менять погоду по взмаху волшебной палочки. Десять минут назад никто не верил в дождь, а теперь пожалуйста — тучи клубились, шансов на сухую гонку становилось все меньше.
А я тем временем надеялась сыграть на этом. Я хотела победить. На зло соперникам. На зло Роберту, который меня уволил из команды. Просто использовал и выбросил из своей жизни. На зло Федерации автоспорта, которая спала и видела мой окончательный провал.
Но прежде всего я делала это ради себя самой. Ради мечты. Ради Романа. Ради папы. Который вложил в мое детство все свои деньги, всю свою энергию. Чтобы я могла сейчас стоять в одном ряду с другими сверхталантливыми людьми. И бороться с ними на равных.
Трибуны скандировали. Болельщики стояли и кричали короткое, такое приятно мне слово. Они повторяли мое имя.
"ЕВА-ЕВА-ЕВА!"
А комментатор гонки не переставал удивляться моей прозорливости:
"Невероятно! Глазам своим не верю — Ева Шувалова оказалась права, переобувшись на дождевые! Дождь и правда начинается! Более того, прогноз уже дает тридцать процентов, что будет гроза! Представьте себе — настоящая гроза! Хоть бы гонку не остановили из-за ливня, как это бывает в сильный дождь! Некоторые команды думали зазвать пилотов в гаражи по примеру Евы! Но хватит ли времени, чтобы успеть до отмашки клетчатым флагом?! Потому что светофоры загорелись красным! Еще мгновение — и пелотон сорвется в последнюю гонку этого сезона! Ну же…"
Я находилась в самом конце бесконечной вереницы спортивных болидов. Выбрала тяжелый путь и свято верила, что он был единственно верным. Как и учил отец — не пасовать перед трудностями, не мухлевать, не обманывать. Прежде всего — саму себя. Потому что самодуры не живут. Они существуют в иллюзиях. А я быть такой не хочу. Хочу реальную жизнь, реальные отношения, а не их видимость.
Хочу настоящих друзей. Настоящие эмоции.
Небо над треком стало черным, как смола. От этого красные огни на длинном горизонтальном светофоре стали еще ярче. Светили кроваво-красными точками. И я готовилась сорваться с места. Машина ревет на холостых. Болельщики ликуют. Мгновения перед стартом были невыносимы.
Казалось, светофор еще никогда так долго не зависал без динамики. Было такое чувство, что эти секунды перед стартом растянулись на минуты. Были долгие минуты бездействия. И я начала думать о прошлом, вспоминать, что всему этому предшествовало. Свое детство.
Мне привиделось, как на асфальте рядом преданный отец толкает детский карт со своей дочкой. Он ее подбадривает, дает советы, наставления. Затем, когда карт завелся и стал набирать обороты — нежно похлопал по шлему и крикнул что-то вслед. И я знала, что это за слова. "Никто тебя не победит, пока сама не позволишь". Я помню эту фразу. Помню на зубок.
И я уже видела, как между тучами сверкает молния. Вот-вот ударит гром, начнется гроза. Но никто не решался сменить резину. Все понимали, что коней на переправе не меняют. Значит, будь что будет.
А я видела, как мои отец и мать ругаются. В каких-то пяти метрах от болида они кричали друг на друга. Папа пытался ее успокоить, но мама была непреклонна. Она была против моих гонок. Против спортивной карьеры. Ей надоели все эти траты на постройку машин, оплату взносов и покупку специальной одежды. Семья разваливалась из-за вечной нищеты.
И все из-за меня. Из-за моей мечты подняться высоко и заявить о себе, как о гонщице. Первой за всю историю девушке в Формуле-один. Но папа верил. Он свято верил, что я смогу и доберусь до вершины.
Несмотря на все, я добралась. И наплевать, что это моя последняя гонка. Сейчас я на гребне волны, пора седлать свою доску и серфить. Потому что никто не сможет меня победить, пока я сама не позволю.
"Гаснут огни!" — вылетело из динамиков над трассой.
И в ту же секунду грянул гром. Где-то за городом ударила мощная молния, а вслед за ней воздух разрезал оглушительный грохот.
Началась гроза. Началась последняя гонка сезона. И я собиралась подняться на подиум с последнего места.
Марш!
"Машины стартовали и борются за места в настоящей чехарде! — комментировал диктор, наблюдая за происходящим в уютной кабине, пока снаружи бушевала непогода. — Но над трассой прорвало небеса — вода полилась, словно из ведра! И теперь затея Шуваловой не выглядит такой нелепой — она выглядит просто гениальной! Только она предвидела дождь и не прогадала! Именно поэтому с последнего места на старте она пробивается все выше и выше! Шувалова начала двадцать второй, но уже отбила пять позиций! Она семнадцатая! И продолжает обходить соперников на скользкой лысой резине! Кому-то пора задуматься над сменой покрышек на дождевые…"
Когда ударил гром — огни светофора погасли, а мои призраки прошлого исчезли, как туман — я рванула с места и стала разменивать машину за машиной. Они буксовали, виляли кормой. Пока я врезалась в стену падающих капель подобно колуну. Я прорывалась наверх, почти ничего не различая из-за водной взвеси.
Колеса поднимали плотный туман, все шли на автопилоте. Но я доверилась чутью и рисковала больше обычного. Меня и в сухую погоду не остановить. Но в этот раз я шла на пределе человеческих возможностей.
— Поднялась на одиннадцатую строчку, — сообщил мне Гюнтер по радио. — Как себя чувствуют покрышки?
— Хорошо! — ответила я, перекрикивая двигатель. — Я ничего не вижу, но держак хороший! Попробую подняться выше!
— Будь осторожна, впереди замес…
— Не слышу!
Связь прерывалась. Из-за разрядов в воздухе были помехи.
— Впереди столкну… в третьем поворо… как раз перед шпиль…
Мало что поняв, я втопила педаль в пол и рванула вперед между дерущимися за позицию середняками. Дождь всегда путал карты. Те, кто должны были победить, откатываются в середину. А те, кто обычно пасут задних, вдруг поднимаются выше и бьются за заветные очки в десятке.
Но десятки мне мало. Сегодня я выжму все из своей Кэнди.
— Прости, подруга, — говорила я с машиной, — но сегодня будет страшно… Я тебя очень любила, но настало время показать себя на все сто. Обгон! — выкрикнула я для радиоэфира. — Иду на обгон перед третьим поворотом!
Но когда я прошла два болида и выскочила на прямой отрезок, то увидела впереди аварию. Мгновение назад столкнулось несколько машин. И перед завалом валялись обломки. Дождь смешался с дымом, языками пламени. Походило на непроглядную гору. Некий портал или черную дыру. И ехать туда было страшно.
"На третьем повороте большая авария! —
