— Андрея не будет, он написал на отпуск за свой счёт, — блеет так слабо, что мне приходится наклониться вперёд, чтобы среди тихого пожёвывания губами расслышать суть.
— Когда это он успел? — искренне удивляюсь сразу двум вещам: хорошему слуху девушки и чудному поведению нашего редактора. — Он даже не появлялся ещё здесь. Я давно тут его караулю.
— Вчера, — виновато опускает глаза Оля, словно это она повинна в сложившейся ситуации.
— Как вчера?
— Он попросил меня напечатать заявление, а ещё…
Густо покраснев, девушка закусила кончик карандаша, не смея вымолвить больше ни слова. Хорошее воспитание, ангельский характер и абсолютная не конфликтность — были самыми большими плюсами нашего секретаря, но сейчас меня этот набор добродетели дико выводил из себя. Под кожей и без того зудела навязчивая мания преследования в тандеме с манией величия, нашёптывая в оба уха, что Крутилин свалил на зло мне. А если быть точнее, то в качестве наказания за моё возвращение к Штриху.
— Оль, продолжай. Прошу тебя! Я нетерпеливая и утро сегодня у меня не доброе, но это на тебя не распространяется. Чтобы тебя не попросил сделать Крутилин, ты ни причём.
— Он велел мне отдать заявление тебе для того, чтобы ты расписалась за него.
Слишком жалобно пересказывает просьбы Крутилина, шумно вздыхает и принимается разглаживать несуществующие складки на идеально выглаженном жакете. Мельтешит тонкими, музыкальными пальчиками поправляя локоны. Похоже, она сейчас потеряет рассудок от нервного накала. Аккуратно ловлю наманикюренные ноготки, слегка сжимая их, до замирания дыхания у своей коллеги. Заправляю за ухо пряди, что мешают Оле сосредоточиться на мне. И когда проблема устранена, возвращаюсь к выяснению сути.
— Как это? Он совсем был бухой прося тебя об этом?
— Нет.
— Нет, — тупо повторяю я, желая убедиться что не ослышалась. — Ок. К чему такие сложности, он не объяснил?
— Передаю дословно: Зановская у нас — знатный фальсификатор. Может и подпись подделать, и чувства фальшивые разыграть. Так что ей не привыкать.
Реплика даётся с трудом, динамично окрашивая напряжённый голосок в разные тональности и в конце речи Оля переходит на возглас облегчения. Ещё бы, снять такой груз с себя. Застонав, бью кулаком по подсунутому на подпись заявлению, не понимая что злит меня сильнее — наглость и уверенность Андрея в том, что я выполню его приказ, или моё безропотное согласие выгородить друга.
Короткий росчерк ручки только формальность, эту процедуру можно и вовсе опустить. Даже если я заартачусь, а от этого желания аж зубы сводит, то Крутилин всё равно получит желанный отпуск. Софа отпустит уставшего сына, ну а после устроит разнос ценному сотруднику. Но это будет после, а сейчас я обязана для отвода глаз расписаться.
— Ксюша, что это? — слегка заикаясь шепчет Оля, получив в своё распоряжение фальшивку. — Перепиши, пожалуйста, я не смогу это показать Софье Михайловне, — подсовывает заново напечатанный документ.
Подумаешь, назвала вещи своими именами, указав на заявлении истинное лицо «Мудака Сергеевича». Под натиском жалобного взгляда Ольки приходится изменить злую шутку на настоящие инициалы Андрея.
Ещё некоторое время Олька находится в замешательстве, затем поджатых губ касается нежная улыбка, преображая побледневшее лицо лёгким смущением. А через секунду появляется причина, а я очень искренне удивляюсь что легкомысленному ступору виной Славик.
Я принимаюсь тщательно изучать его лицо, чтобы узрев подвох, тут же отреагировать и не сцепиться с коллегой. Но он нарочито вежлив. Целует Олькину ручку, самодовольно ухмыляясь, наслаждается положением вещей. А ситуации складывает таким образом, что наш секретарь плавится как шоколад на полуденном солнце, растекаясь лужицей от джентльменского напора Славяна.
— Против кого дружим, красавицы?
Всю робость и растерянность Ольги смывает в один миг и спрятав руки в карманах брюк, она чётко выговаривает по слогам.
