— Как вы?.. — спрашиваю я, но он трясет головой.
— Нет, у нас с тобой сделка. Покажи мне.
Я раздвигаю колени и понимаю, что желала сделать это еще с первого его приказа.
— Я не вижу.
Я поднимаю юбку, показывая ему мои красные трусики.
— Вот так. Что ты скажешь?
— Да, босс.
Он уставился на мои красные трусики, когда я раздвинула ноги шире, и ничего не могу с собой поделать, но испытываю стеснение. Задаюсь вопросом, есть ли более явный знак моего желания, несмотря на мои лучшие намерения держать это в секрете. Мой клитор набух? Неужели из меня сочится влага?
— Подойди, — говорит босс, я и понимаю его, и не важно, что он говорит это, просто смотря на меня. Совершенно очевидно, он хочет дотронуться.
Я встаю и подхожу к нему с его стороны стола, как будто в трансе. В волнительном, все еще немного униженном состоянии.
— Да, босс.
— Держи свою юбку поднятой, чтобы я мог видеть эти красные трусики.
Я делаю, как сказано.
Когда стою рядом с ним, он щиплет мой клитор, жестко и без колебаний, как будто этого и ждал все время.
И понимаю, что и я ждала этого все время от него. Мне так хорошо и так жажду отдать всю власть и контроль в его руки. Хочу, чтобы он продолжал, но остаюсь послушно молчаливой.
— Я хотел поговорить с тобой, пока ты стояла бы передо мной в подаренном мною белье.
Его палец прижимает клитор через кружево моих трусиков.
— Не знаю, почему ты решила играть со мной в игры, — говорит он, — когда ты, очевидно, хочешь подчиниться моим приказам.
Он смотрит на свой палец, который блестит от моей влаги. И потом снова опускает его на мои трусики, ближе к моему входу в этот раз.
— Это твое наказание, — говорит он, пока щипает клитор и мою дырочку.
Я сдерживаю стон. Все, чего желаю, — это чтобы он отодвинул мои трусики и вставил в меня палец. И потом я хочу намного большего.
Но Эшер этого не делает. Он просто играет со мной через белье. Это жестоко, но мне нравится.
— Мы могли бы мило поговорить о твоих мыслях и вопросах по поводу дел, которые я дал тебе, — говорит он мне. — Мы могли бы поработать над ними вместе и построить обоюдно приятные отношения. Я должен был быть твоим наставником. А ты должна была быть мои питомцем.
Он входит пальцем в меня, но делает это все еще через белье. Теперь понимаю, что он не собирается дать мне то, чего я желаю. И все это, потому что я не дала ему того, чего хочет он. А именно меня в качестве его питомца.
«П» файл.
В этом есть смысл. Я не потрудилась задуматься об этом. А теперь, по всей видимости, уже не будет другого шанса.
Эшер все еще играет с моим клитором, и я близка к тому, чтобы кончить. Я стону, мои губи открываются для него, как и мои ноги только что, следуя каждой его команде, отвечая на каждое его движение.
Я так рада, что даю ему это. Так рада, что он играет с моим влагалищем. Так рада, что уже почти кончаю…
Но он не позволяет мне. Отодвигает руку прямо в тот момент, когда я близка к оргазму. Как будто знает мое тело лучше, чем я.
Я выдыхаю, изо всех сил пытаясь не захныкать.
Я хочу сказать: «Пожалуйста, босс. Еще, босс».
Но не делаю этого. Знаю, что он отвергнет меня, и уже чувствую себя глупо, стоя здесь, мокрая для него и жаждующая, такая открытая и уязвимая, как и мое тело.
Он шлепает по моему клитору жестко, но не слишком.
А затем говорит:
— Было приятно поработать с тобой, Мэделин. Но мне нужна подопечная, которая будет следовать указаниям. Я поговорю с партнерами о твоем переназначении.
— Я. Но…
Мои проекты. Его дела. Все то время, которое я проработала прошлой ночью. Мой близкий оргазм.
Я даже не успела и подумать, чтобы запротестовать, но он не дал мне и шанса.
— Шшшш…
Он прислонил палец к губам. Тот же палец, которым только что был внутри меня. Затем повернулся к своему компьютеру, как будто уже готов начать рабочий день.
— Дверь — там.
