— Ой, и вы туда же! — обрадовавшись, что гость все же проявил интерес к беседе с ней, Хилдер не сразу сообразила, что волновала его мысли другая. — Это избитая песня, Адам. В роду Ларуса все женщины рыжие и похожие одна на другую. Так что наша Энн — вылитая бабушка.
— А у Ларуса только одна дочь? — наклонив голову в сторону девушки и вложив в вопрос максимум обаяния, спросил Адам.
— Да, — прошептала Хилдер, тая под обворожительным взглядом. — Энни — единственная. Но все говорят, что мы похожи.
Адам промолчал, наградив Хилдер снисходительной улыбкой. Похожи... Теперь-то он твердо понимал, что это значит...
За перешептованиями молодой человек чуть не упустил из вида Энн, которая, извинившись, встала из-за стола и отправилась к себе. Правда, сделав всего пару шагов, остановилась и обернулась. Закусив слегка костяшку указательного пальца, словно только что вспомнила о чем-то, с улыбкой она обратилась к гостю:
— Адам, если вы не передумали, минут через тридцать лошади будут готовы.
Адам кивнул и хотел было ответить, как вновь суровый голос Ларуса его опередил:
— Энн, думаю верным будет для Адама оседлать Гавроша, а ты возьми Странника. И, дочка, далеко не отъезжайте, хорошо?
Девушка кивнула и убежала, а ее отец устремил свое внимание к Адаму:
— Гаврош при всем своем спокойствии в резвости не уступает Страннику. Уверен, вам понравится!
— Не сомневаюсь, — согласился мужчина.
— Вы не подумайте ничего такого, — поспешил оправдаться Ларус. — Просто без должной подготовки седлать Странника опасно. А так вы сможете оценить коня со стороны.
Спустя полчаса по поручению отца Петер проводил гостя к конюшне, где его должна была ожидать Энн. Вот только девушки нигде не было видно.
— Вы подождите здесь, а я сейчас сгоняю за сестрой, — разволновавшись, засуетился мальчишка. — Ее, наверно, Хил отвлекла.
Парнишка убежал, а Адам не преминул воспользоваться ситуацией и набрал Ангура.
— Видел ее, Ясин? — вместо приветствия выпалил друг.
— Видел, Ангур, — согласился Адам, шагая вдоль пустых загонов. — Только никак не могу понять, как такое возможно.
Большинство лошадей в это время находились на улице, отчего внутри конюшни было весьма тихо и спокойно. Адам медленно продвигался вглубь здания, мягко, почти беззвучно ступая по деревянному покрытию.
— И я не могу, — выдохнул на том конце мужчина. — Что делать теперь собираешься?
— Не знаю, брат, не знаю, — задумчиво ответил Адам, остановившись метрах в десяти от денника, где еще вчера Ларус показывал ему коня. Но его внимание привлек не он, а тихий голос, ласково напевающий знакомую с детства мелодию.
— Я перезвоню!
Сбросив вызов, Адам сделал еще несколько шагов по направлению к стойлу и замер.
Хрупкая девчонка стояла, прислонившись лбом к морде Странника и с нежностью поглаживая того, напевала ему детскую песенку.
Бесстрашная, отважная, сумасшедшая и очень глупая! Была бы воля Адама, он и близко бы больше не подошел к этому строптивому жеребцу. Свежи в памяти были его раздувающиеся ноздри и неуправляемые копыта... И уж точно ворковать с конем Адам стал бы в последнюю очередь.
— Что ты делаешь? — грозно спросил он, наблюдая, как от неожиданности девчонка вздрогнула и замолчала. А потом подняла на него искрящийся взгляд, наполненный трепетной нежностью, и улыбнулась.
— Успокаиваю его, — тихо, почти шепотом ответила Энн.
— Нет, ты балуешь животное и даешь ему право полагать, что главный здесь он, а не ты! — выплюнул Адам.
— Так ли важно, кто из нас главнее? — искренне недоумевала девчонка. — Разве может привязанность строиться на таком глупом принципе?
— Привязанность? — переспросил Адам. — Какая к черту привязанность? Это конь! Животное! А ты ему колыбельные поёшь!
— Его гораздо проще уговорить сделать что-то, нежели заставить, — взгляд Энн уже пылал от негодования. — И если вы думаете иначе, мне вас жаль!
— Взбалмошная девчонка! — прорычал Адам на арабском, возмущенный дерзким поведением Энн.
