class="p1">С другой стороны, я уже не та восторженная наивная девочка, и может мне надо посмотреть на бывшего мужа глазами взрослой женщины. И флер этого очарования развеется. Он самый обычный мужик. В нем полно недостатков. Мне надо посмотреть на него, не впадая в эмоции, с холодной головой.
Я спустилась на первый этаж и через французское окно, наконец-то, увидела Шумского, разговаривающего по телефону на заднем дворике. В центре стоял маленький низенький стол, вокруг которого было штук пять-шесть кресел-мешков. Вот в одном из них и развалился Дмитрий, положив свои длинные ноги на стол.
Понаблюдав за ним несколько минут, я разумно решила не искать недостатки во внешности. Их там нет. Я могу и дальше ненавидеть его сколько угодно, но что это меняет? Четкий профиль, рост, фигура. Глаза его прозрачные, серые, холодные. Ему бы в шоу-бизнес, вот где бы он сразу стал звездой.
Даже сейчас, когда он такой расслабленный щурится на летнем солнышке, видно как под тонкой рубашкой перекатываются его мышцы, как обманчиво лениво он перетекает из одной позы в другую. Лев остается хищником всегда, сколько бы не притворялся милым котиком.
Нет смысла тянуть время, я тоже вышла во двор.
Услышав шум открывающейся двери, Шумский повернулся в мою сторону и просто завис. В трубке телефона продолжали что-то говорить, но он невпопад ответил: «Хорошо. Я перезвоню» и отключился, жадно осматривая меня.
Я подошла к нему ближе и подняла бровь, выразительно посмотрев на его ноги на столе. Он их быстренько убрал и кивнул в сторону другого кресла:
— Присоединяйся.
Я отрицательно покачала головой:
— Я хочу закончить все как можно быстрее.
Он подошел ко мне близко-близко. Я бы отступила, но не хотела, чтобы это выглядело так, как будто я его боюсь. А он, играясь, прошептал мне на ушко:
— Почему ты так хочешь сбежать?
— Потому что я тебя ненавижу, — таким же интимным шепотом ответила я.
И вернулась в коттедж.
Мы неплохо поработали часа три, вполне нормально общаясь, сделав вид, что ничего не произошло. Решили сделать перерыв, и Шумский попросил принести нам кофе. А я задала вопрос, который мучил меня очень давно:
— Дим, а ты вообще раньше разделами имущества занимался?
— Нет, — беспечно пожал он плечами, — я больше по юрлицам.
Я ошарашенно открыла рот, а потом зачем-то спросила:
— А у тебя совесть есть?
— Лена! — возмутился он, — Я успешный адвокат! Где я возьму тебе совесть?
— Ха-ха, — что-то в таком роде я и подозревала. Я растерянно посмотрела на бумаги и уточнила, — А это все кто делал?
— Да это моя помощница. Очень толковая девочка, год после института, а отлично работает. Я про мелочовку с ней давно уже забыл. И тебе рекомендую так сделать.
— Хмм… Сейчас как раз новый выпуск был. Может и правда стоит поискать толкового мальчика. Посимпатичнее можно выбрать, пока еще не все работу нашли, — «задумалась» я.
— С другой стороны, зачем тебе помощник, ты вон как легко со всем справляешься, — тут же отыграл назад Шумский, — деньги лучше тратить на себя, а не на всяких недоучек.
Этот легкий разговор как-то не так на него повлиял, потому что неожиданно он сказал:
— А давай просто забудем старые обиды и начнём нормально общаться?
Я посмотрела на него в совершенном шоке и сначала решила, что мне просто послышалось. Но он решил меня добить:
— Я больше на тебя не злюсь. Всё в прошлом.
То есть он бросил меня в самый тяжёлый период, изменял с моей вражиной, променял меня на статус и внешний блеск, а теперь предлагает просто забыть обиды?
Я аж подпрыгнула от резкого звука, и только потом поняла, что сломала ручку. Я посмотрела на обломки в своих руках и почувствовала, что так ненавижу бывшего мужа, что готова убить его этой сломанной ручкой.
У него всё просто. Получить отличную работу, когда в распоряжении связи родителей? Легко. Менять баб каждую неделю, когда у тебя смазливая внешность и деньги? Элементарно. Вычеркнуть меня из своей жизни, перешагнуть все, что нас связывало? Как же просто у него это получилось!
Но я просто так ничего не забываю.
Я обвела комнату взглядом, а потом спросила:
— Ты ж хорошо зарабатываешь, должен разбираться в дорогих вещах. Вот это ваза дорогая?
— Вряд ли сюда хорошую вещь поставят, — ответил Дмитрий, удивленный сменой темы.
— Прекрасно, — я встала с твердым намерением разбить эту вазу о его пустую голову и все-таки найти там хоть следы совести. Ну, невозможно быть настолько непробиваемым ослом.
К сожалению, он что-то заподозрил, вскочил и обошел диван так, что тот оказался между нами.
— Лен, ты чего?
— То есть ты меня простил? — прошипела я, взяв вазу в руки поудобнее, — А, если не секрет, за что? За то, что я тебе верила и поддерживала во всем? За то, что помогла окончить институт, разбирая с тобой все билеты и задания? За то, что не стала судиться с тобой за имущество, а ведь с такими знаниями ты бы много потерял? Или за то, что не оттаскала за патлы твою голозадую любовницу?
Дмитрий замер, смотря на меня совершенно безумным взглядом. Он покраснел, несколько раз открывал рот, хотя что-то сказать, но, видно, не находил слов. Я по его глазам видела, что он все понял. Растерянность сменил ужас, потом отчаяние и вина.
Но неожиданно он сказал:
— Я тебе никогда не изменял.
У меня вырвался какой-то истеричный смех. Шумский стоял, тяжело дыша, а потом как-то обреченно сказал:
— Я готов поклясться тебе чем угодно, я никогда тебе не изменял.
— А знаешь, давай. Валяй, — я села на диван, закинув нога на ногу и скрестив руки.
— Ты же про Виту? — уточнил Дмитрий, явно не зная с чего начать. Я ничего не ответила, пристально смотря на него. Если он скажет, что она была у него один-единственный раз, я все-таки его прибью, — Это все получилось не правильно. Я… Я не думал, что будет так.
Он прошелся по комнате, пиная мебель. Тяжело вздохнул, растер лицо руками, а потом сел напротив меня:
— В начале осени Вита обратилась ко мне с просьбой перекантоваться у меня на несколько дней. Она устроилась на работу в Москве в хорошую фирму, но что-то не заладилось с квартирой, сказала, что выставили в один день, и она ничего не может найти.
— И ты как Бэтмен бросился спасать деву в беде, — у меня аж скулы сводило