И тем самым мой быстрый подъем и падение в качестве лично отобранной подопечной Эшера Маркса, миллионера и отца-основателя фирмы, было завершено.
Мне действительно стоило надеть тот наряд, что он дал мне…
Глава 20
Эшер
Когда Мэделин выходит, я подношу пальцы к носу. Они все еще мокрые от ее соков, и я могу чувствовать сладкий аромат.
Не могу удержаться от того, чтобы не попробовать ее соки с моих пальцев. Вкусно. Прямо как она, если бы играла лучше. Я бы уже вкушал ее прямо сейчас, и ей бы это понравилось.
Та игра, в которую мы играли, была для меня простой победой, и поэтому я предложил ее. Почти не сомневался, что на ней красные трусики.
Мэделин Сен-Клер — та, кто беспокоится о внешнем виде и престиже, но в ней есть нотка непослушания и безрассудства, которую она не хочет признавать или потакать ей. Она играет по правилам, хотя тайно желает восстать против них. Поэтому носит консервативные деловые костюмы с милыми красным нижним бельем под ними. Я чувствовал это в ней, еще до того как осознал.
Если бы только я следовал своим собственным правилам и играл только в те игры, которые могу выиграть. Вместо этого мне пришлось играть в игры, которые не давали мне покоя. Я только желал увидеть и потрогать то, что, знаю, я могу иметь, если бы только захотел дать ей еще шанс. Но сейчас мне хочется большего.
Достаточно, говорю я себе. Время работать.
Но не могу сконцентрироваться. Я делаю бессмысленную подготовку к судебному заседанию и затем сканирую Интернет на предмет свежих новостей — просто в качестве отвлечения.
Наконец, подходит одиннадцать часов. После обеда я обычно бегаю с парнями из фирмы. Несколько партнеров, помощник, которого зовут Мэтт и которому даю довольно не мало проектов, и Майк, наш IT-парень.
Но сегодня я иду в спортивный зал фирмы раньше, чем обычно, до того как подходит время, в которое мы обычно встречаемся. Я надеваю одежду для бега и затем решаю сделать круг вокруг Тингли Бич вместо нашего обычного маршрута до «Кантри Клуба» и обратно.
Я просто хочу побыть в одиночестве. Мне нужно прочистить голову, которая начинает мучить меня почти также, как и мой член, с тех пор как Мэделин покинула мой кабинет этим утром.
Мой член все также жаждал увидеть, а затем войти в ее прекрасную, раскрытую киску. Я почти уверен, что Мэделин бы мне позволила. Очевидно, виноватая — и очевидно, заведенная — она бы позволила мне поиграть с ней, шлепнуть ее, дразнить ее. И, очевидно, она хотела большего.
Но я этого не сделал. Не могу.
Я просто хотел показать ей, в чьих руках контроль. Все, что она могла делать — это играть по моим правилам.
Мои правила установлены по особой причине. Я должен был их установить после всего, через что прошел со своей бывшей женой.
Мои напарники пытались предупредить меня о ней, но я не слушал. Полагаю, что мне следовало узнать самый плохой вариант, как женщина может быть такой жестокой и бессердечной.
— Она прямо как твоя мать, — говорил мне Рон, когда я жаловался о том, что в последний раз моя жена сказала или сделала мне.
— Я не хочу говорить о моей матери, — отвечал я ему.
Но на самом деле не хотел говорить о своей жене.
Я думал, как пришел к такому человеку, какой была моя мать и почему. Я рациональный, все анализирующий мужчина, и если логически понимаю что-то, значит, могу иметь с этим дело.
Моя мать стала такой, потому что мой отец оставил ее, когда я был ребенком. У нее завязалось несколько коротких романов с другими мужчинами, но думаю, что она всегда ждала, чтобы мой отец вернулся.
И тем не менее, она вымещала свои страдания на мне. Мой отец так и никогда и не вернулся. Он никогда не волновался о ней. Или обо мне. Это имело смысл, она видела во мне его и хотела отомстить ему, будучи жестокой по отношению ко мне.
Но ситуация с моей бывшей женой никогда не имела для меня смысла, как только я ни пытался ее понять. Казалось, она наслаждалась будучи со мной холодной и расчетливой без причины. До того как все закончилось, и мы наконец развелись.
