— А что будем делать?
— Ты посидишь с бабулей, а я пойду к дяде миллионеру, скажу, что у него морковка потерялась.
Маришка вздохнула и вхдыхала всю дорогу, благо первая бабушка жила совсем близко. Правда тут нас, точнее пеня ждал полный облом. Дверь приперта метлой — замков бабка не признавала, говоря, что блажь это в родной деревне, а самой драгоценное бабули нет. То и не удивительно, погода стоит хорошая, богачи потянулись на озера, которые дальше от нашего колхоза в сторону. Едут мимо, а тут бабушка с ягодками сидит на обочине. Бизнесменша.
Ничего, у нас же вторая бабушка есть, туда мы и направились. Слава богу Маришка по пути свою морковь догрызла, я прям смотреть не могла на неё, слишком жизнерадостно оранжевая. Но у второй бабушки, то есть у моей мамы нас тоже сюрприз ждал. Полное отсутствие кого-либо. Трубку мама не брала. Понятно, она не обязана отчитываться перед почти тридцатилетней дочей, но блин!
— Как жалко, — печалится моя малышка. — Придётся или со мной идти, или смириться с морковным царством.
А глаза светятся в предчувствии приключений. Оно и ясно, что сейчас пойдём к дяде миллионеру. А если не пойдём, он сам заявится, не зря ж он нам с барского плеча целый камаз моркови выделил.
Спортивной игрушки уже не было, но во дворе стоял уже знакомый мне джип, со всеми колёсами, целыми, к превеликому моему сожалению. На его крыше дремал, засунув голову под крыло, селезень. Нас увидел, вспушился весь, клювом защелкал, зашипел злобно.
— Ууу, нечисть, — разозлилась на сторожа я.
— А по-моему милый, — не согласилась со мной Маришка.
Дочку я поближе к себе, за руку крепко держу, вдруг это сторожевое пернатое решит броситься. Это я не боюсь, но я в пятнадцать лет корову умела доить, а моей всего этого не грозит. Не хочу, чтобы сызмальства в навоз погружалась, она у меня принцесса, и дикой птички может напугаться. Решительно подошла к двери, затарабанила. Открылась только через долгих три минуты.
— Да я бы сам за вами заехал, — великодушно выдал Хабаров.
Стоит, чуть солнышко своей красотой не затмевает. Чистый, бритый, пахнет вкусно, рубашка наглажена. И я, после двух часов в огороде и моральной встряски горой моркови.
— Забери свою морковь! — сурово сказала я. — Ты меня перед соседями позоришь!
— А по-моему соседям понравилось, — снова влезла дочка, я на неё цыкнула.
Хабаров тяжело вздохнул, затылок почесал. Я себя поймала на странном желании — взъерошить его волосы, чтобы посмотреть, лягут ли они потом так же красиво, как сейчас лежат.
— Как же с тобой сложно, Люба, — протянул Хабаров. — Я между прочим морковь от чистого сердца. Подарки ты не принимаешь, а тут можно сказать посильный вклад в развитие сельского хозяйства. Иди уже платье надевай, кататься поедем.
Я зубами скрипнула — какое платье? Во-первых, моё единственное приличное платье безвозвратно испорчено. Во-вторых никуда я с Хабаровым не поеду и точка. В-третьих я ещё не придумала, но оно наверняка есть.
— Я голубое надену, — сообщила Марина. — Я уже всем соседским ребятам рассказала, что мы сейчас поедем кататься. Ты только телефон с собой возьми, я потом всем фотографии покажу.
— Мне кажется голубой будет тебе к лицу, — задумчиво сказал Хабаров.
И этот человек, который, я просто уверена, до сих не помнит имени моей дочери! А я стою и не знаю, что делать. Ехать не хочу, нельзя просто категорически, а Маринка уже подружкам растрепала. Господи боже мой!
— А розовый вообще не модно, — поддержала Марина.
Бля!
— Пошли в машину, — позвал девочку Хабаров, а я стою, ресницами хлопаю. — А пока мама думает, я могу тебе одно смешное видео показать…
Ооо! Как я могла забыть, что он ещё и шантажист до кучи! Маринку я не отпустила, так и держу крепко за руку, не хватало ей ещё таких увлекательные ролики смотреть. А Хабаров улыбается невинно, гад.
— В общем, — резюмировал он. — Давайте наводите красоту и тронемся через час. Вас подвезти до дома?
