Элмер засмеялся:
— Угу! Джордж напуган еще больше моего. Не могу я этого сделать, мисс Соня! Я слишком люблю вас!
— Это очень мило, и все же? — настаивала Соня. Он покачал головой:
— Мы с Рэем дружим с давних пор. Это мой приятель еще с Джорджии, понимаете? Я люблю Рэя, но это такой человек, ему, так сказать, нужны некоторые ограничения. Понимаете, я был с ним в ту ночь, когда он убил девушку. Он совсем не собирался убивать ее, в этом я могу поклясться. Богом клянусь, что нет.
— Ладно, но ведь он никогда не обижал меня, — сказала она. — И я могу управлять им.
Элмер с сомнением покрутил глазами.
— Мы же любим друг друга, черт возьми! — закричала Соня. — Посмотри, как режут мне руки эти чертовы наручники! Ну, взгляни же! — Она засучила рукава черного свитера, показывая ему синяки. — А это было недели тому назад!
Элмер отвел взгляд.
— Если вы снимете с него наручники, вы получите не только синяки, — пробормотал он. — Этого человека любовь доводит до исступления, это я вам говорю! Вот почему женщины сходят по нему с ума — они знают, что он может дойди до исступления!
— Ладно, слушай, Элмер… — Она взяла его за руку. — Разве тебе никогда не хотелось получить что-то во что бы то ни стало? Ну, посуди сам, чего я особенного прошу, луну, что ли? Я хочу только провести одну нормальную ночь с Рэем. Просто два обычных любящих человека, это что, так уж много?
Элмер размышлял, глаза его беспокойно бегали.
— Так было велено, мисс Соня, — наконец сказал он, пожимая плечами. — Мне и Джорджу. Нам сказали: никогда не оставляйте его ни с одной девушкой на ночь, не надев на него наручники. Это может стоить вам работы. Или даже хуже, мисс Соня. Эти люди из полиции, ведь это же сущая мафия! Стоит только нарушить инструкцию, как они убивают вас! Меня не проведешь. Вы понимаете, что собой представляет насущный хлеб Рэя? Знаете, сколько он продает альбомов? В Штатах, наверное, около десяти миллионов. А это семьдесят-восемьдесят миллионов долларов. А по всему миру — это же полтораста-двести миллионов! А ради двухсот миллионов, мисс Соня, люди идут на все. Соня, словно ослабев, оперлась о стену.
— А что, если ты мне просто одолжишь ключ, Элмер? Потому что, если вы замкнете на нем наручники, а потом они вдруг окажутся снятыми, ведь это будет не твоя вина. Дай мне ключ на один час, и я сделаю дубликат. Ну, решай же, Элмер, ведь это стоит десяти тысяч, верно? Сколько кокаину купить можно, завались!
— Ой, нет, я не употребляю таких вещей, мисс Соня, — вымученно рассмеялся он. — Мне нравится здоровый образ жизни.
— Смотри… — Она достала пачку стодолларовых бумажек из кошелька. — Я собираюсь посчитать их. Новенькие, свеженькие денежки. Вот тысяча. Еще одна, две, три, четыре… Ну давай, посчитай со мной вместе, Элмер!
— Ах ты, черт! — Элмер вновь с силой стукнул себя по колену. Он глядел в сторону, печально качая головой, как будто не веря, что все это произойдет.
Кол перезвонил ей в полночь:
— Миссис Уинтон? Похоже, наш мальчик отправился в самоволку?
Она так сильно волновалась, что даже не нашла сил для отвращения к этому фамильярному обращению — «наш мальчик».
— Мы немного поспорили по дороге из аэропорта домой, — рассказала ему она. — Он вылез из машины и ушел. Сказал мне, что проведет Рождество с вами.
Кол прокашлялся:
— Да. Но я боюсь, наше первое совместное Рождество не продлилось и двух часов. Мне он тоже не показался в форме, и я его отправил прямехонько в постель. Он все порывался рассказать мне про какую-то девушку в Болонье — он решил, что у них едва ли не роман. Марк иногда бывает таким упрямым. Я заявил ему, что он выбрал не совсем уместное время, чтобы рассказать мне подобные новости. Он же знает о моих чувствах к нему, и я…
— Я не желаю выслушивать про вашу дурацкую ссору! — прервала его Марчелла, чуть не плача. — Где он?
После непродолжительного молчания Кол раздраженно бросил:
— Я про это и рассказываю. — Он перевел дух. — Похоже, что Марк просто самоутверждается. Сначала с вами, потом со мной. Он просто постепенно обретает собственную волю. Мне кажется, это вполне здоровый знак. Ну, как бы там ни было, он просто ушел, оставив мне очаровательный подарок, но… больше я о нем ничего не слышал. Я позвонил, чтобы пожелать вам обоим счастливого…
— Вы хотя бы догадываетесь, где он может быть? — оборвала она.
— Естественно, я предположил, что он с вами, — обиженно произнес Кол. — Ну, а теперь я думаю, что он, раздосадованный на нас обоих, взял и улетел обратно в Италию.
Ужас и страх снова охватили ее.
— Кол, послушайте. — Ей нужно было поделиться хоть с кем-нибудь. — Вы решите, что я сошла с ума, но я только что виделась с одним ясновидящим, который сказал мне, что оба мои ребенка находятся в большой опасности. Соня летит на самолете в Лондон, тут я уже ничего не смогу сделать. Я позвонила в «Пан-Эмерикэн», и мне сказали, что полет идет согласно расписанию. Я уж было решила, нет ли на борту бомбы: ясновидящий сказал, что смерть связана с металлом! Он сказал, что Марк где-то в очень опасном месте и я могу спасти его!
— Совсем не думаю, чтобы это было сумасшествие, — спокойно ответил Кол. — Я сам глубоко верю в предсказателей, гадалок и пророков. Позвоните, пожалуйста, в пансион Марка в Болонье и перезвоните мне потом.
Стадион «Уэмбли» был безобразной громадной спортивной ареной в центре безымянного пригорода в нескольких милях от Лондона. Слушатели, по большей части белая молодежь, с редкими вкраплениями индусов, сильно заведенные фанаты, казались неуправляемой массой до выхода Рэя. Но вот он появился на сцене, сверкая белым облегающим костюмом и вспыхивающим тысячами бриллиантов в свете прожекторов жакетом, а вслед за ним двигались четверо певцов на подтанцовках. Тогда толпа завыла и заревела, точно так же, как и любая аудитория в Америке.
После окончания представления, которое было лучшим, а может, и величайшим концертом Рэя, Соня проскользнула за ним на заднее сиденье громадного лимузина, который медленно начал прокладывать путь сквозь толпу обезумевших поклонников, размахивающих сувенирами, майками с изображением кумира и программками.
— Боже, что за ночь! — Она взяла его мощную руку, а он вглядывался, счастливо улыбаясь, в дымчатые стекла.
— Они просто любят меня, Соня! — воскликнул он.
— Разумеется, Рэй! Тебя все повсюду любят! — Она поцеловала его.
— Тебе понравилось представление? Тебе правда понравилось? — Он откинулся на спинку сиденья. — Англичанам тоже нужны чувства, им нужна любовь. Они кажутся чопорными и холодными, но в глубине души они нуждаются в этом, как и все прочие.
