— Что ты себе позволяешь?! — ее щеки пылали, а глаза горели, как на пожаре. — Ты совсем охренел, Феликс?
Ну вот, а говорила, что строгий и неприступный врач. Как же легко ее, оказывается вывести из себя. Но так даже интереснее, так как это, моя милая, только начало.
— Нельзя же отказать умирающему в последнем удовольствии, — мое серьезное лицо не позволяло усомниться в моих же словах, что вывело Малинку еще больше.
— Здесь тебе не бордель! — девушка вздернула подбородок, поправляя волосы. — Выписывайтесь и получайте удовольствие, где хотите и с кем хотите, — снова перешла на официальный тон, гневно пылая глазами в мою сторону.
Я улыбнулся. Ох, как же она меня возбуждает, когда похожа на фурию.
— А я с тобой хочу, — поиграл бровями, чтобы вывести девушку из себя окончательно. Может тогда она озвучит суть своих претензий в мой адрес. — Только как же мне тебя теперь звать? — задумался, решив все-таки доиграть свою партию до конца, после чего выдал: — Клубничка? — пауза. — Земляничка?
— Чего? — как-то спокойно спросила, кажется, даже перестав злиться.
— Ну Анжелика рифмуется с клубникой и земляникой, — я снова улыбнулся, на что девушка в ответ лишь фыркнула.
— Пушкин хренов! — снова разозлилась и, одернув халат, выскочила из палаты, бросив на ходу: — Вот сам и лечись!
Ну-ну, пусть так. Только на поцелуй она все-таки отреагировала, хоть и сопротивлялась. Ее страстный язычок точно отвечал мне взаимностью. Ох, чувствую, веселая неделька мне предстоит.
Что ж, мне даже начинает нравиться больничная койка, по крайней мере в таких местах я еще ни разу не трахался, но все поправимо.
Надо только узнать у медсестрички, когда у Анжелики Сергеевны дежурство.
И всё, моя сладкая Малинка! Я же говорил, что ты снова попалась!
Сопротивление бесполезно — своего я точно не упущу!
Глава 16
Лика
Ягодный извращенец! Как подобная чушь ему только в голову могла прийти?!
Малинка, клубничка, земляничка. Кстати, черника, голубика тоже рифмуются. Господи, а меня-то уже куда несет? Это, скорее всего, от переизбытка эмоций, усталости и нервного перенапряжения.
Когда этот несносный Феликс рядом, меня точно заносит в какие-то дебри.
— Чтоб тебя! — буркнула себе под нос и оглянулась на дверь палаты.
Не успел из реанимации перевестись, а мысли уже ниже пояса. Заживает, видимо, на нем, как та птица Феникс из пепла восстает, хоть ты скальпель в кармане носи, когда идешь на обход. Точно выведет. Не сегодня, так завтра.
Скорее бы на поправку окончательную пошел, а то мысли о скальпеле уже не кажутся мне столь кровожадными, как раньше.
— Лика, — шепотом начала Маринка, когда мы столкнулись возле перевязочной, — а что это за картина маслом у нашего ВИПа в палате была?
И эта туда же. Вот не может просто промолчать, как будто и не было ее вовсе. Я только выдохнула, скривившись, и развела руками в разные стороны:
— На то он и ВИП. Считает, что здесь все включено, — пришлось засунуть свой сарказм подальше, когда нарвалась на обиженный взгляд подруги. — Потом давай. Сегодня же опять дежурим вместе.
— Ладно, но есть у меня мыслишка, — моя подруга слишком уж ехидно прищурилась. Впрочем, как обычно, когда эта засранка что-то придумала. — Учитывая, что имя у нашего пациента очень редкое, — уже веселее кивнула Маринка, подмигнула и скрылась за дверью, к которой уже, держась за бок, шел один из пациентов.
И ведь даже слова не дала вставить, чтоб ее! Надо же, какие все вокруг наблюдательные. Куда ж мне, бедненькой, деваться-то от советов одной и намеков (точнее даже не намеков, а прямой постановке вопроса в лоб) другого.
В ординаторской было пусто, что меня в тот момент дико порадовало. Ни тебе допросов с пристрастием, ни “Анжелика Сергеевна, как вы себя чувствуете”. Тишина, покой и полная свобода действий в пределах кабинета. Я бросила историю болезни на стол и начала мерить шагами помещение.
