Наконец, через мгновение, достигаю пункта назначения. Серые, черные, темно-коричневые деревья расступаются, и передо мной простирается настоящий безбрежный край земли.
Торможу, вырубаю зажигание, ставлю автомобиль на ручник и несколько раз проверяю, до конца ли щелкнул его затвор. Убедившись, что все в порядке, выхожу из автомобиля, полной грудью вдыхая свежий воздух с примесью ароматов листвы, хмеля, сосен и воды. Он кружит голову, ударяет куда-то в отдел мозга, где хранятся воспоминания о свободе, беззаботном времени, спокойствии, — все, что было забыто за много — много лет жизни…
Делаю несколько шагов вперед по свету фар, словно по дорожке, и простираю руки, достигнув конца пути — я словно нависаю над безбрежной рекой, которая катит свои воды многие и многие лета, не обращая внимания на ход времени, людей, которые строят возле нее города, пытаются укротить и подчинить своей воле.
Из-под ноги соскальзывает камешек и катится в зияющую пропасть обрыва, и я понимаю, что не скоро услышу бульканье — настолько высоко нахожусь над уровнем воды. Темнеющее небо серого, фиолетового, сиреневого оттенков похожи на масляные мазки кисти художника на огромном полотне, края которого не видны ни одному человеку. Они сливаются с темными водами вечной реки, и вдали не понятно — где же кончается вода и начинается небо.
Это место кажется лучшим приютом для истерзанного тела, измученной души, и лучшего ухода из жизни для красивой девушки, чем слиться с природной красотой первозданного безвременья, не найти.
Оглядываюсь на автомобиль, но фары слепят глаза, и я не вижу тела Наташи. Однако помню, и знаю, в каком положении она сейчас находится, как я ее оставил пару минут назад.
Как бы мне ни хотелось изменить ее судьбу, как бы мне ни думалось о том, что все могло бы сложиться иначе, повернуть время вспять я не сумею. Еще тогда, в день нашей первой встречи я понял, что нам нужно держаться подальше друг от друга. А это настоящее, звериное предчувствие никогда меня не обманывало, не подводило, и не сбоило в этот раз.
Вернувшись в клинику, я сделал все для того, чтобы она больше не появилась в моей жизни: дал распоряжение об увольнении, скрутил свое желание оказаться ближе и разгадать ее тайну, отчего она так будоражит сознание, в бараний рог и отправился дальше по своему жизненному пути. Почему же тогда она снова возникла передо мной?
Видимо, в прошлой жизни хорошо нагрешила, или ее ангел-хранитель отправился в ад, и оставил свою подопечную в одиночестве, иначе отчего ее снова и снова кидает в пекло — не ясно.
Смотрю на умные часы на руке и понимаю, что нужно торопиться. Дорога сюда была очень долгой, потому что пришлось ехать окружными путями, обратно же можно добраться за несколько часов, потому что домой я вернусь совсем другим маршрутом, и налегке.
Достаю сотовый телефон из кармана и отдаю несколько распоряжений, чтобы к моему…приезду…все было готово. Вынимаю из багажника пакет, переворачиваю его и на землю белым комом плюхается его содержимое: это одежда Наташи из моего дома. Здесь аккуратно собрано все — и белье, и рубашка, и брюки, и халат. Даже эти ее смертоубийственные шпильки, которыми девушка пытается защититься от всего мира. Теперь следствие будет думать, что она пропала в воде, и будет какое-то время занята ее поисками в реке.
Ну вот и все, дело сделано. Основное я провернул, дальнейшее сделают деньги, связи и договоренности. Об этом я позаботился сегодня ночью, поставив на уши всех, кого только можно, заплатив такие деньги каждому из исполнителей, какие им даже не снились.
Впервые пришлось организовывать в одиночку такую сложную операцию в рекордно короткое время, но не каждый свяжет все детали в одно целое, потому что в этом деле оказались повязаны все.
Сажусь за руль спортивной машины, поворачиваю ключ зажигания, прислушиваюсь к шуму мотора и медленно, но верно, веду ее прочь от этого места, стараясь не задевать деревья рядом, чтобы не оставить следы краски от авто.
И уже через пять минут выезжаю на трассу, которая ведет прямиком к секретной двери в новый коттедж.
