— Вы, наверное, — хрипло сказал он, — связаны с кем-то долговременными отношениями, поэтому и чувствуете угрозу с моей стороны?
— Да, — лаконично ответила она.
— Ага! — он кивнул. — Как долго горит красный свет… Все еще не могу привыкнуть ездить плечо к плечу с остальными, да еще не по той стороне.
— В Канаде не левостороннее движение?
— Нет, правостороннее, так же как в США.
— Занятно, а я думала, что там должно быть левостороннее, как у нас.
— Почему вы так думали?
— Канада входит в Британское Содружество. Канадцы должны бы ездить по левой стороне, сохраняя верность матери-Англии.
— Верно… Понимаю, что вы имеете в виду…
Тут свет сменился, и последняя перед ними двухместная спортивная машина рванулась с Найтбриджа на Бромптон-роуд. Без всякой насмешки Оливия сказала:
— Я говорила о «Лэмпхаузе», Стюарт, это с ним я связана долговременными отношениями. Если вы имели в виду, есть ли у меня постоянный друг, надо было так и сказать. Ответ будет «нет». Мы расстались несколько месяцев назад, потому что он хотел того, чего не хотела я. — Она неловко помолчала, глядя на его твердый профиль. — Вот, гмм… собственно, и все. Спокойной ночи, еще раз спасибо за чудесный вечер.
Оливия взяла свой букет и ушла, оставив его на морозе. А потом жалела, что не пригласила его на чашку кофе, или горячего шоколада, или чего-нибудь еще. Да, надо было это сделать! Даже поцелуй в щечку на прощание мог бы смягчить ее образ в его глазах. Однако принципами не поступаются, девочка! По крайней мере до тех пор, пока не будешь окончательно уверена в нем и его мотивах…
На следующее утро Бэрди сказала ей:
— Ты выглядишь ужасно! Долгий вечер, да?
— Слишком короткий! Принц привез Золушку домой уже к полуночи. Но на танцплощадке «Марианны» она позабыла все принципы нашего девиза — «Правда. Верность. Честь».
— То-то я смотрю ты сегодня такая сонная… Хорошие девочки не употребляют наркотики!
— Да не «марихуана», а «Марианна», ночной клуб! Бэрди, он думает, что я — колючий кактус.
— Он не так уж не прав… Но не обращай внимания, дорогая, он прислал тебе вот эти… красивые, правда? — Бэрди понюхала тепличные гардении. — Стюарт Маккензи должен иметь постоянный допуск в цветочный отдел «Хэрродса», потому что явно любит… кактусы.
Оливия, переполненная шампанским и едой со вчерашнего вечера, уронила голову на руки и простонала:
— Бэрди, скажи честно: у тебя где-нибудь в ящике есть бутылочка «Алка-Зельцера»?
— Пойдем, дорогой кактусочек… — По пути из кабинета Оливии Бэрди продолжала бормотать себе под нос: — Будто мне, старой козе, они нужны, эти гардении…
— Да забери ты их, Бэрди, от них у меня голова болит! — завопила Оливия ей вслед. К черту, если обильная еда, неумеренное питье и составление букетов входят в список дел повседневного образа жизни миллионера, то она — пас!
Это продолжалось несколько следующих недель — манна небесная, да и только! Стюарт бомбардировал ее цветами, шоколадом, звонками днем и ночью, на работу и домой, сообщениями по факсу, приглашениями на обед и на ланч, вплоть до финального момента, когда он просил ее прийти в свой роскошный дом на трапезу собственного приготовления. Могущественный миллионер, владелец издательской империи, обратился в повара!
Он прислал за ней лимузин, который привез ее прямо к его холостяцкому логову в Докланде, реконструированном районе Лондона. И логово это смотрелось совершенно по-новому благодаря множеству дорогих машин — «феррари», «порше», «ягуаров» и БМВ, припаркованных на переднем дворе.
Вид на реку из его окна был великолепен, еда — превосходна, кухня — выше всяких похвал, цветы на столе и по всей уютной, со вкусом обставленной столовой были подобраны профессионально. Хрустальные подсвечники искрились в свете свечей, бросая отблеск на пол и потолок. На Оливию вечер произвел сильное впечатление, о чем она и сказала ему после затяжного поцелуя.
— Бефстроганов — само совершенство, и домашний тыквенный пирог с яблоками и ванильным мороженым — прекрасны, не говоря уже об устрицах и шампанском… Вы меня перекармливаете, мистер Маккензи, я растолстею! — пожаловалась она.
— Выходите за меня! — Он поцеловал кончики ее пальцев, погладивших ему подбородок.
У нее слегка зазвенело в голове, когда он надел ей на палец кольцо с самым крупным бриллиантом, который она когда-либо видела. А потом поднял ее на руки и отнес прямо в спальню, где опустил на свою изысканную кровать с черным сатиновым бельем. Как раз когда он закрывал дверь спальни, она икнула.
— Подожди… я хочу воды, Стюарт…
— Сейчас принесу! — поспешно сказал он, но было уже поздно — она заметила горничную и дворецкого, входящих прибраться в соседнюю комнату. Оливия мгновенно протрезвела.
— Ах ты обманщик, лгун! — Она тут же вскочила и начала лупить его подушкой. — Так ты вовсе не готовил эту чудесную трапезу? И не подбирал цветы, и не убирал ни комнату, ни ванную? Да?
— Я объясню… — Он попытался уклониться от перьев, летящих из черной сатиновой наволочки.
— Не желаю никаких объяснений, Стюарт! — Она прижала его к стене. — Ты жулик! У тебя здесь целая команда дворецких, кухарок и горничных — скажешь, нет?
— Нет…
— Врешь!
— Только экономка…
— И дворецкий!
— Ну да, но только иногда…
Подушка с глухим стуком ударила его в грудь. Как удачно, что она вовремя раскусила его! Опытный соблазнитель заставил ее поверить, будто он такой же ручной и домашний, как какой-нибудь приятель, ближайший сосед. Ну так лучше пусть у нее будет ближайший сосед, чем противный, лживый миллионер-издатель! Она так ему и сказала.
— Послушай, милая…
— Не называй меня милой! Я иду домой! — Она швырнула бриллиантовое кольцо на черную постель. — Чернота — символ твоей власти, верно? Черный «феррари», черные простыни, черный костюм… Небось и нижнее белье — черное? Я не верю человеку, который носит что-то вроде черных шелковых боксерских трусов!
— Я в них сплю — очень удобно…
— Мне плевать, в чем ты спишь! Удивительно, что контракт, провозглашающий гибель «Лэмпхауза», не был на бланке с черной каймой!
Она схватила пальто, туфли и сумочку и по пути сунула голову на кухню, чтобы сказать пухлой экономке, убирающей тарелки в посудомоечную машину:
— Вы должны когда-нибудь дать мне рецепт вашего тыквенного пирога. Он был восхитительный!
— Спасибо большое, но его готовил мистер Стюарт. Он любит повозиться на кухне, говорит — это снимает стресс от работы! Мистер Латам — это мой муж — и я, мы приходим к мистеру Стюарту в основном, когда он в отъезде или очень уж занят. Он всегда щедро платит. До свидания, дорогая, приятно было познакомиться.
