— Да он на крутой какой — то бээмвэшке и к тому же в пальто от Crombie.
— Прямо отсюда бренд рассмотрели! В бинокль что ли?
— Нет, ну машину — то видно! К тому же блондин…
— Блондин? — Горянова растянула понимающую улыбку. — Похоже кто — то вчера зря времени не терял. Ай да Лилька! Неужели Истомин пал под напором очаровательных карих глаз? Хаааа! Сильна!
— Ты его знаешь?
— Если это тот, о ком я думаю, то знаю. Он новый владелец механического завода — Истомин АэС!
— Аэс? Чё за имя такое? Норвежское?
— Да это я так, инициалы назвала. Имя у него забубенное, литовское — Альгис.
— О! Это ж как она его в пылу страсти — то называет? — и Олька приняла зазывную позу у стола, закусив губу и прогнувшись, — О! Альгис! — хрипло и страстно протянула она. — Быстрее, Альгисок, да, еще разочек, Альгисенок мой! Альгисушка! Вставь мне по горло, Альгисасик! Оу!
Горянова и Завирко громко расхохотались. Но тут как раз вошла раскрасневшаяся Резенская с блестящими счастливыми глазами, и народ, схлынув от окна за минуту до этого, уверенно прятал ухмылки и создавал видимость бурной работы.
— Всем привет, — поздоровалась Лиличка и сразу направилась к Горяновой. — Как ты себя чувствуешь, Дарин. Мигрень прошла?
— Прошла! Ванечка всю ночь старался. Но мне казалось, что только я бурно провожу воскресенье. Ан нет! Сегодня ты сорвала пальму первенства! — Резенская недоуменно посмотрела на Даринку, а потом вспыхнула, вот реально, как тот самый маков цвет. — Могу я поинтересоваться, — ехидно продолжила Горянова, — как там поживает Альгис Саулюсович? Спинку от интенсивных движений не прихватило? Все — таки тридцать восемь лет — почти старость.
— Вы уже в курсе? — выдохнула красная Резенская. — Но как?
Завирко хмыкнула:
— Ты в окно, Лиль, подойди и посмотри. Мы здесь ваше эротическое 3-D минут восемь наблюдали со всевозможными подробностями. Да, народ? — громко обратилась она к соофисникам.
— Ага! — громко ответил ехидный Маркелов. — Подтверждаю!
Лиля смущенно потерла нос:
— Он сказал, что не собирается прятаться и что не прочь отвезти свою девушку на работу. Это было так… так здорово! Я не могла отказать!
— Да ладно, Лиль! Мы все за тебя очень рады! — искренне успокоила Горянова. — Только, надеюсь, что ты вступила в отношения с открытыми глазами. Сама понимаешь, Истомин не карамельный мальчик, просто так не рассосется.
— Я понимаю, — улыбнулась она.
А Горяновой немного стало не по себе: так улыбаются безумно влюбленные, ничего не видящие из-за своих чувств малолетки. Она встречала такое. Когда Лиличка пошла к своему столу, Горянова с Завирко невесело переглянулись, и Олька, умная, наблюдательная, только и произнесла:
— Охуеть, Горянова! Это просто охуеть!
— Нда! — ответила та.
Но нужно было работать. Через час появился Савелов, а значит, наступило время для громких разносов, стремительных распоряжений, новых проектов. Все как всегда.
— Горянова! Загляни ко мне! — высунулся он в аккурат перед обедом.
— Я есть хочу, — возмутилась Даринка.
— Поешь через полчаса! И вообще, голодание тебе полезно, вон уже жирок на боках завязывается.
— Роман Владимирович, это не жир, это карманы на брюках!
— Все так говорят, а потом — ого и уже центнер! Все, Горянова! Прекрати! Я тебя жду, живо!
— Оль, подождешь полчаса?
— Нет, — не задумываясь, ответила та, — у меня сразу после обеда встреча на складе. Так что не могу. Лиличку вон возьми…
— Ладно, я тебе припомню!
— Ага, припомни мне, припомни, юная жертва Альцгеймера! Ты сейчас от Савелова вылетишь куда — нибудь и про все забудешь…
— Пшшш! — обиделась Горянова и поплелась в кабинет.
Роман Владимирович сидел за столом и что — то там писал. Даринка удобно расположилась в кресле напротив и сложила ручки на коленках, как школьница. Савелов раза два отрывал глаза от бумаг, бросая взгляд на начинающую тяготиться молчанием шефа Даринку, и усмехался.
