чтобы одеться, расчесать волосы, даже принять душ... но она по-прежнему выглядит
великолепно.
Как гребаный ангел.
Ее пронзительные голубые глаза с подозрением осматривают улицу, что дает мне
шанс освободиться от ненужных мыслей и вернуться обратно к насущным проблемам.
— Мы должны действовать, — говорю грубоватым тоном, на что Уилла не отвечает
ни слова. — Мы должны начать искать твою сестру.
— Эээ... правильно, да. Хорошо, — ее голос звучит немного ошеломленно..
Может быть, она не ожидала, что я помогу ей? Разве она не знает, что я всегда держу
свои обещания? Нет, полагаю, что не знает. Мы ведь не так давно знакомы. Очень мало, на
самом деле.
Почему же я чувствую, словно знаю ее всю жизнь? И почему это не беспокоит меня
ни в малейшей степени?
— Я имею в виду, если она пропала некоторое время назад, мы не можем позволить
себе тратить еще больше времени, правда?
Молчание Уиллы доказывает, что я, наверное, сказал что-то не то. Конечно, так и
есть. Не хочу беспокоить ее больше, чем она уже обеспокоена, и заставлять думать, что с
28
ее сестрой могло случиться что-то ужасное. Малышка занимается ее поисками уже
несколько месяцев.
— Итак, с чего мы начнем? Со стриптиз-клуба. Как ты говорила, он называется?
Я помню, моя память не так уж коротка. Просто люблю милый, смущенный взгляд
Уиллы и выражение её лица, когда ей приходится говорить такие грязные словечки.
— «Изобилие кисок», — тихо говорит она.
Девочка почти шепчет эти слова, опуская голову и позволяя волосам спадать на
лицо, что для нее словно маска, за которую можно спрятаться.
— Ты знаешь, где он находится?
— А ты разве нет? — она пристально смотрит на меня, а затем опускает глаза вниз.
И что это? Она беспокоится за меня или пытается выяснить, сколько времени я провожу в
стриптиз-клубах? Может быть, и то, и другое.
Не очень хорошая идея признать, что я был в этом конкретном клубе несколько раз,
так что я пожимаю плечами, изображая невинное безразличие.
— Может быть, мы спросим кого-нибудь.
Я оглядываюсь по сторонам, будто выбираю случайного прохожего, чтобы
заговорить с ним.
— Перестань, — шипит Уилла, притягивая меня назад. — У меня есть адрес, он
записан где-то. — Она стягивает свой рюкзак со спины и начинает рыться в нем.
Я стараюсь скрыть улыбку, которая расползается по моему лицу, когда наблюдаю за
ней. Часть меня наслаждается, подшучивая над ней, но другая часть меня хочет
остановить ее и просто развернуть, притянуть в крепкие объятия, чтобы защитить от того,
что ей предстоит узнать.
Я не хочу говорить об этом вслух, но если где-то пропадает человек – это плохо.
Редко, когда его находят живым. Я никогда не знал никого, кто бы исчез и вернулся снова
без каких-либо серьезных последствий. Кроме того, ситуация вокруг исчезновения
Николетт не так проста. Ревнивый парень-садист... это явно не приравнивается к
счастливому концу в моих глазах. Может быть, так было бы в кино, но мы не кино. Это
реальная жизнь, а реальная жизнь чертовски жестока.
Я испытал это на себе.
— Хорошо, думаю, что это всего в двух шагах отсюда. — Уилла наконец-то смотрит
вверх, поправляя выбившиеся пряди светлых волос.
— Хорошо, — соглашаюсь я, надевая свой шлем обратно. Не хочу, чтобы она
увидела выражение моего лица, тогда бы малышка поняла, что мне об этом уже было
известно.
Мы мчимся по грязной улице, на которой стоят вряд обветшалые, старые дома,
такие, как «Изобилие кисок». Мусор валяется повсюду, на обочинах дороги несколько раз
я замечаю обёртки от презервативов. Граффити охватывает все красные кирпичные стены,
в подворотнях около мусорных баков живут бездомные. От моего внимания не ускользает,
что ручки Уиллы стискиваются вокруг меня все крепче.
Я разворачиваю мотоцикл и останавливаюсь прямо у двери. Признаю, что хвастаюсь
немного, но это лишь для того, чтобы скрыть нечто гораздо более глубокое. Это не боязнь,
просто немного беспокойства, что Уилла может получить плохие новости здесь.
Я не допущу, чтобы это случилось. Я слезаю с байка и беру Уиллу за руку. Мое лицо
– непроницаемая маска, я уверен в себе, даже когда мы входим через ярко-красный проем
двери, горделиво, в полной уверенности, как делаю всегда. Чем более уверенным я
выгляжу, тем быстрее получаю то, чего хочу. Я знал это всегда. Если моя дрянная жизнь и
научила меня чему-то, так эти уроки я всегда буду использовать.
Сейчас раннее утро, но девочки все еще танцуют, пока клиенты готовы платить. Это
может быть и не первоклассный бар, но все знают, что «Изобилие кисок» никогда не спит.
— Что теперь? — шепчет Уилла, когда я, взяв ее руку в свою, веду за собой.
29
Она явно чувствует себя крайне неловко, так что я беру инициативу в свои руки —
то, что у меня получается очень хорошо.
— Давай займем место и закажем напитки.
Мы проскальзываем за ближайший столик и молча ждем, пока официантка подойдет
и обслужит нас. Я сканирую глазами девушек, хотя понятия не имею, кого ищу. Это
маловероятно, что Николетт будет выглядеть слишком похожей на Уиллу, но полагаю, что
я в состоянии обнаружить какое-то сходство между ними. Кроме того, я не могу просто
сидеть здесь и ничего не делать. Я сказал Уилле, что помогу, и это именно то, что я
намерен делать.
Черт, когда я вдруг стал таким правильным?
— Могу ли я узнать, что вы, ребята, желаете выпить? — наглый, протяжный голос
прерывает меня, и я заказываю себе виски. Возможно, для него рановато, но мы должны
соответствовать.
К моему удивлению Уилла восклицает, прежде чем я успеваю вмешаться.
— Где Николетт? — огрызается она, ее голос звучит гораздо более жестко, чем я
слышал раньше.
Я недоуменно смотрю на малышку. Знаю, что мы не разрабатывали точного плана,
но я даже подумать не мог, что начнется все именно так. Неужели она ничего не знает о
получении информации из людей? Нельзя просто «идти напролом» и вести себя как слон в
посудной лавке. Для этого требуется смекалка и умение манипулировать.
— Мне очень жаль, но у нас здесь нет девушек с таким именем. Теперь, если вы
хотите нанять одну из наших танцовщиц, у нас есть комнаты и на сегодняшний день...
Уилла не дает официантке договорить.
— Не нужно мне лгать. Николетт моя сестра. Я не видела ее нескольких месяцев.
Мне нужно... — к ее очевидному раздражению голос начинает немного ломаться, и слезы