— Нет!
А жарко уже. Топаю по жаре и сама на себя злюсь. Вот все равно же сдалась, зачем увеличивать свои муки? Доехала бы за три минуты… и платья нет нормального, не сарафан же с вишенками? И вообще, кто сказал, что я наряжаться должна? Я надела футболку и шорты. Обычные такие шорты, лично старые джинсы обрезала. И да, шлепки вьетнамки. Королевишна. Пусть ему будет стыдно со мной ходить. Не тут то было…
— Шикарно выглядите!
И смотрит так, словно и правда, шикарно. И ноги мои оглядел не торопясь, я снова дура, хотя кардинально длинного у меня и нет ничего… Куплю себе рясу, буду в ней ходить, и на поля, и на дискотеку. Едем в город. Маринка сзади, то щебечет, то по сторонам смотрит, я сижу с недовольной миной, понимаю, что веду себя глупо, но поделать ничего с собой не могу.
Но Маришка… она счастлива. И самой поездкой. И тем, что она говорит, а Хабаров слушает, причём мастерски делает вид, что ему и правда все это интересно. И про кукол, которых дочка собирала, и про школу, и подробное перечисление всего того, что я ей к этой самой школе купила. Хабаров великолепный актёр. Но я расслабляюсь, сама не замечая того.
— Где будем есть? — интересуется он. — Здесь неподалёку ресторанчик замечательный…
— В Макдональдсе! — кричит сзади Маринка.
Любая мать, поддерживается она правильного питания или нет, хоть раз бывала здесь. Непонятно почему, но детей сюда тянет просто магнитом. А вот Хабаров, судя по всему сюда не заглядывал. Входит с опаской, словно заминировано. В его ноги на скорости влетает маленький кудрявый ребёнок, непонятно какого полу, в его руках — мороженое. Мороженка немедленно расплывается по дорогущим штанам, Хабаров смотрит на меня растерянно, а у меня настроение сразу поднимается. И чего ехать не хотела, глупая? Весело же!
Дети кричат, бегают, какой-то малыш плачет на одной ноте уже минут пять, похоже и не устал ещё ни капельки. Перед нами гора вредной еды, мы с Маринкой и правда едим с удовольствием, а Хабаров с сомнением разглядывает гигантский бургер, который я ему заказала. О, этот бургер коварен. Стоит укусить его с одной стороны, как всего его внутренности вываливаются с другой.
— Кушай, — говорит с набитым ртом дочка. — Это фкуфно.
Хабаров берет бургер. Кусает. Потом ещё раз. И ещё…
— И правда, вкусно! — удивляется он.
А потом из бургера вываливается кусок котлеты, лист салата, пластинка сыра… на стол, на колени, пачкает идеально чистую доселе рубашку. И чего я ехать не хотела? Весело…
— Ничего, так бывает, — великодушно объясняю я, и тянусь к Хабарову с салфеткой.
Я милая, я как Чип и Дейл, всегда приду на помощь. А то, что я стаканчик колы уронила, и она вылилась на Хабарова, так это же случайно… А он смотрит на меня, такую всю невинную, и в его глазах обещание адских мук. А ты как думал, с ребёнком гулять, так оно! Может потом сто раз подумаешь…
— За что ты меня ненавидишь?
Хабаров прыгал на батуте. Батут первоклассный, если как следует прыгнуть, то чуть не до небес. Затащила его Марина, а бедный миллионер не умел ей отказывать, или просто пытался составить о себе хорошее впечатление.
— Что за глупости, — удивилась я. — Ты же душка! Как тебя можно ненавидеть? Марина, куда пойдём дальше?
— Хочу на тарелку, — заканючила дочь.
Маришка высокая для своего возраста. В парке мы не раз уже бывали, но тарелка оставалась недостижимой — ограничение от ста тридцати сантиметров. Да и я, если честно боюсь, а отпускать дочку одну не хочется. Мы идём к кассе, я вижу, что дочке явно пару сантиметров не достаёт, но кассир пропускает.
— Иди, я пока заплачу.
Хабаров безоблачен. Он думает, что кататься буду я. Ага, щас.
— Меня укачивает, давай ты.
Он с сомнением смотрит на работающую как раз тарелку. С неё визжат люди, Хабарову явно не хочется. Но хорошее впечатление произвести хочет…
— Только в сопровождении взрослого, — напоминает кассир и Хабаров решился.