— Сплетни не наш профиль. Мы говорим, исключительно по работе.
— Ладно, что нового в нашей обители?
— Будто ты не знаешь?!
Стараюсь не отводить от него взгляд, тщательно улавливая любое изменение в мимике. Славик главный двигатель сарафанного радио в нашей редакции, знает всё и обо всех, может поведать любой секрет, для него сложнее удерживать любую информацию в себе, нежели хранить секреты. Не только свои, но и чужие. Но то что он сейчас незатейливо глушит какую-то сенсацию, говорит о том, что новость будет горячей.
— Андрюха свалил со Смирновой на Красную поляну, Зановская вернулась к своему ненаглядному — это самый лучший день влюбленных. Наконец-то между вами утихнут страсти, и мне не придется слушать бред каждого из вас. Ольчик, а тебе спутник жизни не нужен?
Обезоруживающе улыбается, но на свой вопрос так и не получает ответа. Смущенной девушке требуется больше времени для внутренней борьбы и нахождения достойных слов, чем мне переполненной безрассудством и дерзостью.
— Спутник нужен, но не залётный астероид из другой галактики.
— Тебя не спрашивали. Ты свой звездный дождь пропустила, прыгай теперь на сбитом шаттле бывшего, пока Наденька на лаврах будет почивать. Крутилин в телках знает толк! Вот никак не пойму в чем твоя проблема: в тараканах особой разновидности или отсутствии навыка зацепить мужика с первого раза?! К тебе только Штрих прикипел.
Впервые в жизни я не нахожу что ответить, больно от всех слов разом. И от того, что я слишком посредственна и не гожусь, и в подметки шикарной в постели Наденьке. И от того, что отталкиваю всех мужчин своими странностями. Но обиднее всего намёк на то, что мне светят отношения исключительно с одним мужчиной, который каждый раз возвращается после непродолжительных загулов, а я безоговорочно принимаю обратно.
Холодным сквозняком Славкиной тирады, выветриваются последние остатки самоуверенности, растирая в труху самооценку, разметывая её крупицы на дне пустующей души. А через мучительные пару секунд заполняя нутро желанием доказать всем, что за отношения с Вадимом можно и самоё главное — нужно бороться. Спорить не хочу, лучше докажу всё на деле. А там и посмотрим кому больше улыбнется удача: мне или Андрею с очередной игрушкой в постели.
Глава 11
Десять дней тишины: на работе, в социальных сетях и на душе. С отъездом Андрея жизнь утихает, давая мне возможность налаживать отношения с Вадимом и к слову сказать, выходит не плохо. Мы проводим вместе всё свободное время и я ещё больше укрепляюсь в правильности сделанного выбора, но не отпуская от себя мысли, что лёгкость улетучится с возвращением Андрея.
И тогда, думая об этом, я начинаю не столько нервничать, сколько злиться. Причём, исключительно на себя. На то, что впускаю в свою голову ненужные думки про «если бы, да кабы». А нет никаких «если» и «но», есть принятое решение возобновить прошлое, а не гнаться за призрачным будущим и разрушать баланс настоящего.
Нелегко выпутываться из сплетенных сетей, в которые мы добровольно ринулись, приклеиваясь намертво скользкими последствиями нарушенного уклада дружбы. Но я первая решилась разомкнуть руки и выпустить Андрея, вернее оттолкнуть в объятия других женщин, цепляясь за Вадима, пришивая себя невидимыми нитями к знакомой жизни. Может и неправильной, и где-то порочной, но привычной для меня во всех смыслах.
Андрей неожиданно врывается в офис, привнеся в душное пространство свежий аромат едва начинающейся весны. Окутав своим присутствием словно крыльями, уничтожив выдержку, с которой я готовилась к предстоящей встрече, рассыпая под ноги уверенность мелкой крошкой, хрустящей на зубах, как предупреждение.
Гордая поза и уверенная походка предостерегают на подсознательном уровне моё тело, позорно прячущее отклик в подрагивающих ресницах, не смеющих кинуть взгляд в открытую на Андрея. А тот, выглядит отдохнувшим и чертовски привлекательным в черном драповом полупальто, а увесистая спортивная сумка перекинутая через плечо, совершенно не портит общей картины.
