Я остановился у забора, прислонился к нему даже, селезень со стоном облегчения рухнул в кусты и вроде как сдох, но впрочем я на это особо не рассчитывал уже.
— Угу, — сделала вид, что поверила Любка. — Вам чего, гражданин начальник? У меня законный выходной.
Грядку свою не бросила, но повернулась ко мне передом, а декольте не имеется, теперь только и можно любоваться, что на рыжую макушку.
— Пошли гулять, — позвал я. — Скучно у вас тут.
— Вчера не нагулялся?
Я понял, что так мы каши не сварим. Тем более солнышко уже припекает, ещё немного, и я совсем не романтично вспотею. Нужно менять тактику. И тут я, очень кстати, вспомнил о своей бывшей любовнице. Была она — просто Оторви и выбрось. Каждый день жила, как последний. Потом выгодно выскочила замуж, родила ребёнка и… что-то случилось. После этого я сделал вывод, что материнство переключает какую-то кнопочку в голове и от девицы отписался в инстаграмме. Тошнило от ванильный постов и детских фоток. Значит давить нужно именно в эту точку.
— Девочка! — позвал я.
— Марина, — со вздохом поправила Люба.
— Точно! — обрадовался я. — Марина. Мне сейчас машину привезут из города. Она огромная и красивая, никто из твоих друзей на такой точно не катался. Хочешь, прокачку? Даже за рулём дам посидеть.
Девочка с недоверием на меня посмотрела, потом на маму. Мама же бросила свою грядку и поднялась, уперев не очень чистые ладони в бока. Ой что сейчас будет! Однако останавливаться не намерен.
— А куда поедем? — решилась спросить девочка.
— Марина! — грозно окликнула её Люба.
Я улыбнулся довольно, дело почти сделано. Впрочем, улыбку постарался с лица согнать — не стоит дёргать тигра за усы. Я Любу прекрасно знаю, принципов у неё непонятных куча.
— Может в пиццерию? Или в макдональдс? В городе колесо обозрения новое открыли…
— Мама?
В голосе вопросительные интонации. У Любы в глазах — ярость. Я же — само спокойствие.
— Хабаров! — вспыхнула Люба. — Не используй моего ребёнка! Марина, иди в дом!
— Но мама, ты мне давно обещала, что мы поедем в выходные в город, а мы все не едем и не едем…
— Домой иди! И никаких городов, у нас морковь не прорежена!
Девочка вспыхнула, вскочила с лавки, книжку с колен уронила. Убежала домой. Ребёнка мне жалко, она же не виновата, что у неё мама такая упрямая. Надо сделать для малышки хорошее что-нибудь… Куклу например подарить, играют же дни в куклы?
— Значит все дело в моркови? — спросил я.
— Моя морковь не твоё дело!
А звучит то как… сексуально. Любка тоже ушла, я направился домой. Нет, на этом отнюдь не все, не зря ж я ребёнка до слез доводил. Нельзя оставлять ситуацию такой. Я шёл и думал, селезень шагал за мной и сипел от усталости.
— Да что же делать мне с тобой?
Я остановился. Вздохнул. Затем взял утку в руки, не без брезгливости правда, так и понёс. А то сдохнет, меня потом совесть замучает. Дома скормил ему остатки черствых уже пирожков и Варе позвонил. Варя удивилась.
— С вами все хорошо, Марк Дмитриевич?
— Отлично просто, — отрапортовал я.
Морковь привезли через два часа. Много, целый камаз. Морковка была красивой, чистенькой и ярко оранжевой, такой сочной на вид, что я не устоял, одну из кузова вытащил, протёр салфеткой и с хрустом укусил. Вкусная. Все остальное отправил Любе.
Глава 9. Люба
Если честно, эту морковь я просто ненавидела. Зарплата у меня небольшая, но мне проще купить эту дурацкую морковку, тем более стоит она копейки, чем горбатиться на грядках. Но моя бабушка неудержима. Если что вбила себе в голову — пиши пропало. Стоило мне купить дом, как она приватизировала огород и тут же его засеяла. А смотреть спокойно, как она мучается я не могу. Вот и выхожу в огород, каждую, блин, субботу. А теперь ещё Хабаров…
Мы с Маришкой не нуждались. Мои родители и бабушка помогали очень хорошо, хоть у меня и в мыслях не было брать у них денег. Они сидели с моей дочуркой, когда это необходимо, а бабуля, если ей воли дать вовсе бы с кастрюльками ко мне бегала. Но тем не менее мои финансы пели романсы. Дом я взяла в кредит, и пять лет денежки за него вычитались прямо из моей зарплаты, дом то был колхозным… А теперь вот школа. Знаете, в какую сумму выходит собрать первоклашку в школу? Я вот раньше не знала. Теперь знаю, и заранее боюсь всех остальных лет в школе.
