Наш подопечный смущенно молчал, и Поппи пихнула его в бок.
— Пожалуйста, задавайте все вопросы Эмме или мне, — нашлась она, злобно посмотрев на журналиста.
— Извините, — ответил тот без малейшего сожаления в голосе, — но все это очень подозрительно. Сдается мне, Гийом пригласил в свой номер четырех девиц, напился и играл с ними в покер на раздевание.
Я проглотила слюну и уставилась на журналиста, который спокойно глядел на меня, едва заметно улыбаясь.
— Мне очень жаль, что у вас сложилось такое впечатление, — процедила я. Если сейчас отвести глаза, он решит, будто я что-то скрываю. Впрочем, так оно и есть, — Увы, сегодняшний вечер мы посвятили исключительно грядущей презентации. Незачем поднимать столько шума.
Я сознательно отвернулась от журналиста в очках и осмотрела собравшихся.
— Еще вопросы будут?
Я указала на двух-трех репортеров и дала вполне убедительные ответы. Да, Гийом все время был одет, и лишь однажды ему пришлось сменить рубашку, когда он случайно пролил на себя воду. Нет, мы не считаем, что этот вечер испортит его репутацию среди юных слушателей, поскольку ничего дурного он не натворил. Да, ему не терпится поскорее выпустить альбом на английском. Нет, Гийому нечего стыдиться, ведь он ни в чем не виноват.
Я украдкой поглядывала на журналиста с ямочками Меня не покидало противное чувство, что его спокойные глаза видят меня насквозь.
— Ты была великолепна! — шепнула мне Поппи через двадцать минут, когда толпа неохотно разошлась и мы затолкали притихшего Гийома в лимузин «хаммер» — Эдгар подогнал его, пока мы вели импровизированную пресс-конференцию.
Вероник позвонила Поппи и сообщила, что забронировала для Гийома номер в отеле «Фосизонс Георг V», где он пробудет в уединении под охраной Эдгара и Ришара, пока шумиха не уляжется.
— Да? Чувствовала я себя ужасно, — проворчала я. Наш «хаммер» ехал по темным Елисейским Полям в сторону Триумфальной арки. — Как последняя лгунья.
— Немудрено! Ты ведь солгала, — великодушно подметил Гийом.
— Спасибо, что напомнил, — огрызнулась я. — Мне бы не пришлось врать, если бы ты не вел себя как идиот.
Мы немного помолчали, и я заметила, как напряглась Поппи: я перегнула палку и тут же об этом пожалела. Со звездами так не обращаются. Я затаила дыхание, ожидая, что Гийом вот-вот психанет и потребует меня уволить.
Но он только рассмеялся.
— А ты мне нравишься, Эмма! Ты храбрая!
Я услышала облегченный вздох Поппи. Даже безразличный ко всему Ришар улыбнулся.
— Прости, я не должна была так говорить, — пробормотала я, взглянув на Гийома. — Извини, пожалуйста.
— Нет, ты права, — по-прежнему улыбаясь, ответил он. — Я и есть идиот, но ведь так веселей!
— Веселей?!
— Ну да. Будь я занудой, который не умеет веселиться, — подмигнув, сказал Гийом, — тебя бы уже уволили!
— Расскажи мне про вчерашнего журналиста, — попросила я Поппи на следующее утро, когда мы пришли на работу.
В кои-то веки я вставила несколько фотографий в свою рамку-куб: на одной стороне был мой племянник, Одиссей, на другой мы с мамой, а на третьей мы с Поппи восемь лет назад.
— Про кого именно? — уточнила подруга.
— Про брюнета в очках, который смотрел на меня так, словно я врала.
— А ты и врала, — напомнила Поппи.
— Да, но он-то не должен был это знать.
Она пожала плечами.
— Жутко подозрительный тип. Честно говоря, от него куча хлопот. Это репортер из новостного агентства UPP, зовут его Габриель Франкёр. UPP распространяет информацию о событиях по всему миру, как Ассошиэйтед Пресс. Другими словами, Габриель Франкёр может единолично решить судьбу Гийома Риша. Так что на следующие несколько недель он — твой лучший друг. В Симпатичный парень, — заметила я, опустив глаза.
Поппи бросила на меня строгий взгляд.
— Да, и вдобавок кость в горле!
Я пропустила ее слова мимо ушей.
— У него почти нет акцента. Он американец?
Поппи качнула головой.
— Нет, француз вроде бы. Хотя какое-то время жил в Штатах. Говорит, как настоящий янки, правда?
В эту секунду у меня над головой раздался громкий звонок. От неожиданности я подскочила на месте.
— Что это?!
Поппи вздохнула.
— Да в дверь звонят. Я уже давно прошу починить этот чертов звонок — орет, как воздушная тревога!
— Я даже не знала, что он у нас есть. — За пять дней моей работы в агентство никто не приходил.
— Доставка, наверное, — сказала Поппи, — Я жду партию глянцевых фотографий с Гийомом. Откроешь? Поищу пока чековую книжку, у этой фотостудии оплата всегда при доставке.
Я подошла к двери, открыла ее и лишь через несколько секунд сообразила, что высокий брюнет в очках — Габриель Франкёр собственной персоной.
— Легок на помине, — пробормотала Поппи за моей спиной.
— Обо мне говорили, да? — с невинной улыбкой поинтересовался Габриель, заглядывая через мое плечо. — Только хорошее, надеюсь?
— Какой догадливый, — сухо ответила Поппи.
Габриель перевел взгляд на меня.
— А вы Эмма, новый агент по печати и рекламе у Гийома, верно?
— Да еще наблюдательный! — заметила я, вдруг почувствовав себя неловко.
Мне по-прежнему казалось, что журналист видит меня насквозь.
Габриель окинул меня изучающим взглядом и улыбнулся.
— Да, я горжусь глубиной своего восприятия.
— Неужели? — с деланным безразличием спросила я, не в силах оторваться от его ярких зеленых глаз за стеклами очков.
— Честное слово! — кивнул Габриель и приподнял брови — Например, я заметил, что в вашей вчерашней истории про Гийома не все чисто.
Я из последних сил пыталась не покраснеть.
— Не понимаю, куда вы клоните.
— Еще бы!
Мы несколько секунд сверлили друг друга взглядом, пока я не начала замечать легкие волны в его темных волосах и тень щетины на его волевом подбородке, хотя и свежевыбритом. По моей шее к лицу стал медленно подниматься жар, и я отвернулась.
— Ну, так что, — нарушив неловкую тишину, сказал Габриель, — вы меня пригласите или нет?
Я хотела ответить «нет», но Поппи толкнула меня локтем в спину и защебетала:
— Конечно! Проходи, Габриель, будь как дома!
Он кивнул, улыбнулся и вошел в кабинет, задев мое плечо. Я прямо вздрогнула от его прикосновения. Черт, меня к нему тянет! Как такое возможно?!
— Не понимаю, зачем ты его пригласила, — сказала я Поппи, пока Габриель без спросу устраивался в моем кресле за моим столом.
— Затем! — шепнула она мне на ухо. — Будущее Гийома в его руках. Мы должны быть с ним очень, очень любезны.
