Хоппер и Мо стояли по бокам от меня, пистолеты были взведены, пальцы находились на спусковом крючке по бокам.
Мое внимание переключилось на резиденцию «Кинжала с розой». Ворота были широко открыты, как зубы в гигантском деревянном черепе, маня нас к телам наших врагов.
Спичка снова посмотрел на территорию.
— Я был здесь одним из первых. Пришел, как только мне позвонил Хоппер и сказал, что ты чертовски плох, и твою старушку украли. Я привез Баса и Коина, и мы поставили лагерь.
Мое дыхание учащалось с каждым словом.
— Ничего не произошло. Мы не смогли видеть девушку, и ничего необычного не было. Клянусь своей жизнью, я не отводил взгляда за те два дня, что мы здесь, но почему-то...
Я взревел:
— Что ты хочешь сказать?!
«Ах, блять, моя голова».
— Примерно тридцать минут назад произошел взрыв, и главные ворота распахнулись настежь. На тот момент нашего подкрепления здесь не было, так что мы не могли двигаться, понимаешь? Не было огневой мощи, чтобы обезопасить место происшествия и поймать придурка, который это сделал. Итак, мы втроем ждали. Я заставил Баса спрятаться за одним из деревьев, чтобы действовать, как снайпер, и Коина, чтобы ждал в засаде, если все братство Кинжалов выйдет, чтобы устроить нам немного холодного правосудия. Но потом… ничего не произошло.
Мои ноги закачались. Это все, что я мог сделать, чтобы оставаться в вертикальном положении.
— Что значит ничего не произошло?
Спичка потер свою шею, чувствуя дискомфорт. Он выглядел виноватым, как грех.
— Мы дали им десять минут, чтобы посмотреть, не выпустят ли они полыхающие пули. Но когда они этого не сделали, мы двинулись вперед, чтобы осмотреть место происшествия. И обнаружили, что клуб совершенно пустой.
Мо покачал головой, играя со взведенным пистолетом.
— Пустой? Но как ты объяснишь исчезновение более сорока «Кинжалов», когда ты был, блять, прямо там?
У меня поднялось кровяное давление. Мой череп грозил расколоться в любой момент.
Спичка указал на скопившихся байкеров. Их туловища в кожаных куртках блокировали то, чем они были так заинтересованы.
Это дым в центре?
«Они собрались у чертова костра?»
Спичка жестом подозвал нас к братьям. Мы пошли за ним. Я сжал пистолет в руке.
Спичка сказал:
— Мы провели полную разведку. Комплекс безлюден. Все машины исчезли. Документы уничтожены; дома заперты. Мы проследовали по следам от шин до заднего выхода, который они сделали по северному периметру.
Я сжал переносицу, споткнувшись о корни деревьев.
— Итак, вы говорите, что Рубикс и остальные члены его гребаного Клуба свалили, а вы их не поймали?
«Этого не может быть».
Мой нрав превратился в нечто огнедышащее и смертельно опасное.
Спичка отвернулся, не в силах смотреть мне в глаза.
— Она здесь, През.
Каждый мускул мгновенно заблокирован. Мой разум наполнился ужасными образами. Кровь. Пытки. Боль.
«Если они прикоснулись к ней, я сделаю гораздо хуже, чем просто убью их».
— Они оставили ее для тебя, — Спичка махнул в сторону зияющего входа. — Прямо там. Мы ее не трогали. Не хотели ее трогать, на всякий случай...
Мо рванул вперед, но я был быстрее.
Даже с чертовым сотрясением мозга я все равно обогнал их и оттолкнул людей с дороги. Я пробирался сквозь их ряды, рыча, как проклятый зверь.
Братья отступили в сторону, позволив мне прорваться через ворота «Кинжала с розой» и резко остановиться на месте происшествия.
В ту секунду, когда мои ноги коснулись земли «Кинжалов», у меня возникло мимолетное чувство возвращения домой.
Потом это исчезло, сменившись тяжелой ненавистью, пронизывающей мои кости.
Это место.
Это безумие.
Здесь началось зло.
Это ад.
Как и следовало ожидать, сцена передо мной была хуже, чем я мог себе представить.
«Клео!»
