— Я поняла лишь одно, — поднялась подруга, покачав головой, — он тебе нравится, но какой-то внутренний блок останавливает. Разбей эту стену, как сделала той ночью, когда переспала с ним.
Да что же это такое? Как будто все вокруг надо мной издеваются.
— Может, тебе к Виктору Михайловичу пойти работать? — спросила, вспомнив заведующего психиатрией.
Маринка только поджала губы и направилась к выходу, сказав:
— Пошла я принимать пациента из реанимации.
Разговор окончен, но осадок остался. И я запуталась. С одной стороны, очень хотелось, чтобы он быстрее выписался и исчез из моей жизни. А с другой — не так уж сильно и хотелось, чтобы все это закончилось.
Чертова дилемма! И одни противоречия в голове.
Ночью Феликсу стало плохо. Высокая температура, усиленное сердцебиение. Даже дежурного кардиолога пришлось вызывать, слава Богу, хоть не Игорь сегодня в больнице ночь коротал. Я практически безвылазно находилась в палате мужчины, боясь, как бы рана не воспалилась еще сильнее. И на операционный стол вторично бы не попал (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить).
В общем, к утру я валилась с ног, но моему ВИП-пациенту стало намного легче. Я выдохнула с облегчением и приказала Александру Витальевичу, который сегодня на дежурство заступал, глаз с него не сводить.
В голове сейчас лишь одно — выспаться.
Странные мы, женщины, существа — то ненавидим всеми фибрами своей души, то от постели не отходим, держа его за руку и молясь, чтобы выжил.
— Без бутылки не разобраться, — я перевернулась на бок, готовясь ко сну, который, как назло, не шел.
А ведь я так надеялась хотя бы сегодня отдохнуть.
Но отдых был до этого, как оказалось…
Глава 18
Спустя четыре дня…
Лика
— Войдите! — громко прокричала, когда в дверь ординаторской громко постучали. Недавно операцию закончила, тяжелого пациента после аварии привезли, и только села историю заполнять, как кому-то не спится.
Почти ночь на дворе — какого хрена шастают по отделению так поздно? И вообще в первую очередь пациенты должны обращаться на пост к медсестре, а не ломиться в ординаторскую, отвлекая меня от работы.
— Издеваются, что ли? — пробухтела я, но тут же открылась дверь.
Обалдеть не встать. Дар речи пропал напрочь. Еще и ручка от неожиданности выпала из рук. Такое чувство, что грохот от ее удара о пол стоял дикий.
Но я таращилась на открытую дверь, вернее, на человека, входящего в помещение, не обращая больше ни на что внимания. Это же сколько наглости должно быть у этого самого человека, чтобы по-хозяйски зайти в ординаторскую? Без каких-либо пояснений.
Еще и двух амбалов с собой приволок — пакеты, видите ли, тащат. И кто позволил посторонним войти в такое время в отделение?
«Хрустящие банкноты позволили», — догадался внутренний голос, а меня даже в жар кинуло.
Ну, Феликс…
— Сюда ставьте! — скомандовал, подходя к моему столу и сгребая все бумаги. — И свободны, — продолжал отдавать приказы, на что мужчины только кивнули.
Быстренько испарились, а я только и смогла, что встать со стула, открыть рот, когда все это безобразие происходило, и воздух ловить, не найдясь с нужным ответом.
Одни нецензурные фразы, чтоб их…
Еще и этот павлин расцвел на глазах, вынимая из пакетов деликатесы, бутылку коньяка, затем мартини, а после еще и фрукты.
— Ты охренел? — это самое культурное, что на языке вертелось. — Быстро свернул свой ресторан и свалил из ординаторской, пока я…
Снова обалдела, так как моя речь не достигла своей цели. Наоборот, Феликс как будто и не слышал меня вовсе — вальяжно к двери направился и… повернул ключ. На два оборота.
Это уже перебор — он кем себя возомнил, этот индюк общипанный?
— Чтобы нам не мешали, — еще и в улыбке расплылся, на что я уж окончательно вспылила.
— Пациент Орловский! — повысила голос, уже не сдерживая своей злости. — Вернитесь в палату!