Ну и что это было? Какого хрена он так нагло провоцирует меня на ответную реакцию? Причем исключительно негативную. Неужели на что-то надеется этот наглый и напыщенный индюк?
«Мне понравилось», — вспомнились слова Феликса и его шикарная улыбка, которой он наверняка мог обезоружить любую женщину.
Да мне-то тоже понравилось тогда, но вот ему об этом знать необязательно. И так самомнение как у павлина. А тут вообще с цепи сорвется.
Понравилось, если бы не триста баксов, чтоб они ему поперек горла встали!
«Ты нафига соврала с именем? Так бы я тебя быстрее нашел», — вот тут вообще непонятно, к чему было сказано. Я в жизни не поверю, что искал. Скорее цену себе набивает, чтобы сдалась скорее. Нельзя отказывать ВИПу — он же у нас важная и неприкосновенная персона.
Я даже фыркнула вслух и наконец-то остановилась. Много чести ему, чтобы еще и метаться из угла в угол. Но мысли все равно не отпускали. Я тупо пялилась в экран компьютера, оформляя выписной эпикриз, а пальцы зависли над клавиатурой.
«А я с тобой хочу», — снова всплыло в памяти.
— Хоти на здоровье, — недовольно ответила вслух, и тут же у меня вырвался нервный смешок.
Нет, определенно я схожу с ума. Еще немного — и психиатрическое отделение станет домом родным. Даже работать не могу, а ведь сегодня только первый день, когда Феликс рядом.
А еще злость берет, так как этот умирающий лебедь посмел подставить меня. Если бы в палату вошла не Марина? Ох, слухов бы было… Я своей репутацией дорожу, а эту новость обсуждали бы очень долго, перемывая мне кости. Сплетников хватает, особенно среди медсестер.
— Привет самоотверженным работникам хирургического отделения, — услышала я со стороны знакомый голос и мысленно простонала.
Только его мне здесь не хватало. Кто бы знал, как я сейчас не хочу видеть человеческие физиономии в принципе. А эту так тем более.
— Привет, — устало отозвалась, хотя сегодня мы уже здоровались, и занялась наконец-то эпикризом.
Игорь подошел слишком близко. Запах дорогого парфюма ударил в нос. Слишком острый, как по мне. Еще и мужчина дико раздражал, особенно слишком близко.
И что всех так тянет нарушать границы моего личного пространства?
— Может, ненадолго отвлечешься? Мы бы кофе выпили, — предложил Игорь, правда моей кривой ухмылки видеть не мог, так как за спиной стоял.
Положил руки мне на плечи и начал их массировать. Ну что за день такой? Только от одного избавилась хоть ненадолго, как второй нарисовался, не сотрешь.
Как будто в кардиологии работы мало!
— Игорь, — придумала причину для отказа и повела плечом, но до человека так и не дошло, что надо убрать руки. — Я не… — и осеклась.
Ну вообще отлично!
Сафронов, зайдя в ординаторскую, даже не додумался закрыть дверь. И теперь его расслабляющий массаж мог стать достоянием общественности. Радует, конечно, что зрителей не набралось много.
Всего один. Тоже какого-то лешего принесло в ординаторскую.
Но я бы лучше пожелала, чтобы здесь собралось все отделение. Кроме него.
Феликс стоял в коридоре, глядя на нас с Игорем. И, кажется, был не на шутку взбешен. От одного взгляда меня бросило в дрожь, а интуиция громко заорала: «Спасай положение, иначе дойдет до мордобоя».
— Извините, Игорь Михайлович, — резко отрезала, поднимаясь, — я на минутку.
— Лика, ты… — мужчина кричал мне что-то вдогонку, но я уже хлопнула дверью с обратной стороны. Остановилась, выдохнула и поинтересовалась у Феликса:
— Вы что-то хотели?
Ох, ну и взгляд — страшнее пули. А я еще думала, что только мой родственничек умеет так смотреть.
— Что за хмырь тебя лапает? — рявкнул Феликс, не скрывая ни своей злости, ни уже вовсю бушующего раздражения. — У него руки лишние, что ли?
А интонация прошибает еще похлеще взгляда. Так бы и разорвал бедного кардиолога, даже руками не дотрагиваясь.
