произносит она с ехидной улыбкой.
— Ладно, Алена, я пошла. Не буду его заставлять долго ждать, а то так и не получу подпись на документе, — говорю я, зная, что она не придаст этим словам особого значения. Ну, мало ли какие документы шеф должен подписать. Вся наша работа заключается в том, чтобы составлять и подписывать бумаги.
Не могу понять, почему сердце так трепетно бьется с каждым шагом к его кабинету. Раньше я могла списать это на страх, но сейчас ощущаю, что от прежнего страха и ненависти не осталось и следа. Так в чем же дело? Почему я вся трясусь от мысли, что скоро увижу его? Это всё из-за вчерашнего? Чёртов виски! Весь план испортил!
Надия Булатовна оказалась милой дамой в возрасте. Возможно, она продолжает работать, будучи на пенсии, так как, судя по внешности, ей далеко за пятьдесят. Когда я представилась, она с явным облегчением вздохнула и буквально бросилась к двери начальника, чтобы поскорее её открыть и впустить меня внутрь. Даже внутреннюю дверь открыла, наверное, для уверенности, что я не застряну между дверями.
— Почему так долго? — сердито проговорил Дамир, прожигая меня своим жгучим взглядом.
— Вы прекрасно знаете, почему, Дамир Аскарович, — перешла я на официальный тон.
— Подойди ко мне, — произнес он требовательно.
Но я даже не шелохнусь. Стою посреди кабинета напротив его стола, дерзко глядя ему в глаза и стойко выдерживая всё более гневный, почти сверлящий взгляд.
— Я выполнила ваше условие и хочу знать, когда мне подойти с документами на развод? — холодно спрашиваю, стараясь держаться уверенно, хотя внутри всё дрожит от напряжения.
— Мы, кажется, уже обговаривали этот момент, — злобно рычит он, заставляя меня вздрогнуть. — Ты выполнила условие, чтобы получить развод за день до бракосочетания. Скажи спасибо своей тётке, — сквозь зубы бросает и откидывается на спинку кресла, медленно, почти с вызовом, окидывая меня взглядом с ног до головы. — К тому же… — его голос становится низким и почти насмешливым. — Эта ночь прошла совсем не так, как я планировал.
От его слов внутри всё кипит. Его взгляд и напоминание о вчерашнем злят и раздражают меня, но я сохраняю спокойствие — хотя бы снаружи.
— А мне плевать! Я выполнила твоё условие — провела ночь с тобой, — от гнева снова перехожу на «ты». — А то, что ты не воспользовался своим правом мужа — это уже твои проблемы.
Видимо, он именно это и имел в виду, говоря «не так, как планировал».
Молчит. Сказать нечего, а тишина в кабинете давит на меня, как свинцовое покрывало.
— У вас еще имеются ко мне вопросы по работе, Дамир Аскарович? — вновь перехожу на официальный тон. — Если нет, то я пойду.
Не дожидаясь ответа, собираюсь развернуться, чтобы уйти, но вдруг слышу его чертов рык.
— Как это «нет»! Это что? — яростно кричит и силой трясет листком, который лежал перед ним на столе. — Какие ещё, нахрен, орехи?
— Что? — недоумеваю я.
— Это контракт на установку нефтяного оборудования? — кричит ненормальный. — Или мы поставкой продовольствия занимаемся?!
От такого нагоняя я не просто подхожу к нему — я лечу к нему. Хватаю листок с текстом, полностью написанным на английском, и понимаю, что это мой перевод.
— Здесь нет ни одного русского слова, — замечаю я, продолжая внимательно читать. — Речь идет о гайках, а не о орехах. “Nuts” — это гайки, а не орехи, — кладу листок на стол перед ним и указательным пальцем провожу по строчке. — Тут же по смыслу поня…
Не успеваю закончить фразу, как руки Дамира хватают меня за бедра и притягивают к креслу, на котором он сидит. Внутри всё сжимается от неожиданности и, зажатая между его ног, я инстинктивно пытаюсь оттолкнуться, толкая его в плечи. Но он ещё крепче сжимает свои объятия и утыкается носом мне в грудь, вдыхая мой запах.
— У меня к вам ещё много вопросов, Динара Анваровна! — тихо и словно одурманенный говорит он, завораживая меня своим бархатистым голосом.
Я шумно вздыхаю. Понимаю умом, что не могу ему сопротивляться. Или не хочу. С этим надо ещё разобраться. Но ясно одно: на виски уже не списать.
— Слушаю вас, Дамир Аскарович? — мой голос с потрохами выдает волнение. Невозможно сохранять самообладание рядом с этим человеком, особенно после всего, что было вчера. Он не просто меня вылизал, он околдовал, привязал к себе, подсадил на себя. Теперь я, как наркоман, жажду новой дозы, испытывая острое желание вновь ощутить его ласки.
— Какой лифчик вы надели сегодня, Динара Анваровна? — одной рукой он расстегивает пуговицы на моей блузке, а другой прижимает меня к себе, словно пытаясь удержать. Я и не собираюсь сбегать. — Надеюсь, не тот детский, который был на вас вчера вечером, — его голос, наполненный провокацией, заставляет меня и стыдиться, и усмехаться, и злиться.
— Сегодня я не для вас одевалась, Дамир Аскарович, — мои руки предательски ложатся на его плечи и даже поглаживают их.
— Ваш жених уже оценил этот ажурный камуфляж, скрывающий мои засосы? — ловко расстегнув застежку лифчика, он начинает сжимать мне грудь обеими руками, нежно целуя синие метки и обжигая кожу горячим дыханием.
— Не успел, — с тяжелым от возбуждения вздохом произношу я. — Кто-то его специально отправил на встречу с замминистром, — говорю, теряя голову от напряжения.
Дамир, словно не замечая моих слов, снимает с меня блузку и стягивает лифчик, раздраженно швыряя его в сторону. Всё это время белье лезло ему на лицо, мешая ласкать мои груди. Затем быстрыми движениями рук избавляется от галстука и расстегивает почти все пуговицы своей рубашки. Атмосфера вокруг нас накаляется, наполняясь страстью.
— Какие же трусы вы надели ради своего жениха, Динара Анваровна? — он задрал юбку, а затем спустил колготки, чтоб посмотреть на мои трусы. Но трусы его мало волнуют, гораздо интереснее то, что находится внутри, так как они тоже мгновенно оказываются спущенными.
Дамир просунул свою ногу между моими, заставляя меня шире раздвинуть их, и начал поглаживать мою промежность, продолжая при этом целовать грудь.
На этот раз он не играет со мной. Его пальцы проникают внутрь и, сначала плавным движениями, затем с нарастающей интенсивностью, доводят меня до оргазма. Я обильно кончаю, заливая своими соками его руку, трусы, колготки и даже штанине Дамира достается. На мгновение меня охватывает сомнение — не описалась ли я? Лицо Дамира светится от удовольствия, будто он сам только что кончил.
— Сладкая девочка, — шепчет он, вытирая салфеткой мою влагу. — Но этого мало!
Он резко отодвигает документы со стола и сажает меня перед собой.