— Не вернусь! — фыркнул и уселся на диван. Еще и ногу на ногу закинул, после чего уставился на меня. — Если гора не идет к Магомеду, то…
— Тебе пить нельзя! — это был последний аргумент, так как коньяк вряд ли предназначался мне. — Как лечащий врач должна тебя предупредить, что…
— Господи, какая ты занудная! — Феликс закатил глаза, со стоном выдыхая. — Слушай, Малинка, ты хоть иногда отдыхаешь? — снова перевел взгляд на меня. — Или постоянно в напряжении ходишь?
“Какой тут отдых, когда ты рядом!” — внутренний голос как обычно на высоте. Снова не вовремя, чтоб его бегемот слопал. Как же достали эти нравоучители, кто бы только знал.
Еще и Феликс скалится, ждет моего ответа, как будто я ему что-то должна. Ненавижу, когда прут напролом, но мужчине, кажется, плевать на это с высокой колокольни.
Четыре дня я его игнорировала. В палату только с медсестрой или с кем-то из коллег. Феликс молчал, обращался вежливо, пару раз съехидничал, но никто на это внимания не обратил.
Но это только видимость, потому что его глаза кричали иное.
“Можешь не стараться, Малинка, твой игнор мне по барабану!”
“Отстань от меня, пожалуйста” — молил мой взгляд.
“Думаешь, я поверю, что ты не хочешь повторить?” — никак не мог уняться, продолжая вести вроде как двойной диалог.
Я так вымоталась морально за эти дни, что уже серьезно подумывала об отпуске. По крайней мере, пока Феликса не выписали. Пусть сам с собой общается, строит глазки или внимание уделяет, а с меня хватит.
Достало все!
Хочу на Мальдивы!
— В отличие от тебя, — съязвила я в ответ, складывая руки на груди, — у меня не такая уж бурная жизнь, — намерено сделала паузу, наблюдая, как Феликс зубами скрипнул.
Не нравится, мой милый? Терпи теперь, раз приперся без приглашения.
— То-то я смотрю, ты после часа знакомства за мной в сауну поперлась, — выдал в ответ, на что я еще сильнее разозлилась. — А это, оказывается, от скуки.
— Ну, знаешь ли…
— Я пришел сюда не ссориться, — Феликс встал с дивана, а я лишь наблюдала за его неторопливыми шагами.
Один, второй, третий — фиг знает, зачем считала. Очнулась, когда мужчина уже рядом стоял.
Слишком близко. И опасно.
Для моего бедного сердца, которое заныло от бессилия. Ох, кажется, вместо психиатра теперь надо обратиться к кардиологу.
Он играет со мной, как кот с мышью — девочка не маленькая, должна понимать. Ни к чему хорошему это не приведет. Феликс совсем не тот человек, который способен на что-то серьезное.
А девочкой на одну ночь… ладно, на две, не готова я.
— Тогда зачем ты пришел? — в горле пересохло, но я все же выдавила из себя, не отводя взгляда.
— Поблагодарить, — он провел пальцем по щеке, заправляя выпавшую прядь за ушко. — Это ведь ты меня оперировала.
Вот же болтуны — я ведь просила не говорить. Хотя могли дружки Феликса сдать, эти-то прекрасно видели, как именно я выходила из операционной.
— Благодарность принимается, — кивнула в подтверждение своих слов и попыталась отвернуться, но мужчина не позволил.
Двумя пальцами поймал меня за подбородок, слегка надавил и заставил повернуть голову в его сторону.
Глаза в глаза. Снова опасно близко. “Тук-тук-тук”, — сердце готово было выпрыгнуть из груди.
А готова ли я сделать шаг навстречу, когда мужские губы медленно, не торопясь приближаются к моим…
Когда, казалось бы, возможности для капитуляции не оставалось. И дыхание остановилось, но я все же нашла в себе силы, негромко интересуясь прямо в губы Феликса:
- А в этот раз благодарность в денежном эквиваленте выражаться не будет?
Ну не смогла удержаться.
- Малинка, — выдохнул он, обжигая губы своим дыханием, — я был не прав.
Прогресс, мать его, налицо. Признать свою неправоту для такого парня было явно непросто. Феликс даже слегка поморщился.
