class="p1">– Мне приснилось, что мы с тобой занимаемся сексом, – пробормотала невнятно она. Но Ник услышал.
– И как оно? – только и спросил он, подходя к окну. Выкинув окурок, он сразу закурил новую сигарету.
Лу проигнорировала его, все еще не до конца осознавая реальность. Сон был таким четким, словно все это было взаправду. Возбуждение, испытанное во сне, все еще оплетало ее липкой паутиной. Откинув в сторону одеяло, мелкая подошла к Нику и вытянула сигарету у него из пачки.
– Говорят, нам снится то, чего мы боимся или желаем. Ты боишься или хочешь меня? Или боишься того, что хочешь? – спросил после недолгого молчания Ник, выпуская в ночную прохладу струю дыма.
– Не выворачивай психологию так, как тебе удобно, – закатила глаза Лу. – Это все из-за тех стремных разговоров на кухне.
– А что в них стремного? Тебя пугает то, что у меня к тебе есть чувства?
– Не говори об этом так вот запросто! – возмутилась Лу, скрестив руки на груди.
– А ты не психуй, – посоветовал Ник, прекрасно зная, что эти слова взбесят кроху еще больше. Но он не смог устоять, очень уж его умиляло то, как она злится.
– Завязывай с этим, – потребовала девушка. – Какого хрена ты все усложняешь?
– Разве нам хоть когда-то было сложно друг с другом? – хитро прищурился Ник. – Я знаю тебя, я понимаю тебя куда лучше, чем этот твой Рома. Разве нет?
Это было уже откровенной провокацией с его стороны. Он был серьезен, но он играл, как всегда, сам не понимая, чего добивается от нее.
– Ты полный придурок.
– А ты, конечно, самая умная? – хихикнул Ник, щелкнув ее по носу. – Твой смазливый мальчик тебя бросил, я одинок, как перекати-поле, так почему бы нам не попробовать?
– Что попробовать? Ник, ты великовозрастное дитя с замашками гения, и еще запойный алкаш. А твоя мания величия задушит любую нормальную девушку.
– Но ты ведь чокнутая, разве нет?
– Не настолько, – покачала головой Лу. – Да и тебе не нужна девушка. Тебе нужна недосягаемая муза, чтобы ты мог страдать и писать песни. А еще я не люблю тебя. Точнее, люблю недостаточно, чтобы из нас получилась пара.
Солист молчал очень долго, не глядя на нее. Лу даже испугалась, что перегнула палку, но потом Ник притянул ее к себе и поцеловал в висок. Коротко, но нежно.
– Знаешь, я бы разочаровался, если бы ты согласилась, – сказал он наконец. – И в то же время я этого хотел. Странное чувство, – прошептал он в ее волосы.
– Говорю же, придурок.
– Кроха, а любовь… на что она похожа? – вдруг спросил Ник, наблюдая, как окурок разлетается сотней искр об асфальт.
–Я любил и ненавидел, но теперь душа пуста,– Лу тихо пропела строчки небезызвестной песни, которые отчего-то пришли ей на ум, – все исчезло, не оставив и следа, и не знает боли в груди осколок льда [113].
Наверное, сейчас это было самым лучшим определением того, что она чувствовала.
72. Take control, it’s now or never! [114]
Кирилл со спокойной совестью проспал рабочую субботу, прогуляв заодно и урок английского. Сладко потягиваясь, школьник ворочался в кровати, когда в его комнату без стука зашел Рома. На нем был рабочий костюм, а на лице застыло кислое, уже ставшее мелкому привычным выражение. Он так и не понял, что случилось тогда, когда братец вернулся домой хмурый, как туча, и, не говоря ни слова, заперся у себя в комнате, но с Лу он явно не помирился.
– Спишь, плесень? – хмыкнул брат, плюхаясь на кровать рядом с мелким. – Ты в курсе, что у нас званый ужин в шесть?
– Че? – Кирилл уставился на экран телефона и осознал, что уже два часа дня. А значит, найти в меру благовидный предлог, чтобы слинять, уже не удастся. – Вот говно, – фыркнул Кир, уверенный, что мать специально ничего не сказала заранее, чтобы он не смог увильнуть.
– Приедут какие-то родительские друзья. Мама сказала, что мы когда-то где-то вместе отдыхали. Но я не помню их.
– Мне все это не нравится. Опять нужно будет надевать рубашку и делать вид, что мы идеальная семейка.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Рома. – Зато будет твоя любимая утка. И шоколадный торт.
– Ну, тогда еще ничего, – фыркнул мелкий, спрыгивая с кровати. – Я в душ. А ты можешь свалить к себе, – заметил он, закрывая за собой дверь.
* * *
Андрей Андреевич вернулся домой без двадцати шесть. Глава семейства был голоден и раздражен. В гостиной он обнаружил младших сыновей, которые чинно сидели на диване, тихо о чем-то переговариваясь. От этой картины его пробрал такой смех, что Маргарита даже шикнула на него. А он никак не мог остановиться, глядя на Кирилла и Рому, наряженных в парадные рубашки.
Отсмеявшись, он окинул среднего взглядом, пытаясь определить, сообразил ли он, что задумала мать. Судя по его безмятежному и спокойному виду – нет. Решив, что это к лучшему, старший Андрей приготовился встречать гостей.
Они ждали старых приятелей жены, Татьяну и Сергея, и их дочь Ларису, которую Маргарита задумала свести с Ромой, невзирая на все протесты мужа. Ее тревожило состояние сына, он видел это, но предпочитал оставаться в стороне, не желая создавать почву для нового конфликта. Как знать, может, Роме приглянется милая девушка, и он сможет забыть Лу.
Андрей, как никто другой, знал, как тяжело, когда мать и жена не ладят. Их брак выдержал это испытание только благодаря терпеливости и сдержанности Марго и тому, что Жози живет в другой стране. Мама частенько цепляла Маргариту, Андрей не раз замечал это, но жена всегда находила силы молча перетерпеть неуважительное отношение. И сколько Андрей ни пытался, он никак не мог заставить маму сменить гнев на милость.
– Милый, Таня с Сережей уже подъезжают, пойдем встречать. – Жена провела ладонью по его лицу, улыбаясь. – Мальчики, идем, – позвала она сыновей.
Все четверо вышли на крыльцо, чтобы встретить гостей. Рома с Кириллом тут же схватились за сигареты, не обращая внимания на замечание матери. Представив детей друг другу, старшие ушли в дом.
– Не угостите сигареткой? – заговорщически спросила
