладно? И давай договоримся: можешь звать нас просто Инди и Тоби. Идет, Генри?
– Здорово! Только и вы тогда зовите меня просто Данк. Чип вам скажет, что все меня так зовут. Правда, сегодня она что-то очень чинная, прямо ужас какой-то. Что с тобой, Чип?
– Ничего, ничего, – поспешно закрыла собою амбразуру Инди. – У нее мать, которая придерживается очень старомодных взглядов. И она воспитала ее в таком духе, Данк. Знаешь, старая школа. Vielle[57] Нью-Йорк.
– Придира, да? Мою тоже частенько заносит. Вот, например, сегодня вечером, когда я уходил из дома, думал, она на куски развалится, честно. Заставила меня три раза галстук менять и два раза носки. Я ей говорю: «Послушай, ма, если у меня первое свидание, то это не значит, что волноваться надо тебе». Не понимаю я этих родителей. В общем-то вроде и понимаю, но иногда…
– Моя мать тоже так реагировала, когда у меня было первое свидание, – заметила Анжелика. – Правда, крестная? – И она умоляюще посмотрела на Инди.