А сейчас моя дочка усиленно пытается не плакать. Она чуткая у меня, она понимает в чем дело. И рвётся на части. И в город погулять хочется, и маму поддержать тоже. Сидит, делает вид, что ей жутко мультик интересен, а я на неё гляжу и сердце разрывается. Я так много ей дать хочу, своей малышке! А на деле выходит мало… И зараза, как назло выдача зарплаты выпала на субботу, значит только в понедельник дадут, так бы плюнула на все и сама её повезла.
— Маришка, — позвала я. — Я обещаю, в следующую субботу мы с тобой поедем гулять на весь день. И в кино сходим, и на набережную, и на колесе покатаемся, и бургеры вреднючие поедим. Честно.
Дочка вздохнула горько.
— В следующую субботу морковка никуда не денется, пять грядок её. А там ещё свёкла выросла, клубнику до конца собрать нужно, малина спеть начинает. Мама, это бесконечно.
Я глаза закрыла. Всё же, малышка совсем. Не понимает, что дело отнюдь не в моркови, а в моей, чтоб её, гордости. В принципах. В моем главном правиле — я справлюсь сама. Что бы не происходило. И рассчитывать на мужчину, тем более такого не постоянного, как Хабаров зряшное дело. Он мало того, что меня растопчет, так ещё и Маришкино сердце разобьёт. А она так мечтает о папе… И Хабаров, подлец, подходит по всем статьям. Красив, богат, обаятелен… Если бы ещё имя Маринки запомнил, так вообще мечта. Только не моя. Я на жизнь смотрю трезво, розовые очки долой.
— Я люблю тебя, дочь, — сказала я и поцеловала её в светлую, в папу пошла, макушку.
— Я тоже тебя. Я погуляю немного, со двора уходить не буду.
Я почти успокоилась. Съездим погулять вдвоём, она забудет. На улицу не хотелось теперь вовсе, видеть эту морковку уже не могу, к вечеру наберусь духу, и доделаю. Я достала книгу. В кои то веки можно спокойно почитать, не думая о полях, о поджигателе, по поводу которого уже приезжал с утра пораньше участковый… Буду просто читать.
Когда на улице загрохотала тяжёлая машина я даже внимания не обратила. Соседи затеяли ремонт, у них теперь часто грохотало, я не фокусировалась на этом. Перелистнула страницу. А потом залетела запыхавшаяся Маринка.
— Мама! Там такое!
— Какое? — удивилась я.
Вместо ответа дочь потянула меня на улицу. А там и правда, такое… Гора моркови прямо посреди двора. Реально гора, несколько тонн. А камаз, который её доставил уже собирается уезжать.
— Стойте! — крикнула я. — Забирайте обратно!
— Нет, хозяйка, — возразил водитель. — Куда заказали, туда и привёз. Мне за это деньги плачены.
Запрыгнул в свой камаз и уехал. А морковка осталась, огромная гора. Изначально она была в мешках сетках, но многие порвались и морковь рассыпалась прямо по траве.
— Люба! — позвала меня соседка. — Можно я у тебя одну морковку возьму? Как раз на суп нету.
— Бери, — растерянно отозвалась я.
Села в траву рядом с морковной горой и схватилась за голову. А Маринка прыгала вокруг горы на одной ножке и пела песенку из мультика чунга чанга. Ребёнок явно в восторге.
— Ты чему радуешься так? — устало спросила я.
— Как чему? Морковки много, мы сейчас в город поедем!
Я буквально за голову схватилась. Сижу на траве возле морковного Эвереста и не знаю что делать. Самый приемлемый вариант действий — победа б вприпрыжку за дочкой, придурков а-то улыбаясь, пуская слюнки, и напевая — чудо-остров, чудо-остров… То есть с ума сойти мне казалось забавным.
— Маришка, — сказала я строго. — Пошли к бабушке.
— А морковку съем?
— Ешь, — вздохнула я. — Помой только.
Идем по улице, я топаю уныло, дочка вприпрыжку и морковью хрустит, да с такой радостью, словно в первый раз в жизни сей овощ увидела. Я помню так же смотрела на йогурт в стаканчик импортный, который мне привезли из города в дефицитные девяностые. Деликатес, твою ж мать.
