Бедная табуретка.
Ну, не приспособлена она для исполнения танцев диких папуасов.
Хрязь! Хрум! Бум!
— Едрид Мадрид! — в сердцах ругнулся дед, — Такую табуретку поломал! Слонопотам безрукий! Ручищи выросли здоровые, а только ими махать в разные стороны и научился.
— У-у-у, — завыл в ответ Мишка, с трудом соскребая себя с пола.
Я, было, кинулась ему помочь, но была отстранена дедовой железной рукой.
— Иди Ритка, на стол накрывай.
— Дед! Какой стол? Мишке в травмпункт надо!
— Ничего ему не надо. Руки и ноги целы. Сейчас мы твоего женишка подлечим.
Судя по несчастному виду Шнурка, он был не согласен на счет ног, и не сильно горел желанием у деда-изверга лечиться.
Но кто ж его спрашивать-то будет?
Усадили подвывающего страдальца на кухню, сунули в одну руку шапку с котятами, а во вторую дед ему вручил наполовину наполненный граненный.
— Пей, Мишаня. Сразу полегчает.
Шнурок обрадовался такому повороту событий. Его даже ехидная дедова улыбочка не испугала. Залпом опрокинул в себя пол стакана и закашлялся.
— Что? Что это? — хрипло выдохнул он.
— Спирт медицинский, — не моргнул и глазом выдал дед, — А ты что подумал? Я всякую дрянь не держу.
— Так! Де, отстань от Мишки, — решительно вмешалась я, — Убери лучше свой молок, пока кто-то еще не убился.
Есть Шнурок отказался. Пока я обрабатывала ушибленные конечности, его порядком развезло. Обычно он, когда выпьет, веселый делается, а так молчит и котят в шапке поглаживает.
Пришлось провожать его до дома. Перла его лосинную тушу почти волоком на себе.
Спасибо, родители Шнурка куда-то свалили и не видели эпического возвращения сына, который едва дополз до дивана и тут же отрубился, как есть в одежде.
Раздевать его не рискнула.
Проспится, сам разденется. Авось не сопреет.
Домой вернулась злая, как тысяча чертей и сразу же накинулась на спокойного так танк деда.
— И что это за ритуальные танцы с мебелью были?! Вы же толком ничего и не поменяли. Только Мишку загонял. Туда-сюда, туда-сюда!
— А чтоб ему жизнь медом не казалась, — фыркнул дедушка, — Проверку я ему устраивал.
— И как?! Как проверка твоя? — в конец рашлась я, комкая ни в чем не повинный шарф.
— Хреново, — отрапортовал дед, — Не нужен нам такой жених, как твой Мишаня. Бестолковый, безрукий и пить не умеет.
У меня чуть глаза на лоб не вылезли после такого заявления.
— Дед! Ну, ты…, – слов не нашлось.
Из груди вырвался беспомощный стон. Молча, чтобы не брякнуть лишнего разделась и пошла в свою комнату — пар спустить.
— Ты дочка не фырчи. Знаешь, как отец бабушки нашей меня гонял. С утра начинал пахать и ночью заканчивал. А этот твой за полтора часа сдулся.
Дед остановился в дверях моей спальни.
— Ты же мне кровиночка родная. Единственная. Как я тебя непонятно кому отдам.
— Да, кому я еще дед нужна…такая?
Злость прошла. Не могла я на деда обижаться и все тут.
— Ты у меня самая лучшая. И найдется тот, что разглядит в тебе настоящее золото и тогда он горы для тебя свернет… Что ему наше пианино?
— Угу. Осталось только его найти и все дела, — вздохнула, падая на постель.
Глава 8
Лекс
Последние несколько лет он живет по четко отработанной схеме. Утром черный кофе без сахара. Обед и ужин заказывает Катька в ближайшем кафе, потом несколько нужный встреч и, наконец, пустынная тишина квартиры, которая изредка наполняется истеричными визгами Аси.
Сегодняшний день начался сразу с необычных, почти удивительных вещей.
Проснувшись и по обыкновению потратив на душ не более десяти минут, Лекс направился на кухню, где с удивление обнаружил записку, приклеенную липкой полосой к кофе-машине.
