понять, чтобы помогли.
— Мен…ты… — выдавливаю из себя. Глеб не сразу понимает. Но когда полицейская тачка тормозит напротив моей, быстро отпускает мою шею. — Придурок! Сукин сын! — откашливаюсь.
— С вами все в порядке? — спрашивает мент, едва я покидаю салон, из которого выхожу, чуть ли не выползая.
— Да, — прижимаю руку к горлу. — Еще немного, и он придушил бы меня. Вышвырните его, пожалуйста, из моей машины. Мне за дочерью в школу ехать надо, а он…
— Я твой муж вообще-то! — рявкает Салтыков. — А ты к чужим мужикам в кровать лезешь. Что я должен сделать? По голове тебя погладить?
— Так разводись, сукин ты сын гребаный! Я тебя рядом с собой насильно не держу! Раз я такая продажная, какого хрена не отпускаешь, а руки вместо этого распускаешь? Да потому что врешь! Всю жизнь мне сломал! Чтоб ты сдох!
Я сажусь за руль под пристальным взглядом ментов и прохожих и еду за дочерью.
Что за день такой, Господи?! Одно знаю точно: от Салтыкова надо избавиться раз и навсегда. Иначе он однажды меня действительно убьет, а я даже опомниться не успею. Маньяк настоящий. Совсем сдурел.
Буквально через час я выруливаю на трассу, и мы направляемся в сторону дома, где живет Дилара. Надеюсь, она не ноет в подушку, и лицо у нее в нормальном состоянии. Убивать себя ради кого-то совсем не выход. Знаю по себе. Поэтому нужно потихоньку как-то смириться и погасить внутри ту ненависть, которая вспыхивает, словно огонь, при первом же воспоминании о мужчине, сломавшем твои мечты.
Да, всю ту дорогу я прошла. Именно из-за этого я прекрасно знаю, что сейчас чувствует подруга. А самое стремное, что поддержать я ее тупо не могу. Никакие слова не успокаивают.
Помню, как она пыталась достучаться до меня, что у меня вся жизнь впереди, а сейчас я вынуждена повторять ей то же самое, чего совсем не хочется.
— Мамуль, — зовет меня дочь. — Сегодня столько всего надо сделать… Очень много уроков. Поможешь или у тебя дела? Если не…
— Конечно, помогу, — перебиваю, улыбаясь, поворачиваюсь к Эмилии. — Никакое дело не важнее тебя, родная.
Устремляя взгляд на дорогу, я вспоминаю слова Эмиля и мысленно проклинаю себя, что когда-то поверила Салтыкову. И, можно сказать, собственными руками все разрушила.
Дилары дома не оказывается. И на звонки не отвечает, отчего я начинаю переживать. Волнение переходит в панику. Я не знаю, к кому обратиться за помощью.
Благо, дочь рядом и успокаивает меня. Ее слова о том, что тетя Дили взрослая и очень умная, действительно дают мне пинок, и я перестаю названивать ей. Я и сама понимаю, что Дилара не наделает глупостей.
Но что-то внутри не спокойно. А вдруг…
Уже хочу спуститься вниз, как подруга выходит из лифта. В спортивной одежде, наушники, волосы распущены. Но выглядит на самом деле так себе. Лицо опухло, глаза красные.
— Тетя Дилара! Мы тебя заждались! — говорит Эмилия.
— Извини, принцесса, — вяло отвечает подруга, открывая дверь.
Она рассказывает все, что ей сказал Камиль, который оказался мерзавцем. Удивилась ли я? Нет, совсем нет. Я перестала реагировать на такие сюрпризы судьбы. Никогда не угадаешь, что тебя ждет завтра, а что случится через неделю.
Но я кожей чувствую ту боль, что испытывает сейчас Дилара. И искренне ей сочувствую.
Мы готовим ужин. Отвлекается не только подруга, но и я сама. Разговор с Эмилем добил меня. Выбил из колеи. До сих пор не верю его словам…
Закончив с уроками, дочь идет спать. А мы еще некоторое время болтаем на кухне, пытаемся поддержать друг друга в самые сложные времена в нашей жизни. Конечно же, никакие слова не успокаивают. Раны не заживают, но хотя бы чуточку человек успокаивается, когда рядом есть тот, кто делит с тобой твои проблемы.
Дилара вздрагивает, услышав дверной звонок. Пожимаю ее руку и сама иду открывать. И сразу же догадываюсь, что будет спустя минуту, потому что вижу лицо брата Дилары. Он злой как черт. И да, причина тоже ясна. Успели ему на мозги накапать.
Я оставляю брата с сестрой наедине. Но внимательно прислушиваюсь, что Гордей скажет Диларе. И, честно говоря, я моментально же вспоминаю своего отца. Когда-то он точно так же обвинял меня, орал, что я плохая дочь. Что из-за меня у него сплошные проблемы. Сейчас брат Дилары наступает на те же грабли.
Слушать, как он оскорбляет подругу, толком ничего не зная, у меня не получается. Поэтому я иду к ним и напоминаю, что в квартире спит ребенок. Даже удается выгнать Гордея. Сама же следую за ним.
— Знаешь, есть родственники, которые всегда! Абсолютно всегда поддерживают своих, несмотря на ситуацию! Несмотря на то, в каком положении оказался их родной человек. А ты разорался тут! Диларе больно! Ее и без того предали! Она не знала, что тот придурок женат. Ты еще и добиваешь! А сесть и поговорить по-человечески впадлу?!
— Да ты меня представь! Я буквально в грязь лицом упал! Перед коллегами опозорился, потому что мне показали, какая моя сестренка умница! — буквально один взмах, и очередную пощечину Гордей получает от меня.
Мы давно знакомы, и отношения у нас пусть не самые близкие, но и не такие уж плохие. Я этого парня прекрасно знаю. Он только орать умеет, никогда руку не поднимет.
— Арина?!
— Это чтобы ты за ум взялся. Как раз тогда надо было встать на сторону Дилары, когда тебе что-то доказывали перед коллегами, и уволиться! А ты… Ты просто подтвердил их слова! Трус!
— Да где я потом такую работу найду?!
— Гордей, хороших работников ищут всегда и везде. Завтра же плюнь им в лицо и уволься. Обещаю, с работой я тебе помогу.
— Ты?! Каким таким образом? Вроде бы твой муж обанкротился…
— Да при чем тут муж? Ты сейчас получишь от меня еще одну пощечину. Гораздо сильнее. Делай, как тебе говорю. А потом позвони сестре и попроси прощения. А лучше встреться лицом к лицу. Она ни в чем не виновата. Мой номер знаешь?
Парень недоверчиво пялится на меня.
— Знаю, — кивает.
— Замечательно. А теперь… — замолкаю, увидев машину Эмиля буквально в пяти метрах от себя. Он покидает салон и идет в нашу сторону. — Позвони, поговорим.
Гордей следит за моим взглядом и, кивнув в очередной раз, уходит.
— Один из тех, с кем ты собралась…
— Лучше заткнись, — перебиваю. — И не неси чушь.
— Арина, меня бесит, когда ты себя так ведешь. Нам нужно просто сесть