— Я передумал, — вновь перейдя на английский, решительно заявил он. — Наш договор больше не имеет значения!
— Вы о прогулке? — никак не умолкала девушка. — Это и к лучшему! Странник скинет вас с себя в первую же минуту! Он терпеть не может самовлюбленных и заносчивых типов!
— Нет, Энн! Я говорил не о прогулке! — зло щурясь, парировал Адам. — Завтра же конь отправится туда, где отныне ему место!
Адам стремительно развернулся и направился к выходу. Еще не хватало ему, алмазному королю и эмиру провинции Ваха, терпеть оскорбления из уст невоспитанной девчонки.
— Погодите, Адам! — донеслось ему в спину. — Простите!
Только гордый Адам Ясин Ибн Аббас Аль-Ваха не привык менять своих решений! Тем более повинуясь капризам женщин. Уверенной походкой он покинул здание конюшни, а через некоторое время и дом Ларуса Хаканссона.
— Подготовьте коня к отправке, — сухо заявил он хозяину дома перед отъездом. — В среду за ним приедут.
8. Вулкан
Энн
— Идиотка! Какая же ты идиотка, Энн! Что ты ляпнула этому богачу, чтобы он так резко решил уехать? И ладно бы просто уехать!
Уместив ладони на затылке, Хинрик ходил кругами вокруг растерянной девушки.
— Хинрик, – предупреждающе рявкнул Ларус. — Выбирай слова! Все-таки с сестрой говоришь!
Все, за исключением Оскара, которого забрал Кристоф к себе до вечера, собрались в гостиной. Минут десять назад разгоряченный и злой Адам сел в такси и покинул пределы деревни, толком не объяснив мотивов своего решения.
— А кто она, пап? Кто? Растяпа, пустоголовая курица, эгоистка! — Хинрик резко остановился возле Энн и дернул ее за плечо. — Что сложного было в конной прогулке? Села на лошадь и вперед! Неужели опять свой дерзкий язык не смогла приструнить?
— Хинрик, — грозно крикнул Ларус. — Ты забываешься, сын!
— Да пошло всё к черту! Надоело!
Юноша выбежал в прихожую, схватил дождевик и, громко хлопнув дверью, ушел. Ему нужно было остыть. Энн понимала это, как и то, что сейчас говорить с братом было бесполезно.
— Энни, что произошло? — ласково спросила Арна, пока Ларус, взбешенный поведением сына, смотрел в окно на его удаляющуюся в сторону конюшен фигуру.
— Этот Адам просто чокнутый, мам! Я была со Странником, как обычно пела ему и готовила к выходу, как заявился этот... — Энн в холостую открывала рот, пытаясь подобрать подходящее определение для мужчины, но никак не могла. — Взбеленился на меня за пение, начал упрекать, что неправильно обращаюсь с животным, а потом просто ушел.
Отчего-то в уголках ее глаз заблестели слезы. Энни было обидно, что мужчина так грубо и импульсивно повел себя с ней, а еще очень стыдно перед братом... Хотела она того или нет, но Хинрик только что лишился своего единственного друга, и, как ни крути, вина была на плечах Энн.
— Ничего страшного не случилось, Энни, — отозвался Ларус. Его внимание все также было сосредоточено за пределами дома. — Месяцем раньше или месяцем позже — какая разница, когда Странник покинет нас. Да и в лице Адама мы не потеряли друга, поскольку таковым он нам стать не успел.
— Но Хинрик, — попыталась возразить Энн. Ее милое сердечко разрывалось на части, представляя, как больно сейчас было брату.
— Хинрику пора взрослеть, дочка! — оборвал отец. — Завтра утром возвращаешься в город. Ни к чему лишние рыдания и прощания. Поняла?
— Одна? — сдерживая слезы, спросила Энн. — Хилдер обещала родителям задержаться на пару недель. Я думала тоже...
— Значит одна, — рявкнул Ларус и, хлопнув тяжелой ладонью по подоконнику, развернулся к девушке. — Я как чувствовал, что не стоило тебе приезжать. Как чувствовал...
Уже на следующее утро, наспех попрощавшись, Энн благополучно отправили в город.
Так и не успев вдоволь наиграться с Оскаром, нагуляться с Петером и, как следует, попросить прощения у Хинрика, она ехала по серой пустынной дороге навстречу одиночеству. Позади оставался дом, лучшая подруга и Странник, к которому ей так и не хватило смелости зайти перед отъездом.