К сожалению, иногда вселенная не оставляет нам шанса поступить иначе. Олег сам распорядился своей судьбой — он слишком долго играл на две стороны, а утаить в мешке такое шило невозможно. Он практически открыто показывал, что не боится ни бога, ни черта, играл на нервах у целой вселенной, и это не могло пройти незамеченным.
Как бы я ни пытался его спасти, повернуть эту реку в другое русло у меня не вышло, и пришлось поступить так, как нужно. Так, как велят законы семьи…И так велело мне мое собственное сердце. Потому что чертям место в аду.
А Наташа…она просто обладает даром оказываться в ненужном месте в ненужное время, тут Олег оказался прав…
Засунуть в ремень ее платья небольшое устройство, подключенное к GPS с функцией отслеживания на собственном телефоне не составило труда. Да и все ее манипуляции с побегом…Тут только ленивый не услышал бы, как девушка пытается сбежать.
Однако, нужно отдать должное ее уму и стойкости. Кем-кем, а трусом назвать ее было точно нельзя!
Паркуюсь на обочине, почти у разворота к коттеджу, когда замечаю, что мой пассажир подает признаки жизни. Наташа медленно проводит рукой по лбу, неуверенно оглаживает лицо, не с первой попытки приоткрывает глаза.
— Что…где… — она пытается что-то сказать, но губы не слушаются, сфокусировать взгляд не выходит.
— Добро пожаловать из мира мертвых, — поворачиваюсь к ней вполоборота.
19
Глаза не слушаются, с трудом поднимаю веки и смотрю вперед. Все расплывается, сливается в ком и снова обретает очертания. И снова, и снова, и снова, и снова. От этого повтора голова начинает болеть и еще больше кружиться.
— Ты что, опоил меня чем-то? — хочу спросить, но губы не слушаются, изо рта вырывается только нечленораздельное мычание. Вижу по недоуменному взгляду, что он меня не понимает, вернее, не может понять, что я хочу сказать ему, но отменно достигает сути ситуации.
Он буквально пролезает между передними сиденьями и внимательно меня осматривает. А после кивает и спрашивает тихо:
— Как ты себя чувствуешь? Скажи, сколько видишь пальцев?
Включает в салоне свет, и я морщусь от того, что он буквально режет глаза пополам. Однако это помогает прийти в себя даже быстрее. Фокусирую взгляд на мужчине.
— Два, — слышу шелест и мысленно даю себе пятерку за то, что выговорила слова членораздельно и вполне понятно. — Молодец.
Он выключает свет в салоне и заводит мотор, жмет на газ, и машина мягко трогается с места. Я откидываюсь на спинку заднего сиденья автомобиля, принимая сидячее положение, и мысленно «прощупываю» себя: все ли со мной в порядке?
Дрожащей рукой касаюсь груди, спустя томительную вечность — шеи, рук, но крови, хлещущей из раны, не обнаруживаю.
— Тебя даже не зацепило, и не могло зацепить, — слышу мягкий мужской голос сбоку и вздрагиваю от его интонации: властной, спокойной, уверенной. И тут же на меня обрушиваются воспоминания о том, что случилось до этого. Как Олег надвигался на меня с пистолетом, зло сощурив свои глаза, как прозвучал выстрел, как я провалилась в ужасающее, липкое беспамятство.
Паника сдавливает горло, леденит кровь внутри. Становится не просто трудно — невозможно дышать. Тело пробивает сильный озноб, голову стягивает тисками от ужасной боли, сердце колет, и оно начинает колотиться также сильно, как, я всегда считала, должно колотиться перед инсультом.
Воздух буквально толчками выходит из глотки, и я цепляюсь холодными, не совсем послушными пальцами за все, до чего могу дотянуться: до ремня безопасности, до ручки двери, до шеи…
И я шарю, шарю руками в поисках чего-то, что даст мне ощущение уверенности в том, что я действительно нахожусь сейчас здесь и сейчас, что жива, что в сознании, что не умерла там, вместе с Олегом. Олег… Господи…
— Скоро мы приедем, — тихо говорит мужской голос спереди, и я отшатываюсь от него, как от прокаженного, и чувствую себя так, будто бы это врата ада разверзлись для того, чтобы продемонстрировать мне дьявола во плоти.
