в происходящем участие. Потому что они и меня втянули в свои игрища помимо воли.
Значит, нужно сделать так, чтобы дальше все шло хоть отчасти по моим правилам.
Много думая о том, как поступил Олег по отношению ко мне, я пришла к выводу, что он попросту не мог иначе. Самым верным было в его ситуации молчать и ни о чем мне не говорить, потому что лезть в те отношения, в которых каждый из нас с Дэном являлся другом Гончарова, было себе дороже. Зато сейчас, когда я посмотрела на всю ситуацию словно бы со стороны, можно было уверенно сказать, что Олега я ни в чем не виню.
Набирая его номер, я решила про себя так: если мы встретимся, поговорим и сказанное Гончаровым меня не настроит на негативный лад, то наше общение продолжится. Когда я говорила ему в запале, что меня в этой ситуации никто ни разу не выбирал, была не права. Олег ведь сказал мне, что его дружбе с Денисом конец. И что он останется отныне верен только мне. Надеясь, что проверять мне это на собственной шкуре не придется, я позвонила Гончарову и попросила его приехать ко мне.
— Как ты и просила — сахар, — немного смущаясь, что от него лицезреть было довольно странно, сказал Олег, вручая мне упаковку рафинада.
— Не хотелось идти в магазин, а гонять курьера ради пачки сахара показалось странным, — ответила я, забирая принесенное Олегом. — Разувайся и проходи, я приготовила салат.
К нему шла запеченная курица, аромат которой витал в квартире. Пришлось заказать маленькую духовку, потому что кухня ею укомплектована не была. А я предпочитала готовить мясо именно таким способом.
— Ты обустроилась, — сказал Олег, проходя следом за мной к столу. — Собираешься оставаться тут?
Он задал этот вопрос, и я заподозрила неладное. Вдруг таким образом Денис пытался вызнать через Гончарова о моих планах? Хотя, нет… Я не должна была думать плохо об Олеге, ведь решила, что мы попробуем восстановить наши отношения.
Если уж так посудить, после открывшейся на свадьбе тайны я лишилась всех и вся. Кроме Ритки, разумеется, ну и тех подруг, которые не были в это посвящены. И разбрасываться людьми, которые сами желали быть рядом — это самое неправильное, что можно сделать в моей ситуации.
— Нет, не собираюсь. И в том числе об этом я и хотела с тобой поговорить.
Гончаров молча наблюдал за тем, как я раскладываю еду по тарелкам. Когда же устроилась напротив, он приподнял бровь.
— Я слушаю, — сказал он.
По правде говоря, мысль, которую я собиралась сейчас озвучить, пришла ко мне только в момент, когда Гончаров приехал. Но она мне очень даже понравилась.
— Помнишь, я ночевала в твоей квартире, куда ты увез меня после свадьбы? — спросила у Олега.
Он кивнул и продолжил за меня:
— Если ты хочешь туда переехать, я буду только за, — проговорил Гончаров.
На лице его появилось такое выражение, какое бывает у людей, которые чего-то очень долго ждали и вот оно наконец произошло. Или должно было вот-вот случиться, но уже было понятно, что исход будет благоприятным.
— Да, но я собираюсь тебе за эту квартиру платить! — с нажимом сказала я.
Олег данную информацию воспринял без восторга, но, все же немного поразмыслив, ответил:
— Идет. Но сумма будет символической.
Я прикусила нижнюю губу. Предложение, которое можно было назвать констатацией факта, было весьма щедрым. И, конечно, играло мне на руку.
— Договорились. Символических пятнадцать тысяч тебя устроят? — спросила я, склонив голову набок.
Подцепила половинку черри и отправила ее в рот.
— Пять, — тут же отозвался Гончаров.
— Двенадцать, — начала я торги.
— Семь и точка.
— Десять!
— Шесть!
Я рассмеялась, запрокинув голову. Вот это хитрость так хитрость. Чего доброго, в своем обратном отсчете Олег дойдет до минусовых сумм.
— Хорошо, сойдемся на десяти, — кивнула я, принимаясь за салат.
— Ну, пять так пять, — с совершенно серьезным видом ответил Гончаров, тоже отдавая дань ужину. — А если будешь иногда меня так вкусно кормить — то сойдемся на тысчонке-другой.
Какое-то время мы молча ели, лишь обменивались взглядами и улыбками.
— У вас с Денисом все? — задал вопрос Гончаров, когда мы прикончили салат и курицу.
И снова меня весьма напряг этот его интерес, хоть был он весьма объясним. Если вспомнить про признание Олега — уточнения относительно Сычева касались скорее аспекта возможных со мною отношений, а не чего-то другого. Но обжегшись на молоке, я готова была дуть даже на прохладительные напитки.
— Я решила подать на развод и раздел имущества. Заберу свою часть денег с продажи квартиры, может, прикуплю что-то в ипотеку. Меня ничего ведь рядом с Денисом не держит.
Кроме желания чтобы хоть в чем-то относительно меня восторжествовала справедливость. Но это уже будет зависеть не только от меня, разумеется, — подумала я, но вслух этого говорить не стала.
— Я думаю, что это правильное решение, — тихо сказал Гончаров.
Мы посмотрели друг на друга, и во взгляде Олега я прочла то, от чего мне стало не слишком уютно. Если он точно так же взирал на меня, когда я была невестой Дениса, то все кругом должны быть в курсе его чувств.
И, кстати, почему он никак не проявлял себя в мою сторону, когда я была свободна? Да, у Олега были девушки, один раз он даже состоял в очень серьезных отношениях, но я никогда не поверю, что в какой-то момент нашего общения мы с ним оба не были без партнеров…
Пораздумать над тем, стоит ли задавать этот вопрос, я не успела. В замочной скважине раздался скрежет ключа, мы с Гончаровым как по команде повернули головы на звук. А когда в прихожую вплыл гигантский букет роз, следом за которым вошел Денис, я мысленно взвыла.
— Ты — ы — ы? — проревел Сычев, увидев Олега и, отбросив цветы в сторону, наклонил голову и ринулся на Гончарова.
Тот уклонился за доли секунды до момента, когда Денис в него бы влетел со всей дури. Муж, смешно взмахнув руками, успел выставить их перед собой прежде, чем соприкоснулся со стеной. Хорошо хоть не переломался! Еще не хватало мне тут с ним возиться!
Правда, неудача Дэна не остановила. Он развернулся и вновь кинулся на Гончарова, который отступил в сторону, и вдруг я сообразила, что он просто закрывает меня собой.
— Что ты здесь делаешь? Какого хрена тебе нужно от моей жены? — завопил
