Осколки тебя - Энн Малком

Марго оглядывала комнату, когда я повернулась к ней с задумчивым выражением на лице. Она точно бывала здесь раньше, потому что Эмили казалась мне тем человеком, который ест кексы со своей соседкой.

Я ждала, что Марго спросит меня о вещах Эмили, возможно разозлится, что я оставила их себе. Я даже надеялась, что она разозлится, потому что единственное, на что она казалась была сейчас способной — расплакаться, вспоминая погибшую подругу. Но Марго удивила меня, а люди нечасто меня удивляли.

— Я не уверена, что ты мне нравишься, — сказала она, наклонив голову, как будто другой угол обзора был способен помочь ей принять решение.

Я пожала плечами, скрывая тот факт, что ее заявление заставило меня почти захотеть понравиться ей.

— Я не особо милая.

Марго продолжала рассматривать меня.

— Ах, и именно поэтому я склоняюсь к тому, чтобы подружиться с тобой.

Я напряглась.

— Я здесь не для того, чтобы заводить друзей.

Мой ответ прозвучал резко, кратко, настолько стервозно, насколько я могла. А я могла изобразить чертовски стервозный тон.

Вместо того чтобы рассердиться на мою наглую грубость, Марго улыбнулась. Каждая мышца ее загорелого лица двигалась от этой улыбки, морщинки стали глубже. Все это старило ее — улыбки и отношение к людям. Но ей шло. Со всем ее андрогинным обликом Дайан Китон¹². Она была элегантной и мужеподобной, грубоватой и некрасивой. Но, тем не менее, потрясающей.

Не такие у меня были подруги. Мне нравились глянцевые, безупречные люди с ботоксом, не заставлявшие меня думать о том, насколько я сломлена.

— Ты не очень популярна в городе, — сказала Марго, открывая мой холодильник.

Несколько минут она осматривала его содержимое, прежде чем достать бутылку розового вина, уже охлажденного, и заменить той, что она купила. Хотя мне не очень нравилось розовое вино, я купила эту бутылку как более приемлемую для завтрака.

Я не встала, чтобы помочь Марго найти бокалы, потому что она, казалось, знала, что где лежит. Она доказала мою правоту, открыв шкаф, на поиски которого у меня ушло десять минут в первый день приезда. В нем хранились очень хорошие бокалы. Элегантные. У Эмили имелись большие бокалы для красного вина ресторанного качества, фужеры для шампанского и бокалы для розового вина, которые и схватила Марго.

— Потрясающе, — ответила я, пока она разливала вино.

Меня нисколько не удивило, что Николь из супермаркета с удовольствием рассказала о моей стервозности, а Чарли, вероятно, нажаловался что я отказалась от автограф-сессии.

— Почему ты не согласилась на автограф-сессию? — спросила Марго без осуждения в голосе, с одним лишь любопытством.

Она подошла ближе и передала мне бокал с вином.

— Тебе бы это помогло завести связи в городе.

Я сделала глоток, наслаждаясь бодрящей, сладкой жидкостью. Обычно я пила розовое вино только в одиночестве, предпочитая в обществе кроваво-красное Каберне, стоившее столько же, сколько чертова машина.

— Я не хотела этого делать, поэтому и не стала, — ответила я.

— Женщин обычно не любят за то, что они могут сказать «нет» тому дерьму, которое они не хотят делать. Люди предпочитают, чтобы мы сами загоняли себя во всевозможные болезненные эмоциональные переживания и ситуации, чтобы соответствовать их ожиданиям.

Я пожала плечами.

— Многие люди ненавидят меня по совершенно обоснованным причинам. Меня нелегко полюбить, но довольно легко возненавидеть. И меня это вполне устраивает. Я провела большую часть своей жизни, ненавидя себя и поверь, во мне много добра для подкормки этого чувства. И единственное, что не вызывает во мне ненависти к себе — это то, что я научилась не соглашаться с чем угодно лишь бы понравится другим людям. Так что я с легкостью сказала «нет» автограф-сессии.

Марго посмотрела на меня поверх своего бокала с вином тем проницательным, понимающим взглядом, который смогли довести до совершенства лишь немногие люди в этом мире.

— О, я наконец-то определилась и решила, что ты мне нравишься, — сказала она после долгой паузы.

Я улыбнулась.

— Это ненадолго.

Марго лишь улыбнулась в ответ. Эта женщина была мудрее меня. И умнее. И определенно добрее. Возможно, я смогла бы развить в себе первые два из этих качеств, но вот доброта вряд ли способна пустить внутри меня корни. Моя почва была непригодной для нее.

— Если честно, то у меня нет аллергии на кексы, — выпалила я.

У меня что, завелась новая привычка? Говорить в тишине, которой я обычно наслаждалась?

Марго вскинула бровь и слегка улыбнулась.

— О, я знаю.

~ ~ ~

Я провела почти приятный день с незнакомкой, вином и восхитительными на вкус кексами. Я съела два. Две порции сложных углеводов, сахара и насыщенных жиров. И мне понравилось. За что я себя почему-то не ненавидела. Как не ненавидела и Марго.

Отвлечься от ноутбука было, мягко говоря, приятно. А эксцентричная, резкая и забавная Марго вызвала у меня зуд в затылке, в месте, где зарождались мои истории, словно инфекция. Чем, по-моему, они и были. У меня даже проявились симптомы этой инфекции — парочка идей и обрывки сюжетной линии. В основном поздно ночью или ранним утром, когда мой мозг был слишком затуманен, чтобы что-то понять.

Я не стала паниковать. Зачем? Вирусы всегда быстро распространяются.

Мне становилось все хуже и хуже, пока история не захватывала меня, и единственным лекарством было перенести ее на страницы. Хитрость заключалась в том, чтобы не забегать слишком далеко вперед. Начать лечить себя — писать — до того, как по-настоящему заболею.

Поэтому я пока не стала создавать персонажа-прототипа Марго или обдумывать, какой она будет в моей истории. Но я позволила этой идее осесть в голове. Вот как это иногда бывало. Случайный разговор. Бездомный крикнул мне на улице о своем восхищении. Какое-то телешоу, полное подростковой чуши и дыр в сюжете. Музыка. Убийство.

И если честно, в основном меня вдохновляло именно убийство.

Многие считали любое убийство трагедией. Для меня же оно было и отдыхом, и работой, и чем ужаснее оно было, тем лучше. Конечно, я бы предпочла, чтобы какого-нибудь бедного человека не убивали, чтобы я могла вдохновиться на историю, но людей убивали в любом случае.

Когда я смотрела на мигающий экран, на то, что разрушило мой гребаный кайф, в памяти всплыл именно этот аспект моей личности. Любовь к убийствам.

Моя мать ненавидела во мне это. То, что с юных лет меня больше интересовал Дин Корлл¹³, а не сериалы подобные «Клубу нянь¹⁴» или что там еще она пыталась мне навязать. Или то, что я носила