— А что, это могло повлиять на ваше решение?
— Возможно. Особенно если бы я знала, что вы собираетесь напечатать статью в газете. Я хочу, чтобы вы поняли раз и навсегда, что я не стану обсуждать с вами мою работу, если вас интересует то, что происходит в кабинете начальника отдела городского планирования, позвоните самому Риду Доновану.
— Вы в самом деле сердитесь? — искренне изумился Мэйсон Харт. — Но почему?
— Потому, что вы обвели меня вокруг пальца. А в итоге, когда в газете появилась публикация, многие, вполне естественно, пришли к выводу, что сведения о проекте вы получили от меня. Другими словами, из-за вас я попала в крайне неловкое положение и подвела людей, которых глубоко уважаю.
— Вы имеете в виду Леланда Кросса? — спросил он, глядя на нее в упор.
— Не только его, но и Рида Донована.
Этот человек взял меня на работу, когда я очень в этом нуждалась. Он поверил мне, а теперь разочарован.
— Но вы же не виноваты. Вы ничего мне не рассказывали. Ваше имя не упоминалось в статье.
— Вы полагаете, если мое имя не было названо, то это снимает с меня ответственность? А как насчет того, что нас видели вместе всего за два дня до выхода статьи?
Честно говоря, у меня вообще создалось впечатление, что вы подстроили встречу с Леландом Кроссом. Кого вы хотели защитить, Мэйсон?
— Бросьте, Лорен. Не может быть, чтобы вы говорили это всерьез. К тому же хороший репортер никогда не откроет свои источники. Даже такой красивой женщине, как вы, Лорен предпочла пропустить мимо ушей комплимент, показавшийся ей слишком прямолинейным.
— Скажите, Мэйсон, — продолжала она, не скрывая ехидства, — а сегодня вы пригласили меня сюда, чтобы ваш источник остался незамутненным?
— Что вы имеете в виду?
— Разве не ясно? Вы позвали меня сюда, чтобы в глазах людей ваш осведомитель снова оказался вне подозрений, когда вы опубликуете статью.
— Неужели вы серьезно? — спросил Мэйсон с недоверием. — Я пригласил вас только потому, что вы мне нравитесь.
— Мне отчего-то трудно в это поверить.
Как ни странно, ее слова всерьез задели Мэйсона. Он принялся объяснять Лорен мотивы, которые двигали им, когда он готовил публикацию, и тон его был обиженным.
— Если вы помните тот вечер, Лорен, — говорил он, — то я ни разу не заговаривал о вашей работе. Конечно, к Леланду Кроссу я подошел намеренно, но оказались мы там же, где он, совершенно случайно. Я понятия не имел, что он приедет обедать в гостиницу, но, раз уж так получилось, я решил, что познакомиться с ним будет полезно во всех отношениях. Рано или поздно мне придется взять у него интервью.
— А почему вы не поговорили с ним, прежде чем печатать статью? Разве не принято у журналистов сначала выяснять позиции противоположных сторон? — осторожно поинтересовалась Лорен.
— Все зависит от обстоятельств, — спокойно ответил Мэйсон. — Иногда полезнее сначала изложить суть вопроса, и лишь потом дать возможность высказаться участникам конфликта.
— Когда уже ничего нельзя изменить, не так ли?
Ядовитое замечание Лорен задело Мэйсона, и после недолгих раздумий он решил перейти в наступление.
— А почему все это так важно для вас, Лорен? Я уверен, что публикация не доставила вам особых неприятностей. Так чем же объясняется ваш интерес? Леланд Кросс?
Вас что-то с ним связывает?
— Нет, конечно! — возмутилась Лорен. — Мне просто не понравилось, что в газете искажены все факты.
— Лорен, поверьте, я ничего не исказил, — устало повторил Мэйсон. — Разве вы нашли в статье неточности?
— Нет, но это все выглядит настолько… подстроенным, и потом, со многим я не могу согласиться.
— Возможно. Но если дело чистое, то зачем устраивать из него тайну?
— Видите ли… — Лорен замолчала, понимая, что любое ею сказанное слово будет истолковано не правильно и еще больше все испортит.
— Просто, — продолжал за нее Мэйсон, — ваш шеф, Леланд Кросс, мэр и городской совет надеялись протолкнуть проект, не привлекая к нему внимания. А вам не кажется, что жители Чарлстона имеют право знать, что небоскреб, который намеревается возвести Кросс, изменит лицо города? И что здание скорее всего будет построено на земле, где должен быть парк?
— Кажется, — согласилась Лорен, — но я как-то не думала об этом.
— Напрасно. Вы вместе с другими горожанами лишитесь парка. Вы и ваша дочка.
Неужели вам это безразлично?
— Конечно, нет.
— Так вот, я всего-навсего хочу доказать, что люди, которым не безразлично, что происходит вокруг, должны иметь возможность влиять на решения властей, а следовательно, своевременно получать информацию. В этом смысл моей работы.
Лорен не могла не согласиться с точкой зрения Мэйсона. Он облек в слова то, о чем она думала. Сомнения одолевали ее с того самого дня, когда она записывала в кабинете Рида предложения Леланда Кросса, которые должен был обсудить городской совет.
Заметив, что она задумалась, Мэйсон решил этим воспользоваться.
— Лорен, я понимаю, что вы преданы вашему шефу, и восхищаюсь вашей прямотой. Но разве это означает, что вы должны быть бездумным винтиком в механизме под названием городской совет? То, что намерены осуществить люди, о которых мы говорили, — ошибка. Я не собираюсь вам этого доказывать, потому что уверен — вы во всем разберетесь сами.
Ей вдруг захотелось остаться одной — где-нибудь, где можно будет спокойно подумать. Ужасно неприятно было верить, что Рид Донован поступает дурно, и причем умышленно. Еще непрятнее было допускать, что Леланд, стремясь во что бы то ни стало осуществить свои намерения, готов заключить сомнительную сделку. Однако Лорен не могла отрицать и того, что обвинения, выдвинутые против них обоих Мэйсоном, весьма обоснованны. Возможно, он всего лишь выполнял свой журналистский долг, а она оказалась его случайной жертвой. Глядя сейчас на него, она хотела понять, так ли он самоуверен, как показалось ей с первого взгляда. Впрочем, если она права, то в данном случае это достоинство, а не недостаток.
— Мне пора, — решительно сказала она, поднимаясь. — Я обязательно подумаю о том, что вы сказали.
— Только об этом я и прошу, — с достоинством ответил Мэйсон.
Расставшись с Мэйсоном, Лорен решила съездить к порту и осмотреть площадку, где Леланд собирался построить свое здание.
Сидя в машине, она пыталась понять, правильно ли он вел себя, действуя тайком.
Трудно было не согласиться с доводами Мэйсона, и тем не менее ей было непросто убедить себя, что Леланд не прав, так как расположение, которое она чувствовала к нему, с каждым днем возрастало.
