— Спасибо на добром слове. Спасибо еще, что в ресторане дружка своего успокоил немного.
— Не стоит. И Антона тоже прости. У него, по-моему, крыша поехала, когда он тебя увидел. А я…
— Гладко говоришь, но долго. Обещал два слова.
— Знаешь, я никогда не верил в любовь с первого взгляда. А теперь вот…
— А что теперь?
— А теперь вот, — Максим задумался, что же сказать такого; какое испытание любви придумать, тяжелое, страшное, неисполнимое, — скажешь уйти — и уйду! Сразу же!
— Да нет уж, постой, красавчик. Скажи хоть, как тебя зовут.
— Максим.
— Значит, Максим, понравилось тебе, как цыганка танцует?
— Очень.
— А ведь мы, цыганки, особенно таборные… — тут Кармелита не удержалась, чуть приврала, — людей насквозь видим.
— Правда?
— Правда. Вижу тебя. Ты сильный, смелый. Только на себя надеешься. И осечек в твоей жизни пока не было. Да только таких, как ты, жизнь порой ломает. Резко. Разом…
— А что еще видишь?
— Много чего вижу. Но больше пока ничего не скажу.
— А когда скажешь?
— Завтра. Приходи на набережную. Там и погадаю тебе. Да только уже не бесплатно. Это ведь работа наша цыганская…
А Рубина уж весь лагерь обегала. Нигде нет Кармелиты. Устала. Решила в свой шатер зайти, чаю попить. А внученька тут оказалась. Да не одна, с каким-то гаджо. Ну и ну…
Максим не растерялся, по-детски вежливо поздоровался с Рубиной.
— Здравствуйте.
— Это еще кто? Кармелита? Твой знакомый?
— Так, один чужак…
— Я сейчас все объясню… — спохватился Максим.
— Нет-нет, милый. Иди подобру-поздорову. Нечего тебе здесь делать! В шатре, с девушкой. Ступай, ступай.
— Хорошо. Спасибо. В смысле, до свидания.
— До свидания, до свидания, милый.
Выпроводив гаджо, Рубина строго посмотрела на внучку:
— Ты что, совсем с ума сошла? Придумала еще, чужаков каких-то приваживать! А ну-ка, быстро собирайся, тебя отец ждет. И жених тоже.
Баро времени зря не терял — строго Миро допрашивал. Уж очень тот его обидел прошлым вечером. Недомолвками своими, капризами разными.
— Значит, говоришь, без Кармелиты и дня прожить не сможешь. А вчера совсем иначе пел: рано, мол, жениться…
— Баро, я был неправ! Я все исправлю, разрешите завтра же сватов засылать.
— Прыткий какой! Засланец! Только теперь уж я торопиться не стану! Боюсь с женихом связываться, у которого что ни день — новые речи. Да и к тому же… пусть теперь невеста на тебя посмотрит.
— Вы правы, Баро. Извините… Накажите, как считаете нужным… — сказал Миро, снял со стенки кнут и протянул его Зарецкому.
Это был сильный жест. Баро оценил его. Взял кнут, стал разглядывать.
Миро тем временем стоял, покорно склонив голову.
— Хороший кнут. Добрый, — сказал наконец Зарецкий, повернулся к другу и посоветовался: — Ну что, Бейбут, десяти ударов с него хватит? Или обойдемся пятью?
Бейбут скрипнул зубами — еще не хватало, сына его кнутом хлестать! Но, с другой стороны, если вспомнить, как он вел себя в эти дни, может, и заслужил…
— Пойми, Миро. Дело тут не в наказании. И ты его не заслужил. Но теперь ты должен доказать мне, что достоин моей дочери.
— Я докажу, Баро! Только дайте шанс!
Баро улыбнулся — Миро опять нравился ему. Хороший все же парень. А вчера… Вчера, видно, какое-то затмение нашло.
В трейлер вошли Кармелита с Рубиной.
— А вот и твой шанс пришел! — сказал Баро.
— Пап, о чем ты? Какой шанс? Ты меня звал? — вопросами, как снегом, засыпала отца Кармелита.
— Кармелита, я хочу познакомить тебя с одним человеком. Узнаешь?
Кармелита всмотрелась в парня, на которого указал отец. Покраснела. Конечно, узнала. Господи, это же тот самый цыган, который чуть не сбил ее со Звездочкой. Она ему еще Грушей представилась. Зачем — и сама не поняла. Пошутила вроде, по-детски как-то. Неудобно получилось…
— Вижу. Вижу, что узнала жениха своего.
— Что? Какого еще жениха?!
— Значит, все же не признала. Это же Миро!
Ну и денек! Миро? Тот самый? Детский ее жених?..
Кармелита и Миро посмотрели друг на друга, как будто впервые увидели.
Девичье сердце все чует. И сердце Люциты в эту секунду чуть не разорвалось от горя. Хоть она ничего и не слышала. Сидела далеко от трейлера Бейбута, на лесной полянке. Рядом была мама. Земфира гладила ее волосы и, как могла, успокаивала.
— Я ненавижу эту городскую выскочку! — сказала Люцита, глядя в высокое синее небо.
— Успокойся, доченька. Что ж ты, как маленькая, опять расплакалась?
— Она же меня на глазах всего табора в грязь втоптала!
— Не говори глупости. Ты отлично танцевала, гораздо лучше Кармелиты.
— А ты видела, как Миро на нее смотрел? Он ею просто любовался!
— Э-э. От взгляда до свадьбы далеко.
— Да где ж далеко? Я знаю, я чувствую, что они сейчас вместе. Где-то сидят, знакомятся, сговариваются…
— Эх, дочка-дочка. Не все так просто. У Баро характер не мед, ты уж мне поверь. Бейбут — тоже не сахар. Кармелита — балованная, не таборная. И Миро — гордый, непокорный, кремень просто. Из таких камушков трудно кашу сварить. Так что ты не убивайся. Может, все еще обойдется. И будет Миро твой.
— А если не будет… Я этого не выдержу! Я ночью спать не могу, мне убить ее хочется! Особенно теперь, когда лицо в лицо, глаза в глаза увидела!
— Тише, дочка, тише. Убивать никого не надо. Ты уж лучше поколдуй, — сказала Земфира шутя.
Только зря сказала — глупая шутка получилась. С влюбленными нельзя так, они все всерьез принимают.
Вот и Люцита тут же припомнила, что у Розауры дед, по слухам, колдуном был. Надо будет к ней сходить, чему-нибудь поучиться…
Кармелита и Миро смотрели друг на друга, не решаясь заговорить.
Тогда Баро выразительно кашлянул и сказал церемониальным голосом:
— Бейбут, пойдем-ка, воздухом подышим, по табору погуляем. Пусть дети поговорят. А Рубина за ними присмотрит.
— Пойдем, Баро, — церемонно ответил Бейбут.
Оба вышли.
Но разговор все равно не складывался. Кармелите стало смешно — ну что за этнографические игры! «Рубина присмотрит…» Прямо как в позапрошлом веке. Неужели девушка не может с парнем наедине поговорить?! Возмущенно посмотрела на бабушку: неужели та ничего не понимает?
— Слепы мои глаза и глухи мои уши! — произнесла Рубина.
— Ну бабушка… — не no-взрослому заныла Кармелита.
Рубина зло махнула рукой: «Э-э-эх!» — и вышла из трейлера.
Миро достал из кармана браслет и надел на протянутую Кармелитой руку.
— Спасибо, — сказала девушка. — А я уж и не надеялась, что отыщу его.
