— Вот мед! — выдохнула запыхавшаяся Лили и плюхнулась на покрывало.
— Спасибо большое, — сказала Джиллиан, потирая руку.
— Пожалуйста! — важно ответила Лили. — Вы уже напились чаю?
Син улыбнулся дочке.
— Да, мэм.
— А что же вы печенье не кушаете?
— Если я съем еще хоть чуть-чуть, я так отяжелею, что не смогу встать!
— Что за чушь, папочка! — фыркнула Лили. Син смотрел на дочь с невероятной нежностью, но Джиллиан знала, что эти глаза могут быть жесткими, как камень. И все же он не притворялся, что любит дочь, в этом Джиллиан была уверена. И он не задумывался о том, как он выглядит, играя с дочерью. Синклер Дамарон был слишком уверен в себе, чтобы заботиться о том, что подумают о нем другие, и не боялся, что Джиллиан примет его нежность за слабость.
— Папа!
— Что, детка?
— Пожалей Хейди. Она плачет.
Син сделал огорченное лицо.
— Ай-яй-яй, какая жалость!
Он взял куклу на колени.
— Не плачь, Хейди! Смотри, какой вкусный чай у Лили!
Он взял пустую чашечку и принялся поить куклу.
Лили залилась смехом. А Джиллиан задумалась над тем, как сложен и противоречив этот человек. Когда он говорил о матери своего ребенка, глаза у него были стальные; и все же он, очевидно, души не чаял в этой девочке. И он не боялся выступить против человека, который способен обратить против него армию целого государства!
— А у меня есть собака! — сообщила ей Лили.
— Да ну? Правда?
Лили кивнула. Очевидно, то, что она собиралась сказать, было для нее очень важным.
— Мою собаку зовут Кирби. Только ее пришлось оставить дома, в Нью-Йорке.
— Понятно.
«Детская болтовня успокаивает, — подумала Джиллиан. — Наверно, потому, что она ни к чему не обязывает…»
— А у вас есть дочка? — неожиданно спросила Лили.
— Нет, — ответила Джиллиан, поспешно встряхнувшись. Нет, расслабляться в присутствии Дамаронов — любого из Дамаронов! — совсем ни к чему.
— А сын?
— Нет. У меня вообще нет детей.
Лили сочувственно посмотрела на нее и протянула ей одну из кукол.
— Пусть тогда Аннабель будет пока ваша дочь.
— Нет-нет, не надо! Это же твоя кукла!
— Нет, возьмите! Пусть она будет ваша, пока вы здесь живете. С ней вам будет не страшно.
— Не страшно? — переспросила Джиллиан, не в силах скрыть удивление.
Лили кивнула.
— Ну да! Папа же вам говорил, чтобы вы не боялись!
Джиллиан озадаченно посмотрела на Сина.
Тот задумчиво смотрел на дочь. Значит, Лили слышала по крайней мере часть их разговора.
Джиллиан протянула руку и погладила девочку по щеке.
— Не беспокойся, радость моя. Со мной все в порядке.
Лили кивнула с серьезным видом, отчего сразу стала выглядеть старше.
— Ладно. Только все-таки пусть Аннабель пока побудет с вами.
— Спасибо.
А что она еще могла сказать?
— Если она тебе понадобится, ты мне скажи.
— Хорошо.
Джиллиан посмотрела на куклу, лежавшую у нее на коленях. — А знаешь, Лили, когда я была маленькая, у меня была кукла, почти такая же, как Аннабель.
— Правда?
— Правда.
Кукла была красивая, видимо, очень дорогая, с большими карими глазами и длинными волосами. Глядя на нее, Джиллиан не смогла вспомнить, как звали ее куклу, но она помнила, что ей казалось в детстве, будто эта кукла все-все понимает.
— Наверно, у каждой девочки должна быть такая кукла, как Аннабель.
Син взял дочь на руки и нежно прижал к себе, как самое бесценное на свете сокровище.
— А у каждого папы должна быть такая Лили! — сказал он, притянув девочку к себе и чмокнув в макушку. — Но настоящая Лили есть только у меня!
Лили радостно взвизгнула.
В тот вечер Джиллиан решила поужинать одна. Ей необходимо было отдохнуть от Дамаронов. Когда Син занимался с дочерью, он выглядел слишком обаятельным, слишком нежным и заботливым. А Лили была слишком понятлива. И это заставляло Джиллиан чувствовать себя необыкновенно уязвимой.
Да и один Син, без дочери, тоже выводил ее из равновесия.
Он сбивал ее с толку. Она попала в самую опасную в своей жизни ловушку, и надо было с этим что-то делать. Хоть Син и говорит, что ей с острова не выбраться, бежать отсюда наверняка можно, надо только придумать как. А она вместо этого думает только о том, как бы разузнать побольше о нем и о той женщине, которая родила ему Лили.
— Глупо, Джиллиан, — сказала она вслух. — Ужасно глупо.
В дверь постучали, и Джиллиан открыла, даже не поинтересовавшись, кто это.
— Добрый вечер, мисс Уайс! — сказал Клэй, вкатив в комнату тележку с ужином. — Где вам накрыть?
— Да где угодно!
Джиллиан не привыкла, чтобы ей прислуживали. На самом деле, она предпочла бы сама зайти на кухню и сделать себе сандвич. Но она много лет проработала в ресторанах и часто бывала в поместье Стефана и потому знала, что повара очень ревниво относятся к своей территории. Ей не хотелось портить отношения с Жаклин.
— И, пожалуйста, зови меня Джиллиан.
Юноша просиял от радости.
— Хорошо, Джиллиан.
Он поставил стол перед распахнутой балконной дверью и принялся его накрывать, то и дело выжидательно поглядывая на нее.
По сравнению с американскими подростками Клэй выглядел каким-то удивительно свежим и неиспорченным.
— Надеюсь, вам тут не очень плохо… — робко сказал он. Щеки у него порозовели.
— Все в порядке, Клэй.
Зачем вымещать свой гнев на мальчике? Он этого не заслужил. Он лишь невольный участник всего этого — так же, как и она.
Он выпрямился и посмотрел ей в лицо с очень серьезным видом.
— Вы, пожалуйста, не сердитесь на мистера Дамарона…
Она вздохнула. Ну зачем он заговорил об этом!
— Ваш мистер Дамарон меня похитил, Клэй. Чему же тут радоваться?
— Но у него же есть причина!
— Эта причина касается его, а не меня.
— Но тут же здорово! Вы можете купаться, ловить рыбу, гулять…
— Ловить рыбу? — Джиллиан насторожилась. — На лодке?
— Не-е… — Клэй погрустнел. — Мистер Дамарон лодку брать не разрешает, пока не поймают мистера Уайса. Но тут есть пирс, с него хорошо ловится! Хотите, пойдем туда завтра?
Джиллиан разочарованно покачала головой.
— Нет, спасибо.
Она-то думала, что нашелся путь к бегству!
— Но…
— Не беспокойся, Клэй. Я же сказала, все в порядке.
— Ладно. Но если вы надумаете пойти на рыбалку…
— Я тебе скажу. Спасибо.
Они ее в гроб вгонят своей добротой и предупредительностью! Джиллиан смотрела, как Клэй накрывает на стол, и боролась с собой. Не стоит его об этом спрашивать! Ей до этого нет никакого дела! Это неприлично, в конце концов! Но, с другой стороны, ее ведь держат здесь против ее воли… Так почему она должна заботиться о приличиях? В этом нет ничего дурного, просто ей интересно…
