Беру в очередной раз на руки Жулю и несу в новую клинику. Да, тут, конечно, не такая обстановка, зато людей раз, два и обчелся.
- Девушка, скажите точно, вы нас примите в течение пяти минут или нет? У меня собака блюет кровью и извергается кровавым поносом. Ей реально плохо, она из злой, превратилась в добрую, это ли не показатель?
- Мы примем вас сразу, хирург пока свободен. Только давайте быстро оформим собачку, - слегка улыбаясь, произносит девушка в медицинском костюме.
Хоть бы самому не обосраться от счастья…
Оформили действительно быстро, как и обследовали по всем фронтам. Но уж когда дошли до капельниц, счастья у меня поубавилось, ибо сидеть и держать теперь во всех смыслах грязную вонючку Жулю, не иначе как мне. Хорошая ночка, ничего не скажешь. А стала еще лучше, когда зашел мужик с доберманом и так же, как и я начал держать своей «лошади» лапы. Реально лошадь, еще и злая мерзавка. Моя хоть больная не скалится, а эта и сейчас может полруки откусить.
- Что, тоже на улице яд подхватили?
- Вроде как, да, - нехотя отвечаю я, в реалии опасаясь рядом лежащего волкодава.
- Надо перебираться на дачу, там догхантеров точно нет.
- Надо, - совершенно не шутя добавил я.
Надо и вправду вернуться за город. Там соблазнов нажраться меньше. И мой эскулап мышцы в тонус приведет, и Жуля не отравится. Да и Алиного присутствия тоже не будет ощущаться… Сегодня же и рванем. Перевожу взгляд на добермана и тихо достаю телефон. Через несколько секунд я стал обладателем фотографии нужной больной собачки. Определенно это именно то, что нужно, чтобы показать, что я не слился. Другой вопрос, зачем мне вообще нужно оправдываться перед незнакомой, возможно, реально лысеющей и целлюлитной особой. Прикол будет, если там вообще сидит пятидесятилетняя жирная тетка. Еще целый час медсестра мне наглядно показывала, как промывать катетер и вводить туда лекарства. А потом настала очередь внутримышечных уколов. Ну это реальная жопа. Вывел называется собаку за пределы участка. Идиот…
Домой пришел под утро и, как ни странно, спать совершенно не хотелось. Недолго думая, собрал вещи и рванул с уже более адекватной, но все еще грязной Жулей загород. Здесь определенно лучше. Быстро принял душ и завалился на диван с телефоном в руках. Долго думал писать или нет в такую рань, но все же отправил сообщение «Непрекрасной». Вряд ли я ожидал, что она мне ответит в такой час. Но нет – ответила почти сразу, потребовав доказательств. Отослать добермана – отослал, а вот ответ не получил. Молчит.
Евпатий Кондратий 06:15
«Ты заснула? Или не веришь, что я и вправду провел так ночь? Хочешь пришлю тебе выписку и все лекарства, которые нам назначили?»
Василиса Непрекрасная 06:16
«Нет. Просто задумалась. Просто вспомнила свою собаку. Ты любишь свою собаку, только честно? В первом сообщении ты назвал ее вонючкой, недавно хрюшей. Вот и кажется, что… не любишь»
Евпатий Кондратий 06:16
«Как ни странно, по-своему люблю, хоть порой и ненавижу. Я в принципе не люблю собак, если честно я их боюсь. Даже очень. В детстве на нас с сестрой напала стая бродячих собак. Сестру я как-то на дерево усадил, а мне одна собака в ногу вцепилась. А три других так рычали, что я тогда подумал мне конец. Собак в итоге какой-то мужик разогнал, а страх, увы и ах, никуда не делся, несмотря на принадлежность к мужскому полу.
Василиса Непрекрасная 06:16
«А зачем тогда завел собаку, если боишься?»
Хм… а хороший вопрос зачем…
* * *
Пять лет назад
- Аля, открой дверь.
- Нет.
- Открой дверь или я ее сейчас выбью.
- Я что не могу побыть одна в ванной? Дай помыться, в конце концов. И я хочу сделать это одна. Ты и так слишком много видишь того, что не положено мужикам. Уйди, Сафронов.
- У тебя даже вода не льется. Открой дверь, последний раз прошу по-хорошему.
- Льется, ты просто не слышишь. Я уже вся мокрая. Отста…
Не знаю, что в меня вселилось, но договорить я ей не дал. Сам не ожидал, что смогу выбить дверь. Не ожидал не только я, но и Аля, сидящая на полу, как и предполагалось, в слезах.
