мои собственные удовольствия, которых я захочу достичь, придут позже, после этого. Я напоминаю себе об этом факте, когда наношу тушь и делаю глубокий вдох.
— Я иду! — Кричу я, только чтобы услышать, как со скрипом открывается дверь. Я стискиваю зубы, готовясь к тому, что это будет моя мать только для того, чтобы увидеть, как из-за двери выглядывают кудрявые волосы Мэгги и ее широкую улыбку.
— Я сказала ей, что она нужна внизу, — говорит Мэгги, проскальзывая в мою комнату и закрывая дверь. — Знаешь, в колледже я думала, что эта комната была глупо великолепной, и я всегда думала, что это просто потому, что я была ребенком, и она казалась такой непохожей на мою, но это действительно так. Ты живешь другой жизнью, Сирша.
Она не ошибается. Мне не нужно оглядываться, чтобы понять, что она видит: сводчатые потолки, французские двери, ведущие на мой собственный балкон, каменный камин и позолоченное зеркало во всю стену, толстые ковры на блестящем деревянном полу и мебель из красного дерева в тон, кульминацией которой является кровать с балдахином, подходящая для принцессы. Я несколько раз была в комнате ее детства, навещала ее семью вместе с ней после того, как мы подружились в колледже, и я знаю, что там ничего подобного не было. Я помню ворсистый ковер, потолок из попкорна, двуспальную кровать, любовно застеленную стеганым одеялом, которое мама Мэгги сшила сама. Каждый раз, попадая туда, я испытывала странную ностальгию по жизни, которую я даже представить себе не могу, по более простой жизни, с таким большим выбором.
Я чувствовала себя неблагодарной, и это до сих пор так, но это не меняет того факта, что каждый раз, когда я была там, меня охватывала затяжная боль или что я испытывала легкое смущение, зная, что Мэгги видит в моей комнате. Я хочу быть больше, чем просто избалованной богатой девчонкой, какой видит меня Коннор, больше, чем просто племенной кобылой, какой ожидает меня видеть моя семья.
Но сначала я должна сделать то, чего они от меня хотят.
— Поехали. — Я ободряюще улыбаюсь Мэгги. — Сейчас не время заканчивать с этим, верно?
— Ты не должна хотеть заканчивать со всем этим, — бормочет Мэгги. — Это должно быть захватывающее время в твоей жизни, а не… — она замолкает, увидев выражение моего лица. — Или, может быть, я просто не понимаю.
— Мне просто нужна твоя поддержка, — шепчу я, пока мы спускаемся по лестнице. — Это и так достаточно сложно.
— Поддержка. Поняла. — Мэгги одаривает меня своей лучшей улыбкой. — У меня всегда это хорошо получалось.
— И однажды это будешь ты, и я буду жить опосредованно через твое волнение.
Мэгги фыркает.
— Чертовски маловероятно. Я еще не встретила мужчину, который мог бы меня терпеть.
— Ты хочешь сказать, что еще не встретила мужчину, которого ты могла бы терпеть, — говорю я со смехом, когда мы спускаемся по лестнице и направляемся в летний сад веранду, где моя мама приготовила поздний завтрак для новобрачных.
Все великолепно, надо признать. Два длинных стола ломятся от угощений: вафельные доски с мини-вафлями, серебряные кувшинчики с сиропами и керамические вазочки с фруктами, взбитыми сливками и медом, фруктовые башни с кремом для макания, сырные доски с крекерами и джемом и другие пикантные блюда. Здесь есть мини-пироги с заварным кремом, крошечные тако к завтраку, охлажденные креветки и омлет с любой начинкой, какую только можно придумать: шнитт-лук, копченый лосось, бифштекс, различные сыры, сальса, авокадо…на самом деле больше, чем я могу полностью переварить. Здесь даже есть "Кровавая Мэри" и "Мимоза" с разными соками для смешивания с бутылками шампанского Cristal, а затем еще один стол, заваленный подарками. Я вздрагиваю, когда вижу это. Я попросила маму сказать гостям, чтобы они не приносили подарков, мы с Коннором могли более чем позволить себе обустроить наш собственный дом, а его семейное поместье определенно уже оборудовано всем, что нам может когда-либо понадобиться, но, конечно, она меня не послушала.
Ничего нового.
Моя мама и все ее друзья, конечно, уже в летнем саду, французские двери выходят в сад за домом, впуская легкий летний ветерок с ароматом цветов, а справа от застекленного сада виден бассейн, сверкающий аквамарином в лучах солнца. Помимо Мэгги, мои единственные близкие подруги здесь Анжелика и Лори из колледжа, остальные девочки моего возраста, все дочери подруг моей матери. Конечно, я знаю их имена, но ближе к ним я не подхожу. И, конечно же, здесь Катерина и София, обе со стаканами апельсинового сока вместо мимоз, благодаря своей беременности. Они обе вежливо улыбаются мне, когда я вхожу, и все оборачиваются, чтобы поприветствовать меня.
— Сирша! Наконец-то здесь счастливая невеста! — Кричит моя мама, вставая. На ней яркое солнечно-желтое платье, которое ей совершенно не идет, с высоким вырезом у горла, рукавами до локтей и подолом до колен. Моя мама на самом деле очень красивая женщина ее многие назвали бы привлекательной, и она сохранила свою фигуру даже в свои сорок, но она прикрывает это, насколько это возможно, во имя приличий.
Кажется, что цель этой жизни, в которой мы все родились, каждая из нас, за исключением моих подруг по колледжу, состоит в том, чтобы мы, женщины, получали как можно меньше развлечений. Я вспоминаю свои поездки на заднем сиденье мотоцикла Коннора, ночь в секс-клубе, галоп по ирландскому пляжу с ним, и чувствую, как дрожь пробегает у меня по спине. По крайней мере, он даст мне некоторую свободу помимо этого. В моей жизни появятся возможности, которых никогда не было у моей матери, которых не будет ни у одной из этих других жен и дочерей, потому что Коннору нравится немного выходить за рамки, нарушая традиции там, где он может. В этом мне повезло, и я знаю, что должна быть более благодарна, чем я есть на самом деле.
— Все так мило, — говорит Катерина, вставая, чтобы встать рядом со мной, пока Мэгги направляется прямиком к столу для позднего завтрака.
— Не благодари меня, — говорю я с легким смешком. — Все это придумала моя мама. Она потрясающе умеет устраивать вечеринки.
— Важный навык для жены в нашем положении. Я уверена, что она хорошо тебя обучила. — Катерина проницательно смотрит на меня. — Может быть, нам стоит устроить что-то вместе, у нас с Виктором дома в Нью-Йорке, после свадьбы. Я уверена, что Коннор мог бы завести там отличные связи.
— Возможно, — вежливо говорю я ей. — Я обязательно спрошу, что думает Коннор по этому поводу.
— Я уверена, Виктор обсуждал ваш приезд на Манхэттен. Лука, вероятно, тоже прислал бы приглашение. — Катерина замечает вспышку моего раздражения и слабо улыбается. — София придет в себя. Она не была рождена для этого, ты это знаешь. Она не
