его пальцы и не могу оторвать от них взгляда.
— Мне остановиться? — напряженно спрашивает он.
Мотаю головой. Макс продолжает осторожно ласкать мое тело, вырисовывает восьмерки на животе, гладит груди, пощипывает соски, водит кончиком пальца там, где под трусиками смыкаются половые губы, слегка надавливает между ног.
Мне уже жарко. Дыхание становится прерывистым, но сейчас я не боюсь. И я не хочу, чтобы он останавливался.
А Макс решает усложнить эксперимент. Он нависает надо мной. Ждет. Паники нет. Наклоняется и проводит языком по уже напряженным соскам. Обхватив и слегка сжав левую грудь, Макс начинает втягивать сосок в рот. Следом он прокладывает дорожку из поцелуев к моему беззащитному горлу, потом выше, находит мои губы и углубляет поцелуй.
И не разрывает его, когда его рука забирается мне под резинку трусиков. Макс продолжает меня целовать, пока его пальцы поглаживают мою щелочку. По тому как они скользят, я понимаю, что я абсолютно мокрая. Мокрая для него. И вот средний палец, наконец, раздвигает складочки и безошибочно находит томящуюся бусину. Макс разрывает поцелуй, и, глядя на мое искаженное страстью лицо, ласкает меня там, где я сама никогда себя не ласкала. Он круговым движением водит по клитору, потирает его между пальцами. И если сначала я только тихо постанываю, то сейчас я это делаю в голос.
Я смотрю в его лицо и вижу, как заострились скулы, потемнели глаза, неотрывно следящие за мной, как плотно сжаты его губы.
— Мне остановиться, Карина?
Я стесняюсь сказать «нет», поэтому просто закрываю глаза, и Макс несколькими ритмичными нажатиями отправляет меня в космос.
Глава 14. Пугающая альтернатива
Когда я просыпаюсь, слава богу, Макса уже нет, потому что я не знаю, как смотреть ему в глаза. Молюсь, чтобы мы с ним столкнулись не скоро.
Собираясь на работу, я залипаю на каждом шагу, вспоминая отдельные моменты вчерашней ночи.
Господи, если бы вчера Макс предложил продолжить, я бы согласилась. Мне повезло, что он сдержан.
Это и радует меня, и задевает одновременно. Макс мной брезгует. Со слов Олега я понимаю, что мужчины принимают меня содержанку какого-то папика. Ума не приложу, с чего они так решили. Но оба они уверены в своих предположениях. Мне кажется, что содержанки должны выглядеть как-то иначе, вовсе не так как я. Ну и иметь хотя бы какие-то стати. Я же, как метко сказал тогда на парковке Макс, «ни сисек, ни жопы».
И чего этот Комолов ко мне прицепился, мои мысли перескакивают на гаденыша. Надо поговорить с Юлей, это она меня втравила, пусть убедит своего дружка, чтобы от меня отвязался.
Звучит прекрасно, но я понимаю, что вряд ли Юле это удастся.
Ну пусть хоть подскажет, что теперь делать.
Может, прихвостни Комолова и не придут больше к моему дому, но кто помешает им поймать меня в другом месте, где Макса не будет рядом.
По субботам я заканчиваю рано и обычно после работы гуляю в парке, но сегодня я на это не решусь. Очень не хочется на своей шкуре проверять, насколько силен авторитет Лютого.
У Юли как раз перерыв, когда я добираюсь до «Амодея». Она пьет зеленый чай в пустом фитнесс-баре. Не удивительно, что здесь никого нет. Оказывается, элитная молодежь предпочитает вовсе не морковно-сельдереевый фреш. Что ж, отсутствие посетителей мне сейчас только на руку. Подсаживаюсь к ней, а Юлька мне даже радуется:
— Привет!
— Привет, Юль. Скажи, ты позвала меня на вечеринку к Комолову по его просьбе?
— Ага, — не задумываясь отвечает она. — А что? Понравилось? Хочешь еще сходим?
— Юль, Комолов с дружками меня опоили какой-то дрянью и чуть не изнасиловали, — я стараюсь сдерживаться, но меня начинает потряхивать только от мысли о возвращении в тот дом.
— В каком смысле? — хлопает глазами она.
— В самом прямом.
— Как это? Он же красавчик и не жмот. Чего не захотела-то? Он бы тебе баблишка отсыпал, — Юлина система ценностей впечатляет.
— Юля, я не хотела спать с Комоловым, с кем-то из его друзей или со всеми сразу. Я не могу как ты, — я все-таки не удерживаюсь и напоминаю ей, при каких обстоятельствах я ее застукала.
Но Юля похоже это не смущает.
— А зачем тогда пошла? — она искренне не понимает.
— Я с тобой подружиться хотела!
Юлино лицо приобретает неожиданно детское выражение. Какое-то время она раздумывает над моими словами.
— Ну ведь не изнасиловал? Ты просто больше туда не ходи. И на глаза ему не попадайся.
Совет года!
— Я ему нос сломала.
Юлька бледнеет.
— То-то его два дня нет… Дело плохо. Костик злопамятный, а если ты еще и на глазах у его дружков это сделала, — она с надеждой смотрит на меня, киваю на ее немой вопрос. — Он из шкуры вылезет, чтоб тебе отомстить. С такими как Костик лучше дружить.
Развожу руками:
— Не сложилась у нас дружба, а после вчерашнего хоть в ментовку пиши.
— А вчера что стряслось? — хмурится Юля.
Выкладываю ей краткую версию.
— Не дури, — качает она головой. — Там у его папаши все схвачено. Ты ж на вечеринке была, все видела. Сама понимаешь, что полиция тут ручная.
— Юль, ты зачем вообще с такими связалась? — я серьезно не понимаю.
Она скучнеет.
— Зачем-зачем… Я специально что ли? Я в восемнадцать стала «Мисс города», повалили контракты, съемки, красивая жизнь. А через год все кончилось. Я помыкалась, но как-то уже привыкла к тусовке, и оно само завертелось.
— Ты вообще понимаешь, что они однажды нанюхавшись могут сделать с тобой все, что угодно? Может, ну ее, эту тусовку?
— Я так-то пообвыклась, правила знаю. Да я уже скоро в тираж выйду. Старая для них. Мне двадцать четыре будет через месяц.
Двадцать четыре? Это она в этом дерьме уже пять лет?
— Мне-то что теперь делать?
— Может, дашь ему? Разок потерпишь. Он свое получит и успокоится. Подобреет, может…
— Ты с ума сошла? Чтоб он с дружками меня по кругу пустил?
Это она еще не знает, что Костику из-за меня сломали руку. Как бы он не ответил мне симметрично.
Юлька вдруг вскидывает голову и недоверчиво смотрит на меня.
— Ты девственница, что ли?
— А что? — огрызаюсь я. — Это наказуемо?
Она вцепляется себе в волосы.
— Бля…Совсем все плохо.
— Вот и Раевский мне велел оглядываться, — мне становится совсем не по себе. Юлькина реакция показывает, что я сильно недооцениваю масштаб проблем.
— Раевский? — оживляется Юля. — Ты знаешь Раевского?
Пожимаю плечами.
— Не так чтобы хорошо…
Но Юлькины глаза уже загорелись.
— Карин,
