— Ключ от моего кабинета.
— Зачем? — вырывается глупый вопрос, идущий в разрез с быстрым движением, которым я захватываю предложенную вещь, продевая палец в колечко брелока.
Андрей любезно подталкивает к своему креслу так вовремя отодвинутому от стола и я с благодарностью принимаю приглашение присесть.
— Ау, Зановская ты здесь?!
Все то время пока Андрей вещает мне о каких-то отобранных статьях, об авторах, которые должны прислать ему на почту свои тексты, я слегка оттаиваю и расслабляюсь в знакомой обстановке кабинета. Изредка поглядываю на монитор ноутбука, всё чаще завороженно наблюдая как на пальчике мелькает карабинчик, который я задумавшись покручиваю.
— Здесь я, здесь. Просто задумалась, — вскидываю голову, тут же сталкиваясь с Андреем нос к носу, вернее ртом с его расслабленными приоткрытыми губами.
Нежное, едва уловимое дыхание щекочет кожу, пронизывая чувственностью, поспешным желанием коснуться запретного. Прижаться, вспомнить привкус и тепло, которое импульсами расходится от нервных окончаний сеточкой пронизывающих самый чувствительный и легко ранимый орган, пробуждая блаженство.
Наши губы прекрасно помнят химические маркёры друг друга, а мозгу важней стимулировать центры удовольствия, для того чтобы расслабить напряжение, пресытиться эйфорией и задвинуть рациональное мышление на второй план. Логичность и призыв быть неподкупной к обаянию Крутилина тает на глазах. Вспыхивая яркой вспышкой вокруг расширенных зрачков Андрея, разливаясь горячей волной внутри меня.
Я чётко слышу загнанный пульс и не в силах понять кому он принадлежит: моему сердцу рвущемуся навстречу неизбежному или сердцу Андрея, желающему отобрать последние остатки моей воли. Я боюсь такой явно близости, но надеюсь на прыть Крутилина и жду поцелуй….
Глава 12
— Если что-то понадобится, звони, я буду всегда на связи. Ладно?
Он чуть улыбается одним уголком губ, являя на свет свою неизменную сексуальную ямочку, а я не придумываю ничего лучше, как тыкнуть ногтем в щёку, которая по какой-то случайности осталась без впадинки на коже.
— Ты какой-то недоделанный получился, — не получив желаемого поцелуя, расстроенно вздыхаю. — Ямочка только одна.
Мило морщит нос, невольно заставляя меня улыбнуться в ответ. И между нами рушится стена, ну или по крайней мере дает трещину, совсем маленькую, но через которую уже виднеются наши прежние дружеские отношения и я любуюсь ими с ностальгической нежностью. Хотя прекрасно понимаю, что вернуть всё на свои места со стопроцентной точностью невозможно. Тем более, что губы так и манят своей запретностью, от которой моментально пузырится азарт.
— У меня с другими опциями зато всё на уровне.
Андрей выпрямившись, отступает наконец-то в сторону, дав мне возможность вдохнуть полной грудью. Некоторое спавшее напряжение вновь поднимает со дна устаканенного подсознания мутный осадок, оставшийся там с тех пор, как мы попробовали закопать топор войны, но лишь удачно замаскировав его до поры до времени.
Одергиваю саму себя, чтобы смущенной дурочкой не кинуться теребить волосы. Прячу сжатые кулачки в теплых рукавах свитера, неугомонно ковыряя выпущенную петлю, преднамеренно отвлекаясь от разворачивающегося зрелища.
Ловкие пальцы расстёгивают одну пуговицу за другой, ослабляют узел галстука и не развязывая его полностью, Андрей снимает через голову постоянный элемент делового костюма.
— Отвернись, — жестом показывает, что мне нужно проявить воспитанность, ну или хотя бы для виду смутиться.
— Че-го я у тебя там не видела?
Не собираюсь отворачиваться и пропускать стриптиз, завороженно наблюдая за неторопливыми движениями стаскивающих с крепкого тела одежду, демонстрируя широкие плечи и ключицы усыпанные засосами и следами бурно проведенной ночи. В этом весь он: без тени сомнения, без малейшей попытки смыть с лица откровенное себялюбие, Андрей бахвалится передо мной и неминуемо входит в раж, заметив как я рассматриваю красноватые отметины «ночных подвигов».