Мои легкие слиплись, когда я воспринял сообщение, оставленное моим отцом. Я хотел упасть на колени. Я хотел вырвать свое гребаное сердце.
«Черт возьми, Клео».
Она лежала обнаженная, как человеческая жертва. Свернувшись калачиком на боку, уткнувшись ногами в грудь, она выглядела как падший ангел — видение чистоты, пострадавшее от такого большого зла.
Клео лежала справа, ее шрамы и ожоги были скрыты, а слева отображались мозаичные цвета чернил. Мои глаза скользили от кончиков пальцев ног к ее плечам, замечая яркую татуировку и замысловатые подсказки, выгравированные на ее коже.
Я знал дизайн наизусть, но большая его часть была скрыта…
Я проглотил желчь.
Кровь.
Ее фарфоровая бледная кожа была покрыта ржаво-красными пятнами. Брызги на руках и ногах; огромные пятна покрывали ее лицо, шею и грудь.
— Клео! — проревел я, не обращая внимания на визг в черепе.
Это была ее кровь? Она не выглядела живой. Ее ярко-рыжие волосы веером разметались по взбитой грязи, спутанные и покрытые еще более ужасной ржавчиной.
Я двинулся к ней, бросившись к мучительной жаре. Остальная часть сцены появилась в поле зрения. Я был так поглощен тем, чтобы убедиться, что она жива, что мой сломленный разум заблокировал то, что ее окружало.
Это было снова прошлое.
Ужас.
Беспомощность.
Огонь.
— Кто-нибудь, возьмите гребаный огнетушитель!
Мо пролетел мимо меня.
— Уже!
«Какого хрена никто не потушил раньше?»
Мой отец хотел отправить мне сообщение.
Он, блять, преуспел.
Моя женщина лежала без сознания в кольце пылающего огня. Несмотря на то, что она была обнажена, она была одета в то же оранжевое пламя, которое изменило ее, когда ей едва исполнилось четырнадцать. Мерцающее пламя и облизывающиеся тени танцевали над ней, как заклинание или вуду.
Круг огня был создан опытным пиротехником. Пламя было сильным, и черный дым заполнил мой нос, заперев ее и забаррикадировав нас.
Мои колени упирались во внезапную волну свирепости и тошнотворного ужаса.
— Почему, черт возьми, ее никто не сдвинул?
Огонь не причинил ей вреда. Пламя танцевало больше как друг, чем враг, защищая девушку, уже отмеченную его силой. Но я ненавидел оранжевое сияние на ее коже. Я ненавидел тени, которые оно бросало, как будто каждую секунду оно засасывало все больше ее души в подземный мир.
— Дайте мне матрас, дверь — что угодно, чтобы добраться до нее.
Я устал ждать. Я бы прошел через огонь, если бы пришлось. Я должен был забрать ее сейчас.
Спичка исчез, схватив двух мужчин, чтобы помочь ему. Звук бьющегося окна и удара ногой перекрыл треск пламени. Хоппер вернулся первым, еще раз доказав, почему он был моим самым верным другом и вице-президентом.
Он со Спичкой протащили двойной матрас.
Я двинулся, чтобы помочь, но моя голова держала меня в заложниках. У меня не было возможности поднять что-то столь неудобное и громоздкое и остаться стоять с давлением в черепе.
Вместо этого я подождал, пока мужчины перетащат матрас на место. Резким толчком они опрокинули его так, что большая кровать с пружинным покрытием заглушила огонь и открыла проход.
Войдя на матрас, я взял себя в руки.
Клео простонала.
«К черту это».
Я прыгнул.
В украденных конверсах и слишком обтягивающих спортивных штанах я бросился сквозь шипящую жару и резко остановился рядом с окровавленным телом Клео. Матрас опалялся и обугливался, пламя изо всех сил старалось поглотить своего нового врага.
Вскоре он загорелся и запер нас обоих здесь.
Мо вернулся с огнетушителем.
Смотреть на мужчин с этой стороны было нереально — как будто я уже был в аду и позволил себе последний проблеск жизни.
— Черт, През. Ты мог бы подождать еще несколько секунд, пока мы потушим огонь!
«Секунда была слишком длинной!»
«Разве они не понимали, что секунда была долбаным чистилищем, когда Клео была ранена?
Я упал на колени рядом с ней и коснулся ее щеки.
