Глава седьмая
По расчетам Джоя, прошло семнадцать минут, прежде чем Стефани присоединилась к нему во внутреннем дворике. Времени более чем достаточно, чтобы уложить волосы в одну из тех модных утонченных причесок, которые она носила на работе и которые редко оставались в целости после ланча. У нее на лице не было косметики, и, как ни странно, выглядела она по-прежнему соблазнительно. Стефани взяла свой уже остывший кофе.
— Знаешь, внутри есть микроволновка.
— А, нормально. На ней не устанавливается та температура, которая мне нужна. Я выпью горячий кофе, когда мы придем на завтрак.
— Мы не пойдем на завтрак. Мы не можем рисковать встретиться там с Кэри.
Она уставилась на него.
— Назови меня непрофессионалом, Джой, но я не собираюсь умирать с голоду ради корпорации. Это уже переходит всякие границы!
Он рассмеялся.
— Твоя преданность компании выразилась в том, что ты вышла за меня замуж, да?
— Ха! Если бы я на самом деле знала, во что я впутываюсь, я бы выразила ее гораздо ближе к дому. Например, на пороге моего кабинета, — ответила она с жаром.
— Расслабься. Я не прошу тебя сложить голову за компанию… По крайней мере не сегодня.
— Спасибо, но меня вряд ли это успокоит, пока Тори на меня охотится.
Он улыбнулся.
— Помнишь, как сэр Фрэнк великодушно предложил нам круглосуточное гостиничное обслуживание? — (Она кивнула.) — Так вот, мы воспользуемся предложением и будем избегать столовой и главного курорта пару дней. Это не помешает Тори неожиданно заглядывать сюда, но решит проблему с Кэри.
В ответ на ее вопросительно поднятую бровь он пояснил:
— Я точно знаю, что он должен вернуться на работу через три дня. Учитывая, на какие хлопоты он пошел, чтобы получить повышение, он не рискнет здесь задерживаться.
— Ты ошибаешься, Джой.
— Думаешь, рискнет?..
Она покачала головой.
— Нет, не это. Просто его секретарь сказала мне, что его не будет две недели.
Джой нахмурился.
— Когда она тебе сказала?
— На следующий день после моего приезда. За день до того, как я просила тебя… э…
— Да уж, я помню, что ты просила! — вставил он лаконично. — Дело в том, что, когда я позвонил позднее в кабинет Кэри, еще не зная, что у него медовый месяц, — добавил он умышленно, — мне сказали, что он уезжает только на неделю. Это означает, что он должен уехать отсюда максимум через три дня.
— Ты мог неправильно понять.
— Так же, как и ты.
Стефани пожала плечами и стала внимательно разглядывать свой кофе.
— Может быть. Я была взволнованна.
Заскрежетав зубами, он выругался про себя. Очень хотелось встать и уйти и еще раз объяснить ей, почему Брэд Кэри ее недостоин.
— Ну? — подтолкнула она его.
— Если ты спрашиваешь о том, женился ли бы я ради повышения…
— Нет, — быстро ответила она. — Я… я спрашиваю, использовал бы ты своих детей так, как, все думают, сделали наши родители?
— Мне было интересно, как на тебя подействовали слова Маллигана вчера вечером, — пробормотал он задумчиво. Ответа не последовало, и он незаметно взглянул на нее. Лицо ее было грустным. — Мы никогда раньше не говорили о наших родителях. — Он сказал это нарочито спокойно. Она могла ответить или проигнорировать его слова. Прошло несколько секунд, прежде чем она ответила:
— Если честно, как это ни ужасно звучит, я редко думаю о них. — Она скупо улыбнулась. — Раньше — да, но сейчас перестала, потому что из-за этого я чувствую себя виноватой.
— Виноватой? Почему?
— У меня есть два полных альбома с фотографиями, их и моими, в детстве. Раньше я смотрела на них каждый день, мечтала, чтобы они были живы и у меня была настоящая семья. — Она пожала плечами. — Потом, когда мне было, наверное, лет двенадцать, мне стало казаться, что я предаю Дункана. Но мне ни разу не пришло в голову, что мои родители попросили Дункана стать моим крестным ради карьеры, пока я не подслушала разговор нескольких менеджеров на барбекю в один из Дней Австралии.
