так просто.
От неожиданности девушка застыла на пару секунд, нелепо таращась на лицо Алексея, а потом сделала шаг назад. И ещё один. И ещё. До тех пор, пока ноги не упёрлись в первую ступеньку. Громов же удивлённо пытался оценить ситуацию. Это не было похоже на тот приятный шок, когда девушки со свиданий вслепую встречали его — подтянутого, красивого, в дорогом костюме, с самомнением выше крыши — и не верили своей удаче. Он понимал, что дело вовсе не в его обольстительности и привлекательности. Полина испугалась. Когда это понимание дошло до Лёши, он, всё ещё стоявший у парадной и придерживающий рукой железную дверь, обессиленно прикрыл ладонью глаза и зашипел.
Лязг тяжёлой двери отрезвил его и заставил собраться.
— Чёрт, — ругнулся себе под нос парень и начал деликатно постукивать по преграде. — Полина, выходи, нам нужно поговорить.
Но в ответ ему звучала тишина, будто в мрачной сырой парадной и правда никого не было. С сомнением Лёша постучал ещё раз, но уже настойчивее и сильнее.
— Выйди, я просто хочу поговорить! — рявкнул так громко, что голуби, спокойно восседавшие на ветке старого дуба, взмыли в воздух и улетели кто куда.
— Вы мне не нравитесь, — раздался тихий уверенный голос. Снаружи слова были едва различимы, но Громов сдаваться не намеревался. Неужели он зря в час-пик приехал в самый центр по пробкам? Мужчина нетерпеливо забарабанил в дверь.
В этот момент в арке показалась фигура: сгорбленная, сухая, немощная. Старушка с клюкой медленно брела в сторону разъярённого Алексея. Она поправляла платок дрожащей ладонью и вздыхала. Чуть позади неё так же неспешно шла маленькая собачка.
Как только Громов заметил свидетелей, моментально остановился, натянул вежливую улыбку и встал по стойке смирно около парадной. Он хотел попасть внутрь. И основной задачей на сегодняшний день была не ложь, а как раз наоборот. Мужчина решил пойти путём правды, как советовал Влад, выложить карты на стол и попытаться уговорить Полину на компромисс.
Но бабуля не спешила заходить в дом. Безмятежно наблюдала за собачкой, обнюхивающей столбики ограды. Когда терпение Лёши уже подходило к концу, женщина снова начала двигаться. Собачка подошла к двери и покорно остановилась.
— Я уже вас заждался, — с облегчением проворчал Громов.
— Зачем? — искренне удивилась старушка. Брови поднялись так высоко, что, казалось, могут запутаться в седых волосах. Женщина придирчиво осмотрела Лёшу и строго отчеканила: — Внутрь не пущу.
— Да бросьте, — отмахнулся мужчина.
Он подошёл вплотную к стенке, на которой разместился домофон, сложил руки на груди и победоносно задрал голову. Старушка тем временем подхватила на руки собачку, достала ключ и принялась ненавязчиво выталкивать Громова от домофона. От неожиданности мужчина молча пялился на бабулю и не понимал, что делать. В самый последний момент Лёша сделал рывок и схватился за дверь, отчаянно потянув на себя. Но бабуля предусмотрела такое развитие событий, поэтому сразу же ткнула подготовленной тростью в мужчину, как только он появился в дверной щели, и с грохотом её захлопнула.
— Вот зараза, — выругался Громов и достал телефон. — Прям не подступиться.
Мужчина с надеждой оглянулся по сторонам и медленно побрёл к выходу со двора. По пути он разблокировал гаджет, нажал кнопку и со злостью проворчал в динамик:
— Я пытался по-хорошему, Влад. Она сама не захотела. Твой метод не сработал, так что буду действовать в соответствии со своим планом.
Голосовое сообщение отправилось, мужчина перебежал узкую дорогу и залез на мотоцикл.
В маленьком кабинете сидел мужчина в возрасте. Упитанный, седовласый, с «лебединым озером» на макушке, покрасневший от жары. Каждые пару минут он доставал из нагрудного кармана серого пиджака пожелтевший платок и промокал лоб и лысину, покрытые испариной. В офисе без окон сломался кондиционер, и он пытался выжить.
В наказистом кабинете с желтыми стенами и парой шкафов стоял огромный дубовый стол, съедающий большую часть площади. Но Йозеф не собирался от него отказываться, скорее наоборот, всячески себя убежал, что подобная покупка жизненно необходима любому юристу.
В дверь коротко постучали, и без разрешения внутрь ввалился Громов. Он был зол. Исподлобья смотрел на мужчину и не двигался с места.
— Что конкретно написано в завещании? — прорычал Лёша.
Он не мог сдержатся. Неприятный звонок от менеджера по продажам и бухгалтера здорово его отрезвили: на какое-то мгновение мужчина забыл, что находился не в лучшем финансовом положении, что один из бизнесов серьёзно страдал, как и работники. Именно поэтому он прибежал к юристу Беса — чтоб узнать, какие же несметные богатства оставил для него старый друг.
— Вас не учили вежливости? — сварливо ответил Йозеф, сложил бумаги на столе в аккуратную стопку и выжидающе посмотрел на оппонента. — Не думаю, что подобные вопросы относятся ко мне. Я бы мог на него ответить, вот только это тайна.
Громов зашипел сквозь стиснутые зубы. Они оба взаимно ненавидели друг друга. Ещё со времён, когда Бессонов был жив. Эта неприязнь началась с первого взгляда и с каждым годом лишь росла.
— Какие-то четкие инструкции есть? — терпеливо уточнил парень. — Что именно нужно сделать?
— Никаких инструкций, — отрезал мужчина. — У меня очень много работы, не могли бы вы…
— Сколько мне достанется? — упрямо твердил Лёша.
Они смотрели друг на друга пару минут. Неотрывно, тяжело, словно пытались убить взглядом. Юрист сдался первый — потянулся к платку, чтоб промокнуть лоб, и стыдливо отвёл глаза.
— Вам достанется очень многое, — туманно изрёк Йозеф. — Вы определенно станете богаче.
Громов шумно выдохнул, схватился за дверную ручку и замер. Ему почему-то захотелось поблагодарить своего осведомителя, сказать пару приятных слов. Но все звуки застревали в горле, и Алексей смог лишь промычать нечто невнятное и выскочить наружу, впуская в кабинет крупицу свежего воздуха.
4.2
Полина нервничала. Она не спала ночью и пыталась придумать оправдание, по которому могла бы работать в кафе по выходным. Ей хотелось сохранить место, хотелось иметь запасной вариант, если на новой работе что-то пойдет не так. Но Давыдыч ни за что бы не разрешил.
Девушка завязала волосы в тугой узел и вышла в коридор. Решительно закрыла дверь, спустилась по лестнице и зашагала к кафе, совершенно не замечая заинтересованные взгляды к своей персоне. Она настолько глубоко ушла в свои мысли, что пропускала мимо ушей усмешки, пока звонок колокольчика не вернул к суровой реальности. Полина не помнила дорогу до работы, и это пугало не меньше, чем предстоящий разговор.
— Ну, и видок, — поцокала языком Таня, безмятежно протирающая стол. Самойлова вопросительно выгнула брови вместо ответа. — У тебя вся