— Это была промо акция, дальше уже за деньги, — отворачивается, чтобы после мимолётно посмотреть на меня через плечо, подмечая изменения моего лица. — Что не так?
— Сколько надо было заплатить, чтобы так спину тебе исполосовать?
От лопаток до пояса убегают параллельные багровые борозды, немые свидетели страсти, с которой девичьи ноготки терзали кожу Крутилина, превращая её в высоко-художественную картину похоти. Эти полосы лишний раз доказывают какой Андрей сексуально активный бабник и виртуоз в постели.
Не нужно даже воочию видеть, чтобы догадаться, как Андрей упивается своим превосходством и бессовестно возводит себя в ранг «самого лучшего любовника». Я буквально чувствую гордыню, исходящую от него горячими волнами, прошибая в пот. А вот во мне бушует торнадо, неистово вращая всевозможные чувства: жалость к себе, и отвращение к той женщине, которая изнывая, выцарапывала доказательства.
— Я не шлюха, чтобы мне платили за секс. И уж тем более совсем невиноват, что я «чёрт возьми — чудо» по части секса. Тебе ли не знать.
Искоса поглядывает и кривит губы в язвительной усмешке, пронзая меня насквозь своим высокомерием. Этому «пахарю-трахарю» даже и не нужно стирать пыль с медали за половые достижения, её до блеска готовы вылизывать девушки, которых он приманивает и искушает своим шармом. Надо отдать должное он в ответ всегда одаривает партнёршу полным удовлетворением. И да, в этом Андрей прав, я осведомлена прекрасно, как Крутилин умеет любить и выкладываться по полной, наверно это больше всего и злит.
— В городе скоро не останется женского населения, неопробованного тобой.
Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы, ощутив в груди слепящую боль, накатившую то ли от ревности, то ли от того, что занимаю место в списке личных побед Крутилина.
— Не переживай ты так за меня. Я один никогда не останусь. Вокруг много желающих, спрос рождает предложение, — извиняюще улыбается, а после ехидно упоминает о Вадиме. — Это тебе хватает одного Штриха, а я не создан для моногамных отношений.
— Поэтому-то я и с ним, — совсем невзначай вырывается никому не нужное откровение и я не успеваю прикусить язык, мысленно ругая за отсутствие связи между собственными мозгом и речевым аппаратом. Это главный мой недостаток — что-то ляпать и только потом думать.
— Извини, не расслышал, — бурчит он, путаясь в джемпере, а выныривая из горловины, окидывает лукавым взглядом, плохо скрывая в нём свою ложь. — Повтори.
Зазывно глазеет, открыто наслаждаясь моим проколом, терпеливо ожидая ответа.
— Поэтому я с Вадимом, он готов к серьезным отношениям, — мне требуется все мужество, чтобы доступно объясниться. — А ты членистоногий — куда член, туда и ноги.
— Ух, какая потрясающая теория. Сама догадалась, или кто подсказал? Чего ты опять меня цепляешь? Сама выносишь меня за скобки, пренебрегая всем что нас связывает с тобой, — в миг ощетинивается Андрей, видимо мои слова умудрились его задеть за живое. — Выбираешь этого утырка, который кинет тебя через месяц другой, а мне снова утирать твои сопли. Не лезь в мою ширинку, если не хочешь продолжения, я свободный и могу спать с кем хочу, и когда хочу. Меня не переделать. Следи лучше за своим ненаглядным.
— Мне не зачем за ним следить, я уверена в нём.
— О-о-о, теперь даже я уверен в несостоятельности Штриха. За десять дней он ни разу не дал тебе по трусам? — перехватив изумление, которое я не сумела отодрать от своего лица, уронив челюсть почти на пол и расценив по своему усмотрению, Андрей цинично добавляет. — Тогда не веди себя как недотраханная ханжа. Прямо таки смертный грех иметь засосы и расцарапанную спину, — цокает языком, но продолжает зачем-то при мне переодеваться в повседневную одежду.
Я молчу, но делаю это из последних сил и чтобы в край не разозлиться, крутанувшись в кресле, отворачиваюсь к нему спиной. И не потому что боюсь потерять контроль при виде едва одетого тела, а потому что способна от злости расправиться с ним. У нас такими темпами не получится наладить мосты, Андрей ведёт себя как призовой идиот, а я готова его придушить.