— И сколько тебе тогда было?
— Не знаю… одиннадцать или двенадцать. Я спросила миссис Клэренс, так ли это…
— И что ответила Грозная Фло? — спросил он насмешливо. Услышав старое прозвище, Стефани издала легкомысленный смешок. Фло Клэренс была экономкой и няней, которую Дункан нанял, когда они со Стефани переехали к нему. Живая и добрая, женщина вышла на пенсию восемь лет назад, когда Стефани закончила школу, но продолжала поддерживать связь с бывшими воспитанниками. Джой мог проверять часы по ее регулярным звонкам по вторникам вечером.
— О, она просто бросила на меня один из ее презрительных взглядов и сказала, что если мне нравится жить с Дунканом, то какая разница, как все получилось.
Джой хмыкнул — это был типичный ответ Фло.
— После этого я просто не прислушивалась к сплетням. Но знаешь, Джой, если бы сейчас могло исполниться одно мое желание, я бы не загадала, чтобы они не умерли, а захотела бы абсолютно точно знать, что они действительно любили меня, что они не сделали Дункана моим крестным ради папиной карьеры. Дункан заслуживает лучшего.
Она неопределенно пожала плечами.
— Твоя очередь. Ты когда-нибудь думал о чувствах своих родителей?
— Нет.
Резкий ответ и непроницаемое лицо сказали ей, что он ответил на вопрос и не собирается продолжать. Она уже хотела сменить тему, когда он издал неуверенный смешок.
— Что за дьявол! Если мне и сравнивать с кем-нибудь шрамы, так это с тобой.
Стало ясно, что он не горит энтузиазмом обсуждать своих родителей, и вежливость требовала сказать ему, что это не обязательно. Но Стефани молчала, потому что в ней вдруг проснулось острое желание узнать все о Джое. С самого детства.
— Все мои бабушки и дедушки умерли задолго до моего рождения, — начал он. — Моя мать была единственным ребенком в семье, а у отца была только младшая сестра, которую мы редко видели, с тех пор как они с отцом поругались. Гемма жила в коммуне на севере Нового Южного Уэльса и была настолько же хиппи, насколько мой старик был акулой бизнеса и карьеристом. По какой-то причине она приехала навестить нас, когда мне было около восьми лет. Мне, ребенку из верхнего слоя среднего класса, Клевер, как она себя называла, — пояснил он, — казалась самым настоящим пришельцем из космоса.
В голосе Джоя слышалось некоторое колебание — он как будто вглядывался в свои потускневшие от времени воспоминания. Как рассматривают фотографию, которую когда-то сделали, а теперь не могут понять, зачем ее хранят.
— Клевер всегда много говорила о смерти и семье. И конечно, о реинкарнации. Довела старика почти до бешенства. Но знаешь, в течение нескольких месяцев после ее приезда я не мог пройти мимо бродячей собаки или кошки, чтобы не остановиться и не подумать, кем она была в прошлой жизни… — Он засмеялся. — В любом случае, — продолжал он опять с невозмутимым выражением лица, — однажды вечером мы сидели за ужином, и Клевер заявила, что моим родителям следует подготовиться к смерти, составить завещание и обеспечить мое будущее, назначив ее моим опекуном на случай, если они умрут одновременно. Ну, когда мои родители отсмеялись и смогли подняться с пола, они весело объяснили ей, что, если бы назначили опекуном ее, адвокат отправил бы их обоих в сумасшедший дом задолго до того, как им пришлось бы беспокоиться о следующей реинкарнации. Правда, они смягчили удар, уверив ее, что уже составили завещание. Если перефразировать мою мать, они не только обеспечили мое благополучие, когда они перейдут в другую жизнь, но и обеспечили их будущее в этой жизни, назначив Дункана моим опекуном.