- Ты сдурел что ли?!
- Пока еще нет.
- Ну что ты за мужик такой, неужели так сложно оставить меня одну на несколько минут?
- Аль, - подхожу к ней ближе и присаживаюсь рядом на коврик. - Прекрати, пожалуйста, плакать и делать вот это, - забираю из ее рук тест и откладываю в сторону. – Я же просил тебя, почему тебе так сложно меня послушать?
- А ты не боишься, что я на него пописала? А ты его только что потрогал. Я пошутила, - истерично выдает Аля, шмыгая носом. - Расслабься, я не успела на него помочиться, сезон багровых рек вступил в права, стоило мне только стянуть трусы, - прикладывает ладони к лицу и продолжает смеяться, а потом и вовсе подвывать.
- Алечка, пожалуйста, прекрати. Неужели ты не понимаешь, что делаешь себе этим только хуже? - отрываю ее ладони от лица, вытирая тыльной стороной ладони зареванное лицо. - Почему нельзя просто жить, не грузясь этим, хоть несколько месяцев?
- Я просто не понимаю почему. Ну почему у кого-то это так просто получается, а у других никак. Ну почему? Почему алкоголички и наркоманки рожают детей так, словно это как сходить в туалет. Раз и готово. Им же дети не нужны, ну ведь не нужны, Стас! Они их все равно оставляют в роддомах. И это в лучшем случае. И Бог их не наказывает. И они дальше беременеют и снова рожают! Снова, снова, снова! Я же ничего плохого никогда никому не делала. Ну подумаешь, иногда матерюсь, но ведь другие тоже. Я ведь неплохая. Может быть даже хорошая.
- Очень-очень хорошая и самая любимая. И неважно есть у нас дети или нет, как ты этого не поймешь?
- Это ты сейчас так говоришь, потому что молодой. А когда стукнет сорок, обязательно подумаешь о том, что хочешь наследника. Вот тогда и можно списывать меня со счетов, если в итоге ничего у меня не получится. Многие мужчины так делают, если не все.
- Хватит нести чушь, Аля.
- Это не чушь, - убирает мои ладони от своего лица и тут же притягивает колени к груди. – Я знаю, что слишком часто об этом думаю, но у меня не получается по-другому. Если бы я хотя бы поняла почему так. Ну почему? Что я сделала не так? Я же не шлюха какая-нибудь с букетом венерических болячек. У меня же никого не было кроме тебя. Даже шлюхи рожают. А я что? На бетоне сидела в детстве? Ну так кто на нем не сидел? - на одном дыхании проговорила Аля, захлебываясь в слезах.
- Я тебя прошу, пожалуйста, прекрати. Ну зачем ты это делаешь, Аля?! Послушай меня, - вновь обхватываю двумя руками ее опухшее от слез лицо. – Я не знаю сколько раз тебе сказать и донести до тебя, что это не конец жизни. Тебе всего двадцать три. Женщины и в пятьдесят рожают первенца и ничего. Давай мы несколько месяцев поживем без всех этих тестов и клиник, просто для себя. Тебе надо расслабиться и забыться.
- Расслабиться?
- Да, Алечка. А через несколько месяцев я спокойно еще раз подрочу в баночку, и мы попробуем снова ЭКО. Давай?
- Подрочишь? – моментально меняясь в лице, тихо спрашивает Аля, переставая наконец-то плакать. – Точно подрочишь? – уже не скрывая улыбки, выдает она.
- Обязательно подрочу. Это святое, - не сдерживаю ответной улыбки и целую ее в соленые от слез губы.
- Ты лучший дротист, - смеется она, к счастью, не истерическим смехом.
- Я запомню.
- Кстати, ты зачем это сделал? - резко переводит взгляд на дверь.
- Честно? Иногда мне кажется, что ты можешь совершить какую-нибудь глупость.
- Да прям. Максимум – пореву и наемся шоколада.
- Это хорошо. Я хочу тебе кое-что предложить. Давай пока вместо малыша возьмем кота?
- Ты дурак, Сафронов? Кота сравнил с ребенком, охренеть, товарищи.
- Я тебя накажу, вот серьезно, сколько можно ругаться?
- Сколько нужно. Хрен – это словарное слово. А я не принцесса. Захочу и материться буду, понятно? И вместо охренеть товарищи, будет пи*дец, товарищи, ясно? Чего уставился?
