невольно перевожу глаза на вторую парту, за которой вовсю мелькает пшеничная макушка Кац.
Однако коротким взглядом ограничиться не получается, ведь то, что я вижу, повергает меня в настоящий шок и мгновенно заставляет напрячься.
Место симпатичной татарочки, вчерашней соседки Стеллы по парте, теперь занимает Егор Янковский. Тот самый лощенный мажор в брендовых шмотках, которому, судя по количеству геля на его блондинистой шевелюре, явно неведомо слово «мера».
Можно было бы подумать, что богатенький хмырь подсел к Стелле просто на время перемены, но разложенные на парте учебники и висящий на крючке черный кожаный рюкзак красноречиво говорят об обратном.
Твою ж мать! Когда эти двое успели снюхаться?
Если честно, Янковский производит впечатление жуткого сноба и брюзги: высокомерный, немногословный, с вечным выражением отстраненности на чересчур смазливом лице. А во взгляде так и читается: «Боже, куда я попал?»
Короче говоря, недаром он мне сразу не понравился! Нудный и какой-то излишне чопорный, словно дворецкий в английском дворце. Всю жизнь таких лопухов не перевариваю.
А теперь, вдобавок ко всем своим недостатком Янковский еще и к Стелле яйца подкатывает! Его-то я чисто по-мужски понимаю, она классная, а вот ее – совсем нет. Наверняка в общении этот парень скучнее, чем черепаха, спящая в аквариуме. Что она в нем нашла?!
Хотя… Если вспомнить наш недавний диалог, становится, понятно, что.
В отличие от меня, Янковскому не нужно горбатиться по ночам за гроши. У него и без этого все офигенно. Я не шибко разбираюсь в моде, но даже мне понятно, что его джорданы из лимитированной коллекции не две копейки стоят.
Сцепив зубы, хватаю лежащую передо мной ручку и до побелевших кончиков стискиваю пальцами ее жесткий корпус. Неприятно, черт подери! Не думал, что в борьбе за внимание девчонки проиграю какому-то нудному папенькиному сынку! Не то чтобы я великий Казанова, но отсутствием харизмы никогда не страдал. Однако в случае со Стеллой ее оказалось недостаточно.
В чувства меня приводит хруст внезапно треснувшего пластика. Оказывается, я так сильно сжал несчастную ручку, что она сломалась. Просто переломилась пополам под гнетом обуявших меня эмоций.
– Может, еще конфетку? – негромко произносит Ася.
Поворачиваюсь к ней лицом, и тут же встречаюсь с теплым взглядом ее зеленых глаз. Она смотрит так, будто все-все понимает. Будто чувствует мой внутренний раздрай.
Удивительно, я знаю Асю всего лишь второй день, а по ощущениям – словно несколько лет знакомы. Так легко с ней, ненапряжно, даже корчить из себя ничего не хочется.
Милая она. И очень настоящая. Не то что эта зараза Стелла.
* * *
За время пары мое негодование немного стихает, но полностью, конечно, не улетучивается. Должно быть, именно поэтому, проходя мимо Янковского, я задеваю его плечом. Как бы нечаянно, но на самом деле не совсем. Во мне кипит какая-то темная дурная энергия, которую непременно хочется выплеснуть. И желательно на того, кто в данный момент меня страшно раздражает.
– Какие-то проблемы? – мрачно бросает он мне спину.
– У меня нет, а у тебя? – отвечаю с вызовом.
Только дай мне повод, пацан. Дай мне повод.
– Абсолютно никаких, – он коротко качает головой.
– Точно? А то че-то, по-моему, ты широко стоишь, – делаю к нему шаг.
– А, может, просто ты криво ходишь? – он повыше задирает подбородок, прямо-таки выпрашивая, чтобы я по нему заехал.
– Че ты сказал?!
Резко хватаю его за грудки, надеясь как следует почесать свои кулаки, но меня смачно обламывают:
– Бестужев! Это что еще такое?! – громко верещит взявшаяся из ниоткуда куратораша. – Тебе что директор сказал?! Малейший проступок – и ты вылетишь отсюда вон!
– Да тише-тише вы, Виолетта Андреевна, – натягиваю на лицо невинную улыбочку. – Мы ж с Егоркой просто по-братски обнимаемся, – выпускаю толстовку парня из рук и несколько раз хлопаю его по плечам. – Да, Егорка?
Если сейчас настучит – отпинаю его после колледжа. Слово даю.
Но парень явно не спешит лезть на рожон. Ничего не ответив, он поправляет одежду и, одарив меня тяжелым неприязненным взглядом, шествует прочь из аудитории.
– Я вообще-то не Виолетта, а Виталина Андреевна! – недовольно бухтит преподша.
– Да? – я приподнимаю бровь. – А мне кажется, имя Виолетта вам больше идет. Вы подумайте об этом на досуге.
Закидываю рюкзак на плечи и двигаюсь к выходу.
– Еще слово, и я отведу тебя к директору! – цедит она, отчего-то взбесившись пуще прежнего.
– Все-все, молчу, не злитесь, – примирительно поднимаю руки. – Разве не знаете, что все болезни от нервов?
– Бестужев!
– А костюмчик у вас, кстати, отпадный, – показываю большой палец. – Розы на одежде – это прямо тренд.
По правде говоря, прикид у нее остойный, но сейчас как раз тот случай, когда лучше польстить. И вообще, по мере возможностей надо умасливать эту педантичную злючку. А то такими темпами я тут и месяца не продержусь.
Глеб
Сегодня опять проспал. Просто безумие какое-то: не могу проснуться и все. Веки тяжелые, будто свинцом облиты. Будильник только раза с десятого услышал. Пипец, короче.
Когда я наконец соскребаю себя с кровати и впиваюсь мутным взглядом в настенные часы, то понимаю, что на первую пару безбожно опоздал. Поэтому моя программа максимум – успеть ко второй. Хотя до нее тоже меньше получаса осталось.
По-быстрому заглотив приготовленный мамой завтрак, я стягиваю с сушилки постиранные шмотки и, забив на такое понятие как «глажка», вылетаю на улицу. Новый колледж находится в нескольких кварталах от дома, поэтому приходится перейти на бег. Иначе я и семинар по математике профукаю.
В итоге моя расторопность приносит плоды, и в здание я вхожу аж за десять минут до начала второй пары. Закидываю куртку в гардероб и пулей устремляюсь на второй этаж. Если еще успею списать у Аськи домашку – будет вообще зашибись. Я так-то в алгебре и сам неплохо шарю, но вчера из-за работы на задачки совсем не было сил.
Приближаюсь к кабинету математики и тут же чую атмосферу тревожности, повисшую в воздухе. Она неосязаема, но уловима. Колким морозом бежит по коже, напрягая внимание и обостряя слух. Что тут, черт возьми, происходит?
Протискиваюсь сквозь толпу сгрудившихся у туалетов одногруппников и непонимающе кручу головой по сторонам:
– Слышь, Ванек, а че случилось? Че за сборы у толчка?
– Я Вася…
– Да пофиг. Вопрос тот же, – поворачиваюсь к нему лицом и угрожающе хмурю брови.
Будет выпендриваться – получит в хлебальник. Подумаешь, одну букву в имени перепутал. Я ж его не Иннокентием назвал.
– Там Романова опять нарвалась, – нехотя отзывается он.