«Доброе утро! В холодильнике сырники на завтрак. Нужно просто разогреть и добавить сметаны. PS: Она на той же полке, что и сырники. Приятного аппетита»
Несколько секунд он завис рассматривая ровные завитушки женского каллиграфического подчерка и быстро повернувшись к холодильнику, открыл дверцу.
Там и правда были сырники и еще много всякой еды.
Обычно холодильник в доме Громова довольно скучное место. Тут если и водится еда, то только консервированная.
А тут…подумать только…сырники!
И котлеты еще какие-то. Немного странные на вид, но вполне съедобные.
Подцепив одну котлету, мужчина быстро отправляет ее себе в рот. Желудок радостно отзывается на такое пиршество и Громов, решив, что успеет собраться, ставит тарелку с сырниками в микроволновку.
Буквально через пару минут по кухне распространяется божественный аромат.
Никогда такого не было на этой девственно чистой кухне.
Завтракать на кухне, изредка поглядывая на красивый вид из окна, оказывается очень приятно. Впервые за много лет утро Лекса не занято постоянными мыслями о сметах и расчетах. Сегодня он думает о…девушке.
Об одной конкретной девушке с рыжими волосами и дерзкими, но честными глазами.
Откуда она такая взялась на его голову? Заполнила собой все мысли и пропитала запахом домашнего уюта, его безликое жилище. Мужчине даже стало казаться, что появились какие-то новые вещи.
Точно!
Не было на кухонной плитке вот этих крючков с цветными полотенцами. Три штуки ярко-оранжевого солнечного цвета. Они выбивались из общей строгости интерьера, и лишний раз напоминали о той, кто решился осквернить творение именитого дизайнера и поставить на журнальный столик какую-то банку с еловыми ветками.
Позавчера Громов вручил Рите ключи от квартиры, предварительно вывернув всю подноготную Синичкиной Маргариты Васильевны наизнанку.
Рябов аж запыхался бедный, пока закончил подробный доклад, из которого исходило, что олененок умница, красавица и порядочная гражданка нашего общества. Учится в институте, живет с дедушкой, работает на мойке у Гарика, помогает больной уборщице и еще каким-то образом успевает подрабатывать на контрольных и дипломах.
После такого неожиданно плотного завтрака Лекс быстро собрался и вышел на улицу. Остановился на тротуаре и его посетило какое-то странное чувство.
Внутри приятно разливалась сытость и тепло, утреннее солнце приятно щекотало лицо, а морозный воздух бодрил и наполнял силами, энергией и…неожиданно улыбкой.
Потом до Громова дошло, что этот необъяснимый подъем называется не иначе как хорошее настроение.
Сто лет такого не было!
В офис он опоздал.
Стремительно ворвался в приемную и громко поздоровался:
— Доброе утро, Катенька!
Катенька подпрыгнула на месте и вылупила на него свои и без того большие глазищи.
— Д-доброе утро, Александр Петрович.
— Как дела? Тебе очень идет новая прическа!
Мужчина ловко подхватил с края Катиного стола папку с документами на подпись и с улыбкой попросил:
— А завари-ка мне Катюш чая. Того вкусного, который ты хвалила. Тоже хочу попробовать. И печенек принеси.
— П-печенек? — заикаясь, переспросила шокированная до глубины души помощница.
— Ага, — кивнул он и скрылся в своем кабинете.
Катька несколько секунд тупо смотрела на дверь шефа, а потом пробормотала:
— Чая ему и печенек… Ну надо же!
Потом повернулась на кресле к большому настенному календарю, жирно обвела сегодняшний день красным маркером, усмехнулась себе под нос и бодренько поскакала исполнять поручения Громова.
Целый день Лекса не покидало хорошее настроение. Ровно до того момента, как в офис к нему не заявилась невеста.
Ася любила эффектные появления в самый неподходящий момент и ворвалась в кабинет Громова, как раз, когда он собрал небольшое совещание со своим замом и главным бухгалтером.
Одетая в белоснежное норковое манто она производила впечатление своей манящей притягательностью. Зам так и завис в районе бесконечных ног Аси, которые подчеркивали сапоги на высокой шпильке.
Лекс и сам раньше пускал слюну на такие эффектные выходы, а сейчас не торкало. Приелось что ли?