Прошло минут десять, а он все писал.
— Шеф, — не выдержала, наконец, Горянова, — вы тест на терпение проводите или маразмом страдаете? Никак не можете вспомнить, зачем позвали?
— Молчи, Горянова! Я просто применяю стратегический прием.
— Да видала я ваши приемы в… — начала злиться Даринка.
— Тсс! Не выражайся, Горянова, Сейчас заканчиваю и поговорим! Вот! Точка! Все! — и он откинулся на кресле, придавая своему взгляду теплоту и загадочность.
— Мне уже страшно, — не стала скрывать Даринка.
— О, драгоценная моя Даринела Александровна! — патетически начал он. — Сообщаем Вам, что наш генеральный совместно с фирмой самого Самвела Айвазяна хочет открыть филиал в Воронеже.
— А чёй — то так далеко! Не ближний свет!
— Нормально! От Москвы — пятьсот километров…
— Это от Москвы. А от нас! Добавь еще столько же! Вся тысяча получается…
— Не мешай, Горянова! У Самвела там родственники, есть кому за бизнесом присмотреть.
— А у Альбертика?
— У Альбертика там сын и бывшая. Мальчику скоро восемнадцать, так что папашка обеспокоился бизнес — образованием наследничка и решил ему подарить фирму на совершеннолетие.
— Не хило! А Самвел тут при чем?
— Он хочет строить там торговый, а офис бесплатно отдаст Альбертику, если вы, Даринела Александровна, согласитесь курировать строительство ТЦ и дальнейшее его функционирование. Премиальные, зарплата — все на высшем уровне. Съем квартиры. Оплата сотовой! Перелеты!
Даринка с трудом прикрыла рот.
— Ох! Нехилое повышеньице! Я ж все по мелочи! Куда мне такой масштаб! Да еще семья у меня здесь… Куда я от них?
— Скажи еще, — и он скривился — а как же мой Ванечка!
— Да! — здесь Горянова была тверда. — Мой Ванечка — это достаточно веский аргумент!
— Такие шансы не упускают, Даринела Александровна!
— Да я понимаю! Сколько у меня времени, чтобы подумать?
— С месяцок. Айвазян пока делает расчеты. Все на уровне лишь предварительной договоренности, но ты же знаешь Самвела Тимуровича, он человек слова. Если что пообещал, значит, сделает!
— А как же здесь?
— А что здесь? Ты проекты закрыла. Новые перекинем ребятам. Сама побудешь годочек там, а потом вернешься. С деньгами и на коне! Одна сплошная выгода! А вот мне без тебя, Горянова, будет трудно! Привык я к тебе. Ты ж все вопросы обычно решаешь в лет… незаменимый сотрудник!
— Незаменимый! Хватили! Да решаю я их потому, что перешерстила уже полгорода! Знаю, с кем стоит работать, а с кем нет. Блин, а в Воронеже! Там все заново! Буду, как слепой котенок, тыкаться… Может, Самвелу местного поискать?
— Так, Горянова! Я сказал — ты думай. Все имеющиеся документы по проекту, строительные фирмы с функцией генподряда, имеющие лицензии и сертификаты СРО, фамилии специалистов по предброкериджу и тэдэ отослал тебе на мейл. Читай! А теперь все! Свободна! Ты там обедать собиралась? Вот и шагай. На сытый желудок как раз и поразмышляешь о бренности мира и о материальности пространства.
— Да мне теперь в горло ничего не полезет! Вот можно было об этом позже сообщить? Уже после приема пищи?
— Не мог! Вдруг бы ты от ужаса поделилась бы с полом моего кабинета своим обедом. Так что я подстраховался.
— Шеф! Ну, Вы жучара!
— Надеюсь, это комплимент?
— Ага! — выдохнула та. — Надейтесь!
И поплелась обедать. Одна. Столько мыслей лучше перевариваются в одиночку.
Глава 12
Горянова вот уже пятнадцать минут сидела, пялясь в окно любимой кафешки, и никак не могла сделать заказ. Сладкого с кофе не хотелось точно — в горло не лезло, потому что там колом стояла большая светлая карьерная лестница. Мало того, что Даринке было откровенно страшно: это тебе не хухры — мухры, не мелочь какая — нибудь, а работа с полным уровнем ответственности с объектом по меньшей мере стоимостью где — то около миллиона долларов и площадью где — то в три тысячи квадратных метров, если не больше. Но еще и предстояло как — то выжить в незнакомом городе, без привычных связей и друзей. Хотя это было меньшее из зол.
